Здесь ради торта (ЛП) - Милликин Дженнифер
В свою комнату?
Я качаю головой, уверенная, что неправильно ее поняла.
— Я останусь в своей обычной комнате, — я показываю пальцем на грудь Клейна. — А где ты хочешь разместить Клейна?
— На этот раз расселяемся по-другому. Начиная с завтрашнего дня, этот дом будет заполнен людьми на всю следующую неделю. Твой брат и кузены, а также Сиенна, потому что она последует старомодным правилам и не останется с Шейном до свадьбы. Я размещу вас с Клейном во второй главной спальне.
Паника подкатывает к горлу.
— Но там обычно остается мама.
Бабушка морщит нос.
— Только не с этим ее парнем. Я сказала ей снять собственное жилье, — она вскидывает руки. — Почему она думает, что мне нужны все эти подробности, ума не приложу.
— Я не виню тебя за это, — гримасничаю я. — В последний раз, когда мы разговаривали, я повесила трубку, желая, чтобы этот разговор оказался сном.
— Кошмаром, — поправляет бабушка. — В любом случае, вы с Клейном будете жить в одной комнате. И можешь не делать шокированный вид. Уверена, вы уже исполнили горизонтальное мамбо. Я стара, но не настолько.
Она скрещивает руки и поднимает брови, давая мне возможность возразить ей.
Я хватаю Клейна за руку и легонько пихаю его в сторону выхода слева.
— Нам пора убираться отсюда, пока этот разговор не зашел еще дальше.
Бабушка жестикулирует нам пальцами, пока я выталкиваю Клейна из комнаты с багажом на буксире.
— Фух, — говорю я, направляясь вместе с ним в гостиную. — Две темы, которые я не хочу обсуждать: сексуальная жизнь моей матери и моя собственная.
Клейн оглядывает гостиную, изучая окружающую обстановку.
— Думаю, твоя бабушка и моя мама стали бы лучшими подругами, если бы когда-нибудь встретились.
— Возможно, они превратились бы в грозную команду вздорных супергероинь, борющихся с преступностью.
Клейн подходит к полке над медиацентром и смотрит на банки с мелкими ракушками и морским стеклом, которые мы с братом и сестрой собирали годами. На той же полке стоят книга об истории острова и вторая книга о животных и местных растениях.
Он поднимает руку, словно собираясь взять книги, но затем отводит ее назад.
— Ты можешь их прочитать. Это не одна из тех книг для кофейных столиков, которые никто никогда не читает. Они предназначены для того, чтобы ими наслаждались.
Клейн берет обе книги и кладет их под мышку.
— Книги для кофейных столиков — моя больная тема.
— Согласна.
Через гостиную мы проходим по коридору, мимо спальни с двумя двухъярусными кроватями. Дальше — спальня, которую мы с Сиенной занимаем каждое лето. Беглый взгляд, когда мы проходим мимо, говорит о том, что в ней мало что изменилось. То же цветочное покрывало, те же римские шторы на окнах.
В конце коридора находится наша цель — вторая главная спальня с собственной великолепной ванной комнатой. Стеклянный душ, выходящий на окно, а за ним — пляж.
В другое время, когда это была комната моих мамы и папы, я пробиралась туда, чтобы воспользоваться душем. Делить ванную с братом и сестрой было не так уж идеально: Сиенна воровала мои средства, а Спенсер игнорировал все предупреждения о том, что если он не начнет спускать воду в унитазе, то будет вынужден спать на улице.
Кажется, что это было целую жизнь назад. А разве десятилетие считается целой жизнью? Именно столько времени прошло с того последнего лета, когда Ройсы отдыхали всей семьей из пяти человек. Один взгляд в окно спальни в тот самый момент, когда мой отец и соседка слились в поцелуе, достойном фильма, и все.
Но сейчас я не буду об этом думать. Надеюсь, я буду думать об этом как можно реже.
— Вот мы и на месте, — объявляю я, входя в комнату.
— Вау, — восклицает Клейн, входя следом за мной.
Нас встречает большое окно, занимающее три четверти стены, а за ним — океан, сверкающий в темноте позднего вечера. Занавески обрамляют окно нежным белым кружевом. У него же стоит кресло, обитое тканью в сине-белую полоску в морском стиле. Я уже вижу, как Клейн сидит в нем и читает свои книги. Набрасывает контуры своего следующего романа.
