Тайный ребёнок от Босса (СИ) - Лэнг Лили

Усмехаюсь. Действительно, этот случай папа очень тщательно закрыл. Но одна любопытная варвара сумела-таки всё выяснить.

— До недавнего времени я думал, отец подставил Калинина. Подделал анализ крови. И Саркисов угрожал мне именно этим. Весь процесс я был в больнице, операции одна за другой, последующая кома. А после я улетел в Штаты на реабилитацию, да так там и остался. И, наверное, не вернулся бы, если бы не сердечный приступ отца. Я должен был выяснить всё ещё семь лет назад, сразу после выписки из больницы. Должен был всё тщательно изучить. Но вместо этого я спрятал голову в песок. Отец ведь разобрался. Отмазал меня, — хмыкаю невесело. Лера обнимает крепко, носом в шею утыкается. Опять дарит своё тепло. — Когда ты вмешалась и дело вновь всплыло, я поднял все записи. Подключил Аверина и его каналы. Всё перепроверил. Папа не подделывал ничего. Калинин был пьян и выехал на встречную полосу. Вина на мне тоже есть. Если бы за рулём был я, успел бы затормозить или свернуть, чтобы избежать столкновения.

— Не ты был за рулём, — качает головой женщина.

— Но я позволил выпившей девушке сесть за руль. И отвлекал её от дороги, — не соглашаюсь я.

— Поэтому сейчас ты водишь машину, ни на что не отвлекаясь, — улыбается Лера.

Киваю. Даже музыку не включаю, это какой-то триггер для меня. Ланская притягивает к себе и целует. Ласково языком проводит и чуть прикусывает губу.

— Спасибо, что рассказал.

— Не за что. Мы же за честность начали, — хитро щурюсь.

Рыжая глаза закатывает и опять устраивается удобнее.

— Ты с датой определилась? — меняю тему. Всё утро мне мозг взорвала с этой свадьбой. На любые предложения отказом отвечала. Капризами доставала, проверяла на прочность. Всё ждала взрыва.

— Сначала знакомство с родителями, Бессонов, — пряча зевок, заявляет женщина.

— Очередное испытание моих нервов, Ланская?

Лера сонно угукает. Похоже, засыпает. Я тоже отключаюсь довольно быстро.

Последняя рабочая неделя перед праздниками стремительно захватывает в свои сети. С раннего утра понедельника Лера окунается в свою стихию. Её Рахлин гоняет, совершенно не жалея. Он хочет успеть за эту неделю завершить все текущие дела. Впереди праздники, а после — переезд на этаж повыше.

Меня тоже дела засасывают. В течение дня мы практически не видимся. Вечерами ужинаем, и рыжая почти сразу засыпает. Всё же устаёт от нагрузки.

В пятницу, прямо перед корпоративом, впервые за год в офис приезжает отец.

— С нового года я возвращаюсь, — заявляет он без приветствия.

— На свою должность? — бровь выгибаю, стараясь подавить поднимающуюся злость на родителя.

— Нет. Кресло останется у тебя. Лера была права, я не должен был отворачиваться от тебя в трудный период. Ты отлично справляешься со всем. И я горжусь тобой.

Неверяще и подозрительно смотрю на отца. Впервые слышу от него таких слов. Челюсть сжимаю, давлю непрошенные эмоции.

— В твою работу лезть не буду, если сам помощи не попросишь. Буду консультировать, возможно, пару бесплатных дел возьму, — продолжает он.

— Хорошо, — соглашаюсь я после недолгого молчания.

— Хорошо, — повторяет папа и встаёт. — Увидимся вечером.

Я провожаю родителя до первого этажа и поднимаюсь к Лере. Рыжая сидит за своим столом, погребенная под грудой документов. Наваливаюсь на стойку. Смотрю на то, как сосредоточено заполняет реестр входящих писем.

— Я вас слушаю, — бурчит, не поднимая головы.

— Хочу тебя, Ланская.

Резко вскидывается, удивлённо смотрит. Такая серьёзная, строгая. Перехватываю за щёки, тяну на себя и целую в пухлые губы. Мычит, упирается ладонями в плечи.

— Бессонов, твою мать! У Рахлина половина юристов сидит! — шипит змеёй.

Оторвавшись от губ, поворачиваю голову и замечаю за стеклянной стеной в кабинете Натана десяток коллег с помощницами. Они, естественно, смотрят на нас.

— Плевать на них, Лер. Всё равно все всё узнают уже этим вечером.

— С чего бы? — откатившись на кресле подальше от моих рук, выгибает бровь и с вызовом смотрит. — Ты собрался объявить всем о нас?

