Ульяна Соболева - Восемь. Знак бесконечности
Счастье… Какая зыбкая и ненадежная субстанция.
– Мам, мне пора. Я уже в здании.
Поднялась на лифте на двадцатый этаж. С недавнего времени я больше не работаю психологом. Я занимаюсь переводами с английского на русский и чаще всего перевожу встречи и конференции.
Посмотрела в зеркало и поправила декольте строгого жакета, одернула юбку.
Какой длинный коридор, тысяча дверей и очень мягкий ковролин, в котором утопают мои каблуки. Мне назначили встречу по мейлу. Обычно меня находили на сайте фрилансеров и присылали объем работы. Чаще всего это был перевод текстов, но иногда требовался устный перевод – нужно было переводить встречи и интервью. Неплохой заработок. Жизненные ценности меняются с потерями. За этот короткий промежуток времени я теряла так много, мне уже казалось, что я превратилась в совершенно другого человека. Я поняла, что больше не хочу и не могу копаться в чьих-то мозгах и проблемах. После попытки суицида меня пытались лишить лицензии, но ограничились запретом работать в больших учебных учреждениях. Только частная практика. А я решила, что из меня никудышний психолог, если я так и не смогла разобраться в себе, если не смогла доверять тому, кому всем сердцем хотела доверять.
Я остановилась перед стеклянной дверью и выдохнула. Выпрямила спину и решительно распахнула дверь.
А когда переступила порог – замерла. Ноги стали ватными.
Да, он стоял ко мне спиной, но я бы узнала его среди тысячи. И не по внешности, а по тому, как все мое тело отозвалось на узнавание, по тому, как сердце пропустило несколько ударов. Он медленно повернулся ко мне, и сердце подскочило к самому горлу. Я судорожно сглотнула. Внутри появилось чувство тревоги, понимание, что нужно бежать. Уходить. Сломя голову прочь. Но я намертво вросла в пол. Вместе с пронизывающим чувством дикой радости его видеть.
Господи! Он совсем не изменился. Совершенно, словно только вчера стоял напротив меня на парковке возле колледжа. Точно такой же. Безумно красивый, с этим пронзительным взглядом нереальных голубых глаз. Мне кажется, что я вспоминала их каждый день.
– Иногда выдержки хватает надолго… Слишком долго… а потом взрыв – и от ломки болит все тело. Невыносимо. Так болит, что хочется сдохнуть.
Сделал пару шагов ко мне, а я закрыла глаза, чувствуя, как слезы обожгли веки.
Подошел. Очень близко. На расстояние дыхания. И я услышала, как повернулся ключ в замке.
– Ты думала обо мне?
Каждый день. Каждую секунду, каждое мгновение. Взял за руку, и я поняла, что он рассматривает шрамы на запястье, почувствовала, как его губы коснулись кожи и вздрогнула.
– Посмотри на меня.
– Не могу, – голос сорвался, и из-под опущенных век потекли слезы.
– Можешь. Открой глаза. Посмотри на меня, Кошка.
Я медленно подняла веки и встретилась с ним взглядом. Полетела в бездну. Быстро. На сумасшедшей скорости, так что дух захватило.
Облокотился на дверь двумя руками, преграждая все пути к отступлению.
– Тебя так долго не было… – прошептала и не узнала собственный голос.
– Я думал.
– О чем?
– О том, как будет звучать имя Кэтрин Марини, когда его произнесет католический священник.
Я резко выдохнула и почувствовала, как подгибаются колени.
– И как… оно будет звучать?
– Как и должно звучать имя моей женщины.
В сумочке разрывался сотовый, а я смотрела ему в глаза и понимала, что весь мир исчез. Он взорвался. От него остались руины, как после ядерного апокалипсиса.
– Скажи, что любишь…
Растворяюсь в арктических льдах. Холод обжигает кожу…
– Люблю.
– Скажи, что никогда не бросишь… – сжал запястье, проводя пальцами по шрамам.
– Никогда…
– Если ты лжешь…
Протянула руку и провела ладонью по колючей щеке, видя, как потемнел его взгляд, как сошлись на переносице густые идеальные брови.
– Ты можешь убить меня… если я лгу.
– Непременно так и сделаю, Кошка. Но у тебя еще восемь жизней… Целых восемь… И я буду убивать тебя бесконечно…
Примечания
1
National Association of School Psychologists (NASP) – Национальная ассоциация школьных психологов США.
2
Девятый стих третьей песни «Ада» Данте Алигьери: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
