Ульяна Соболева - Восемь. Знак бесконечности
А вот и бабочки… вихрь. Тысячи бабочек внизу живота от одной мысли о нем.
Глава 16
– Я буду через полчаса. Наденьте то, что вам принесут.
Данте отключился, а я так и осталась смотреть на свое отражение в зеркале с сотовым в руках, не понимая, что это означает, пока в дверь не позвонили. На негнущихся ногах вышла в прихожую, словно по инерции, натянуто улыбнулась посыльному, расписалась. По привычке сунула руку за чаевыми, но паренек отрицательно качнул головой и, пританцовывая, пошел к лифту. Я закрыла дверь, сжимая коробки в дрожащих руках. Отнесла в гостиную и поставила на стол. Несколько секунд сидела напротив и смотрела на них, гипнотизируя, потом все же открыла первую, отложила крышку, и у меня перехватило дыхание. Медленно достала тонкое кружево с плотной подкладкой. Явно ручная работа. Приложила платье к себе и судорожно сглотнула. У вас бывает ощущение что вы, дотронувшись до вещи, точно знаете, что она стоит целое состояние? У меня было именно такое ощущение, хотя на коробке не было ни бирок, ни ценников, ничего. Но я могла с уверенностью сказать, что такая вещь мне не по карману. Более того, наверное, мне на нее не хватит и годичной зарплаты. Я достала тонкий полиэтиленовый пакет с нижним бельем. На дне коробки лежала записка, когда прочла ее, стало жарко.
«Здесь есть все необходимое, даже если вы посчитаете, что чего-то не хватает. Вы или наденете только это и спуститесь ко мне, или будем считать, что я ничего вам не предлагал и вы меня не знаете… И еще – оставьте волосы распущенными».
Вначале я не поняла, почему он так написал, и лишь потом до меня дошел смысл его слов. Потому что в коробке кроме платья, чулок, туфель на шпильке и кружевных подвязок ничего больше не было. Я прижала ладони к пылающим щекам.
Это был вызов. Мне оставалось принять его, или… проиграть игру, так и не начав играть.
Не понимала, как я решилась… как я вообще могла даже вообразить, что способна на такое. Но, тем не менее, я видела саму себя в прозрачном платье на голое тело, подкладка скрывала лишь грудь и бедра, а мои живот, спина, ноги – все просвечивало сквозь тонкое кружево, усыпанное очень мелкими камнями. Не блестками, а именно камнями, размером с булавочную головку. Черные чулки обтягивали ноги, а подвязка непривычно натирала кожу. От одного осознания, что на мне больше ничего нет, все тело начинало дрожать и покрываться мурашками. Я чувствовала себя голой. И неважно, что на мне надето это шикарное платье… я-то знала, что под ним ничего нет. Расчесала волосы и оставила их распущенными. Щеки пылали, и мне казалось, я горю.
Спустилась вниз, судорожно сжимая сумочку холодными пальцами, поправляя непослушные пряди волос, его машину заметила сразу, и сердце забилось в тысячу раз быстрее. Так бывает, когда видишь опасность, точнее, знаешь, что то, что ты сейчас делаешь – это авантюра, чистейшей воды безумие, прыжок с трамплина в воду, и никто не даст ни одной гарантии, что ты выплывешь на поверхность и не утонешь… В Данте Марини нет дна. Он бездонный. Даже для меня.
Он вышел из машины, и я перестала дышать. Данте двигался грациозно, как хищник или танцор. Настоящий тигр, рядом с которым кошка, как он меня называл, вовсе не охотник, а, скорее, добыча.
Да, за всю свою жизнь я не видела никого красивее этого мужчины. Не видела, чтобы в человеке сочеталось все до такой степени, что при взгляде на него пересыхает в горле и хочется тихо молиться: «Господи… так не бывает. Такие не смотрят на ТАКИХ, как я…» Он осмотрел меня всю, с ног до головы, сканируя, отмечая каждую деталь, и меня трясло, как на экзамене. Словно мне сейчас выносили оценку, и от нее зависело окончание этого вечера. Данте приоткрыл дверцу и галантно, кивком головы пригласил меня внутрь.
Медленно выдохнула. О Боже, еще никогда меня так не лихорадило в присутствии мужчины.
Послышался раскат грома, и Данте посмотрел на меня, его взгляд был похлеще удара молнии. В голове тут же возникли бесстыдные картинки – я возле стенки, извивающаяся в его руках, кусающая губы до крови, стонущая, умоляющая не прекращать, не останавливаться.
Взгляд Марини просачивался под кожу. Под одежду. Растекался по венам, как героин или текила. Он опьянял меня, и я уже была под кайфом только от его присутствия. Господи, только бы он этого не понял, но в подкорке, в подсознании, как профессионал, я прекрасно понимала – он знает об этом. Даже больше – он наслаждается этим, как хищник, который поймал добычу и уже начал отрывать от нее первые куски кровавого лакомства.
Прежде чем я влезла на сиденье, Данте вдруг резко привлек к себе и спросил, удерживая за подбородок:
– Сейчас, когда вы сядете в эту машину, то сожжете все мосты. Больше не будет так, как было вчера или неделю назад. Вы понимаете?
– Да, – ответила я и судорожно сглотнула.
– Страшно, доктор? Боитесь меня?
– Возможно.
– Правильно… бойтесь. Меня возбуждает запах страха.
А потом вдруг схватил за руку, чуть повыше локтя, и меня ударило током, словно прикоснулся не к коже, а к оголенным нервам:
– Ты можешь вернуться домой. Прямо сейчас. Это будет твой выбор, Кошка. Я дам тебе фору единственный раз.
Вопросительно приподнял одну бровь. На секунду возникло желание сбежать. Притом бежать сломя голову, не оглядываясь. Бежать далеко, так далеко, чтобы он никогда не нашел… а потом плакать, забившись в угол, от осознания, насколько я жалкая.
Но я решительно села на переднее сиденье и выдохнула только тогда, когда взревел двигатель, и с визгом покрышек машина сорвалась с места.
– Куда мы едем?
– Это имеет значение? – он усмехнулся и мне захотелось зажмуриться. – Сегодня я задаю вопросы, а вы на них отвечаете.
По коже поползли мурашки. Никто и никогда не позволял себе разговаривать со мной так, словно я его собственность. Данте Марини мог позволить себе это, и самое мерзкое – я не противилась.
– Месть?
Засмеялся и протянул мне сигарету, я взяла, покрутила в пальцах, раздумывая.
– Не волнуйтесь. Для того чтобы вы умоляли меня вас трахнуть, мне не нужны наркотики.
От этих слов на спине выступили капельки пота, а дыхание участилось. Наглый, самоуверенный негодяй… Но, черт меня подери, если я не почувствовала, как от этих слов скрутило в узел все внутренности, а мои бедра увлажнились от дикого возбуждения.
Сунула сигарету в рот и подкурила от чиркнувшей зажигалки, заметив, как дрожат мои руки.
– Расскажите о себе, Кэтрин. Давно живете в Нью-Йорке?
Мне казалось, что он обо мне все давно знает, но тем не менее я ответила:
– Несколько лет. Переехала.
– Почему отказались от профессии фотомодели? Или копаться в комплексах и психических расстройствах интереснее, чем позировать перед камерой?
