Перепрошит тобой (ЛП) - Хайд Жаклин

Я поднимаю взгляд на высокие кремовые потолки и деревянные балки, перекрещивающиеся над головой, и легкая морщинка пролегает между бровей от того, как украшено это место: огромные охотничьи портреты во весь рост на деревянных стенах между большими стеклянными окнами — полная противоположность особняку.

Бросив взгляд на паркетный пол под ногами, я морщусь. Мне не нравится, что я стою вся мокрая на том, что, уверена, является оригинальным покрытием, но я не могу сдвинуться с места.

— Так холодно, — бормочу я и съеживаюсь на месте, конечности отказываются слушаться.

— Глупая женщина, — говорит Фрэнк, внезапно возникая передо мной, и наклоняется, легко подхватывая меня на руки.

Я обвиваю руками его шею и просто принимаю это, мне нравится, что мне не приходится гадать, выдержит ли он мой вес. Этот мужчина просто громила.

Зубы стучат, кожа так покрыта мурашками, что кажется, будто я никогда снова не согреюсь. Холод пробирает до костей.

— Знаешь, в последний раз мне было так холодно, когда я провалилась под лед на озере. Обри спасла меня, — выпаливаю я, сама не зная, зачем ему это рассказываю, мой мозг затуманивается и превращается в кашу.

Он проходит через несколько дверных проемов, но у меня нет возможности осмотреться, потому что веки то и дело закрываются, и голова бессильно болтается на его массивном плече, пока он несет меня, как младенца.

Звук, полный страдания, вырывается из моих губ, когда он ставит меня на подкашивающиеся ноги и насильно возвращает к сознанию. Он легко придерживает меня, пока я не прихожу в себя достаточно, чтобы стоять, и я понимаю, что все еще дрожу.

— Стой смирно, пока я раздену тебя. У тебя гипотермия⁵⁰, — констатирует он и отступает на шаг.

Так вот что со мной? Усталость вгрызлась в кости, конечности словно налились свинцом. Фрэнк начинает стаскивать с меня свитер, и я закрываю глаза всего на секундочку.

— Не спи, — говорит он, снимая свитер через голову.

Боль жалит меня пониже спины, когда его ладонь обрушивается на меня с оглушительным мокрым шлепком.

— Прекрати, — ворчу я, решая, что разберусь с его странным рукоприкладством позже. Я так устала. Морщинка снова появляется между бровей, когда Фрэнк бормочет что-то, подозрительно похожее на «упрямая особь», и стаскивает с меня одежду, сдергивая мокрые тряпки.

Я дрожу на месте, тщетно пытаясь заставить зубы не стучать, пока он снимает брюки с моих полных бедер. Сквернословия и проклятия беззвучно слетают с его губ.

Едва я оказалась голой, как меня обернули в толстое мягкое одеяло, поволокли и усадили на диван перед уютно потрескивающим камином. Я откинулась на подушки, чтобы дать отдых глазам, под мягкие звуки того, как Фрэнк возится по комнате. Я постепенно согреваюсь.

— Просыпайся, — донеслось до меня будто издалека, и я открыла глаза, обнаружив лицо Фрэнка опасно близко к моему.

Его глаза светились ярко-оранжевым, но с красноватым оттенком, похожим на тот закат, что я однажды наблюдала на пляже в отпуске. Я высвободила руку из кокона на достаточное время, чтобы протянуть ее и разгладить глубокую морщину, прорезавшуюся между его большими светлыми бровями. Рука тяжело опустилась, а веки сами собой закрылись.

— Ай, — пробормотала я мгновение спустя, ощутив боль и с укором глянув на Фрэнка, который только что ткнул меня в глаз своим здоровенным пальцем.

— Не засыпай, — сказал он, ослепляя меня крошечным фонариком и прожигая сетчатку.

Прямо как врач, мелькнуло в сознании и уплыло, а я лишь хмурюсь на него.

Ветер завыл у ближайшего окна, и я нахмурилась. Держу пари, я найду Эдгара прячущимся под кроватью. Он ненавидит грозы.

Я ахнула и села на диване, не обращая внимания на сползшее одеяло. Мысль о том, что он будет один всю ночь, казалась куда важнее.

— Мы не можем остаться здесь на всю ночь, — заявила я, готовясь к спору, если Фрэнк хоть словом на это намекнет. Отлучиться на несколько часов — это куда ни шло, но ни за что Эдгар не останется без еды.