— Делать мне нечего, — фыркаю я и огибаю стойку. — Просто буду приставать и зажимать свою невесту. Да и не забыла, мои родители будут? А они точно расскажут грандиозную новость старым коллегам и партнёрам. Так что хватит нам прятаться, Лера. Пойдём лучше в подсобку. Я страсть как хочу тебя трахнуть, рыжая.

— Развратник, — ворчит и, вскочив, уворачивается от меня.

— Ты не звонила Алевтине? — ловлю у стеллажей и прижимаю к себе.

— Звонила, — Ланская сопротивляется, старается меня оттолкнуть. — Она разрешила, но я всё же не уверена. И что вообще на тебя нашло? У меня работы выше крыши.

— Мне в очередной раз напомнили, какая ты невероятная женщина, — утыкаюсь носом в щеку. — Ты не только меня меняешь, но и всю мою семью.

— Я не понимаю, — бормочет и сама теснее жмётся.

— Папа приходил, и мы впервые поговорили без взаимных упрёков. Не знаю, что ты ему сказала, но спасибо.

— Давно нужно было просто поговорить, — улыбается открыто. Целует в губы, совершенно позабыв о коллегах и собственном начальстве. На плечи давит, гладит и мнёт рубашку.

— Люблю тебя, Ланская.

— Я тоже тебя люблю, Бессонов, — срывается тихое признание, аж сердце на краткий миг замирает.

Отстраняюсь, всматриваюсь в янтарные глаза. Лера по небритой щеке ладонью проводит и хитро улыбается. С рыком набрасываюсь на эти пухлые губы. Приподнимаю и в себя её вжимаю сильнее.

— Дотерпи всё же до подсобки. Не будем шокировать коллег, — хохочет моя рыжая бестия, обнимая за шею.

Эпилог. Валерия

— Я же просила надеть белую рубашку, Бессонов, — ворчу, придирчиво осматривая наряд жениха. — Зря, что ли, всё утро её наглаживала?

— Чёрная мне больше идёт, рыжая, — улыбается искушающе. Глаза закатываю и убираю выглаженную рубашку обратно в шкаф. Один разок сказала, что он меня в чёрном возбуждает, теперь постоянно носит чёрное.

— Галстук? — вытягиваю два на выбор.

— Нет, мы знакомиться с семьёй идём, оставь официоз для офисных встреч.

— Ладно, — со вздохом откладываю и этот атрибут гардероба. Я просто очень нервничаю и хочу, чтобы всё прошло идеально.

— Поехали, Лер, — торопит Рома. — Всё будет хорошо. Я понравлюсь им.

— Вот не факт, — фыркаю из вредности.

До родительского дома едем в молчании. На заднем сиденье лежат подарки и букет цветов. Последнее я купила для мамы, но дарить будет Бессонов.

— Мама Светлана Николаевна, папа Леонид Михайлович, — напоминаю имена родителей и жму на дверной звонок.

— Угу, Сестра Алиса, братья Виталий и Богдан. Я помню, — посмеивается жених. — Не нервничай, рыжая. Иначе потащу в ванную стресс снимать.

Луплю мерзавца по плечу и кулаком грожу. Знаю я, как он стресс снимает.

— Не дерись, Ланская! — выставив букет в качестве защиты, шипит Рома.

Дверь внезапно распахивается, и я отскакиваю от него. Улыбку натягиваю.

— Привет.

— Добрый вечер, — Бессонов обаятельно улыбается. — Алиса, кажется?

— Запомнил? Надо же! — фыркает сестра и отходит вглубь квартиры, пропуская нас.

— Здрас-сс-те, — тянет мама, удивлённо осматривая заходящего мужчину.

— Добрый вечер, Светлана. Это вам, — торжественно вручает букет Рома. Вижу, как сестра глаза закатывает. Она не одобряет мой выбор, считает, что Бессонов несерьезен.

— Спасибо, проходите, — улыбается мама, пряча нос в бутонах роз.

В гостиной нас встречает хмурый папа. Рома рассказывал, что приходил к ним, когда меня искал, и папа перед его носом дверью хлопнул.

— Мам, пап, это Рома.

Бессонов жмёт руку отца и протягивает его любимый коньяк. Я вручаю Алиске торт. Всё сделали по правилам. Никого не забыли?

— Тётя Лера! — ко мне бегут две племяшки. Хлопаю себя по лбу. Подарки детям забыли! Из-за Ромы! Он торопил меня!

— Идёмте к столу, — мама подталкивает нас, попутно вытягивая из серванта вазу.