Падшее царство (ЛП) - Дженнингс Сайрита

Глаза Люцифера встречаются с моими. И хотя у меня по коже бегут мурашки, и подкатывает тошнота от паники, мне нужно услышать, как он это скажет. Мне нужно услышать слова, которые, я знаю, обжигают язык, требуя, чтобы их произнесли. Напоминая, что мы можем убежать, можем спрятаться, но судьба — властная сука, и её нельзя игнорировать.

— Мор, — шепчет он. — Чёрный всадник здесь. Саскию освободили.

Глава 18

Меня действительно тошнит, поэтому, как только Луэтта приносит нам стаканы с водой, я залпом выпиваю свой и прошу налить ещё.

— Чёрт, — тихо ругается Люк после того, как она уходит, чтобы принести еду.

Честно говоря, я даже думать не могу о еде, но, зная, что это может быть буквально наш последний приём пищи, испытываю противоречивое чувство. Если рестораны в одном из самых оживленных районов страны не могут пополнить запасы продуктов, что это значит для обычных людей? Для бедных? И многие ли рискнут заразиться чумой только для того, чтобы прокормить свои семьи?

Похоже, что мы — Всадники — связаны не только судьбой, но и эпидемиями. Эпидемия запустила мяч, и когда разразилась Война, она разделила ресурсы страны. Люди вышли на улицу и начали запасаться едой и водой. И теперь, когда пришёл голод, всего на всех не хватит. Если первые трое непреднамеренно убили десятки тысяч, что я могла поделать? Как может Смерть быть хуже болезней, насилия и голода?

Нам приносят еду, и хотя я бы предпочла отдать её тому, кто больше нуждается, я съедаю столько, сколько могу, и так быстро, как только могу, зная, что мне понадобятся силы, если у нас есть хоть какая-то надежда положить конец всем этим страданиям.

— Нам следует связаться с Сем7ёркой, — предлагаю я, наевшись. — Нам нужна помощь. И, возможно, если бы Лилит знала, что она — причина этой вспышки, могла бы попытаться бороться с ней.

Когда Люцифер качает головой, я нисколько не удивляюсь.

— Чем ближе вы друг к другу, тем больше шансов на активацию. Всадники действуют как эффект домино. Одно в конечном итоге порождает другое. Если бы мы собрали трёх в одном централизованном месте, это было бы катастрофой.

Я выгибаю бровь, понимая, почему Люцифер пытался изолировать меня.

— Так вот почему ты разозлился из-за того, что Габриэлла здесь.

— Именно, — кивает он. — Когда вы трое разбросаны, ни одна область не будет полностью поражена эпидемиями.

— Но, конечно же, эпидемии будут распространяться? Вирус гриппа уже поразил восточное побережье, и поступают сообщения о случаях за границей.

— Но ты не за границей. Ты здесь. Если первые три Всадника появились в Новом Орлеане, ты бы наверняка активировалась.

— И я бы принесла смерть всему на своём пути.

Я фыркаю от отчаяния и отодвигаю тарелку. Шансы всегда против нас, но это намного хуже. Если Мор здесь, значит Саския где-то поблизости. А с поимкой Габриэллы нет никакой возможности узнать, держат ли её в городе или где-то ещё. Пребывание Лилит на другом конце страны — наша последняя надежда, но никто не знает, как долго она там пробудет. Мы здесь почти неделю. Несомненно, они с Андрасом возвращаются в Чикаго или выполняют другое задание. И судя по информации от Тойола, они идут по следу убийств-самоубийств Легиона, точно так же, как и мы.

— Думаешь, Легион способен на это? Освободить Всадников?

Люцифер начинает качать головой, затем пожимает плечами.

— Я не знаю, на что он ещё способен. Он, безусловно, силён, но всегда был скорее мучеником, чем убийцей. Он мог бы предвидеть, что будут массовые жертвы, и нашёл бы другой способ покончить с собой.

— Надеюсь, ты прав. Потому что, если бы он знал, что стал причиной всего этого, никогда бы не смог себя простить. У него не было бы причин пытаться пробиваться обратно.

— Стал бы. У него есть одна очень веская причина, — подчёркнуто не соглашается Люцифер. — Ты.