У одной стены находится комод и вход в ванную. Напротив — моя вторая любимая часть этой комнаты, стена из деревянных панелей, у которой расположены кровать и два ночных столика. Кровать королевских размеров, с соответствующими изголовьем и изножьем, похожими на плетеные канаты темно-серого цвета. Постельное белье фактурное, белое, с подушками в тон синим полоскам на кресле. И…
О нет.
Я резко смотрю на Клейна.
Его руки в карманах, губы сжаты.
Клейн уже знает, но я все равно говорю это вслух:
— Здесь только одна кровать.
Как я могла не заметить этого за милю? Конечно, здесь только одна кровать. В этой комнате всегда была только одна кровать.
Мой разум мчится с бешенной скоростью. У меня что, голова взрывается? Похоже на то.
— Пейсли, — Клейн берет меня за плечи. — Успокойся. Может, мы найдем где-нибудь надувной матрас, и я буду спать на нем.
Я киваю, хотя уверенности у меня мало. Меня терзает чувство вины. Я тащила Клейна через все Соединенные Штаты не для того, чтобы он спал на надувном матрасе.
И да, он обещал мне эпически хороший поцелуй, но это не значит, что мы должны спать в одной постели. Ведь так?
Клейн открывает свой небольшой чемодан и начинает распаковывать вещи. Я делаю то же самое, начиная с того, что вешаю платье в шкаф. Легким прикосновением я любуюсь тканью. Я единственная на свадьбе, кто носит платье с узором. Каролинские синие розы на белом фоне, длина в пол, корсетный верх и три ряда оборок по низу. Оно раскачивается, со скрытым разрезом, доходящим до середины бедра. Надо отдать должное Сиенне, у нее исключительный вкус. Три оставшиеся подружки невесты наденут платья разных фасонов, все в оттенке синего, который совпадает с моим.
Бросив последний взгляд на потрясающее платье, я закрываю шкаф и направляюсь в ванную с туалетными принадлежностями.
— Ты не возражаешь, если я включу музыку? — спрашивает Клейн.
— Давай, — кричу я в ответ из душа, где выстраиваю в ряд свои бутылочки.
Начинают играть «Бич Бойз», и это заставляет меня улыбнуться. Мой дедушка любил «Бич Бойз».
— Хороший выбор, — говорю я Клейну, возвращаясь в спальню, чтобы начать распаковывать свою одежду. Клейн стоит у окна и смотрит на улицу.
— Не могу поверить, что ты проводила здесь все лето, — говорит он. В его голосе смешались благоговение и тоска. — Мы несколько раз ездили в Калифорнию, когда я был маленьким, но потом… — он прерывается.
Неужели он собирался рассказать о своем отце? Или о чем-то еще, что заставляет его замыкаться в себе?
— Мы перестали ездить, — неубедительно заканчивает он. — И я уверен, что ты уже знаешь это, но летом есть места гораздо лучше, чем Феникс.
— Все не так плохо, — говорю я, убирая стопку пижам в ящик. — Ты остаешься внутри, с кондиционером, и ходишь из одного магазина с кондиционером в другой. Это обратная сторона зимы в холодном климате, когда они остаются внутри в поисках тепла.
— Полагаю, что так.
— Здесь тоже бывает жарко. И влажно.
— Но здесь есть пляж.
— Ты меня подловил.
— Ты была права, Пейсли, это волшебное место. Там океан, — показывает он, затем поворачивается, — при этом в той стороне дубы. И животные. Ты знаешь, что на острове водятся олени? И лисы?
Я кладу белье в ящик и закрываю его бедром.
— Кто-то читал одну из книг, которые он стащил.
— Когда ты складывала свои вещи в ванной, — говорит он, указывая на раскрытую книгу на подлокотнике кресла. — Наверное, нам стоит пойти на пляж и сфотографироваться, чтобы отправить Сесили.
— Как скажешь, Клейн-писатель.
Я выхожу из комнаты, чтобы дать Клейну время переодеться и освежиться, и он встречает меня на кухне, где у моей бабушки в голландской печи кипит домашний куриный суп с лапшой.
— Лозанна, не хотите пойти с нами на пляж?