— Как только буря утихнет, мы уйдем, — произнес он тоном, не допускающим возражений.

Я взглянула на него и наблюдала, как огонь камина пляшет на его лице, заметив новый наряд — обычные коричневые штаны и серую футболку, при виде которых у меня бы обычно потекли слюнки, как вдруг до меня дошла ирония. Я нахожусь в охотничьем домике, в чем мать родила, а Фрэнк отступает от меня, с полномасштабным фестивалем члена, туго выпирающим из мокрых брюк.

— Ладно, — сказала я, снова расслабляясь на диване и позволяя мыслям бродить где угодно.

Это не та тайная романтическая фантазия, о которой я мечтала.

Уютный охотничий домик, по крайней мере он, кажется довольно милым. Классический троп «одна кровать», красивый монстр… все как в книжках. Вот только я тут, почти в состоянии гипотермии, а он больше хочет играть в доктора по-настоящему, а не играться с моей киской.

Я отлично знаю, что он вовсе не так равнодушен ко мне, как притворяется.

— Обнимашки? — спросила я, услышав его шаги по деревянному полу возле моей головы. Я вздрогнула под тяжелым одеялом и замерла, когда он внезапно опустился на колени и снял с моего лица очки.

Этот маленький, почти домашний жест, как он сложил мои очки и положил их на каминную полку, заставил сердце екнуть под ребрами, пока я разглядываю его зад.

Он вернулся назад, с решительным выражением лица, которого я не могла расшифровать, прежде чем наклонился, поднял меня и устроил нас обоих на диване. Он притянул меня к своей голой груди и зажал мои ноги между своих, укладываясь, по-видимому, чтобы я не могла дальше докучать ему своей «толстой задницей».

Я бы сказала ему, что не собираюсь шевелиться, будь у меня хоть толика энергии, но не смогла держать глаза открытыми, особенно оттого, насколько защищенной себя почувствовала.

— Спи. Я разбужу тебя, когда придет время возвращаться в дом. Никаких больше приключений, — хрипло бросил он.

Я уткнулась лицом в его грудь, и в голове возникла идея о том, чем я могла бы заняться следующие пару дней.

— Ладно, — прошептала я, зная, что у меня уже есть планы обыскать дом в поисках всего, что можно использовать для связи с внешним миром, как только представится возможность. Пришло время мне точно выяснить, кто такой Фрэнк Штейн, исследовать всю эту ведьмовскую деревню, и мне действительно нужно написать Обри.

Глава 23

БЕРНАДЕТТ КРЕНШОУ



— Ни единого электронного устройства во всем особняке? Это шутка что ли, — вздыхаю я, захлопывая ящик стола, который обыскивала. Резкий щелчок дерева отдается эхом в пустой библиотеке. Я обыскиваю особняк уже три дня и все так же далека от того, чтобы найти что-то хотя бы отдаленно похожее на то, что мне нужно.

Все помещение заставлено темными ореховыми стеллажами, заполненными старыми книгами, но ни в одном из них нет ничего даже отдаленно похожего на то, что мне необходимо. На верхних полках красуются обширные коллекции сочетающихся друг с другом, расставленных по цветам энциклопедий, а затем ярды за ярдами изысканных коллекционных книг на любую тему в этом мире.

Я бывала в достаточном количестве богатых домов, чтобы знать: книги на уровне глаз обычно отражают подлинные интересы владельцев, но я серьезно сомневаюсь, что любимые темы Фрэнка — это история дверных ручек и уход за газоном.

Хотя, что я знаю? Мужчина ходит так, словно у него в заднице жарятся корн-доги⁵¹, и разбрасывается приказами направо и налево на любого, кто осмелится к нему приблизиться.

Но зато какая задница.

Я прячу шпильку, которую использовала как отмычку, обратно в пучок волос на макушке и окидываю взглядом комнату, которую глупо оставила на потом.

Вся моя идея состояла в том, чтобы найти в кабинете Фрэнка старый ноутбук, может, даже доисторический компьютер, если повезет, и связаться с Обри, а потом взять ее на слабо, чтобы она спросила у влюбленного в нее по уши вампира, что такое Фрэнк. Короче, воспользоваться нашей дружбой по полной программе.