Я вздыхаю, жалея, что не могу вдохнуть в жизнь его слова. Я всегда верила, что мужчина никогда не станет ключом к моему спасению. Независимо от того, насколько яростно он меня любит, его привязанность не исцелила бы. Его любовь могла облегчить боль одиночества, могла смягчить жало глубоко укоренившегося чувства неполноценности. Этого могло быть достаточно, чтобы зашить израненное сердце, но не спасло бы душу. Это полностью зависело от меня. И не было такого количества милых улыбок и ещё более милых слов, которые могли бы это изменить.

Я начинаю понимать, что то же самое и с Легион. Потому что сломленные люди не могут исцелять сломленных людей. Независимо от того, насколько глубоко я ему сочувствую, не могу представить себе попытку собрать осколки его жизни, когда мои руки заняты своими. Но я бы всё равно любила его, несмотря на острые грани его души.

Луэтта возвращается, чтобы собрать посуду. Мы с Люцифером не обмениваемся ни единым словом, пока я не встаю.

— Куда ты? — спросил я.

— В уборную, — отвечаю я. Я всё ещё неважно себя чувствую, но теперь нервы заменили голод.

Взгляд Люцифера обводит пространство, прежде чем он начинает подниматься.

— Я пойду с тобой.

— Мне не нужна нянька, — настаиваю я. — Туалет в двадцати футах.

— И всё же… тебе не следует оставаться одной.

Я закатываю глаза и нетерпеливо выдыхаю.

— Мне нужно три минуты уединения. Если я не вернусь через это время, можешь пойти за мной. Хорошо?

Прищурившись, Люцифер поджал губы.

— Прекрасно. Три минуты.

Я направляюсь к туалету за углом, осторожно высматривая какие-либо различимые знаки, которые могли бы послужить подсказками. Подсказки к чему, я понятия не имею. Но если здесь есть сила, чтобы сделать Люцифера и королевскую семью бесполезными, чтобы захватить Тёмную королеву, тогда стоило догадаться, что это не последняя наша встреча.

Прижав ладонь к деревянной двери с надписью «Женский туалет», я краем глаза улавливаю размытое движение. Затем, в ритме бессмертного сердцебиения, меня втягивает внутрь. Я ударяюсь о стену спереди с такой силой, что щеку обжигает, когда я прижимаюсь к ней. Но не раньше, чем выхватываю пистолет, спрятанный у основания моего позвоночника, и прижимаю дуло к животу нападавшего. Одно неверное движение — и пуля пробьёт ему живот и раздробит позвоночник.

— Ты становишься быстрее, — скрипит он, его голос звучит более хрипло, чем в прошлый раз, когда мы разговаривали.

— Ты становишься всё неряшливее, — выплёвываю я в ответ.

Хватка на моей шее ослабевает, позволяя мне развернуться и встретиться лицом к лицу с самым страшным демоном, которого мне доводилось встречать. Я помню, как впервые увидела его — бугрящиеся мускулы, чёрные, мёртвые глаза и лицо, обезображенное постоянной ухмылкой со шрамами. Я думала, что смотрю на воплощённое зло. И как только узнала, что он Демон Убийства, всегда старалась держаться от него на приличном расстоянии. Однако наблюдение за ним с моей сестрой полностью изменило мнение о нём и заставило пожалеть о предубеждении.

Я думала, что обман Феникса будет худшей частью всего, но больше всего я сожалела о Кейне. И судя по хмурости, омрачающей его и без того устрашающее лицо, знаю, что навсегда потеряла его доверие.

— Не хочешь рассказать, какого хрена ты делаешь в Новом Орлеане? И какого хрена решила, что тебе сойдёт с рук кража?

Я закрепляю оружие, затем быстро осматриваю туалет, убеждаясь, что мы одни.

— Нас послала Айрин. Я всё ещё не знаю точно, но Кейн… Происходит дерьмо. Грядёт что-то ужасное.

— Да, что ты? — Он проводит рукой по взъерошенным волосам. — Проклятье, Иден. Ты не только проигнорировала прямой приказ и сбежала с Люцифером, но совершила преступление против Сем7ёрки, которое карается смертью. Ты понимаешь? Ты же знаешь, я не могу так это оставить.

Опровержение вертится на кончике языка, но я отказываюсь подставлять Феникса под удар. Я у него в долгу. И не собираюсь выставлять его предателем своей семьи. Он прикрывал меня не раз. Мне нужно, чтобы он прикрыл меня сейчас.