Донасьен Сад - Преступления любви, или Безумства страстей
Тем временем сын мой подрастал и подавал большие надежды. Познакомившись в Турине с одной француженкой из свиты нашей принцессы, вышедшей замуж при здешнем дворе, я осмелился просить свою новую знакомую — так как почтенная дама проявила сострадание к моим несчастьям — взять с собой во Францию моего сына, дабы усовершенствовать там его воспитание, пообещав ей навести надлежащий порядок в делах своих и через шесть лет вернуться и забрать от нее ребенка. Она согласилась, увезла злосчастного сына моего в Париж, делала все, чтобы достойно воспитывать его, и обо всем в точности сообщала мне.
Я вернулся на год позднее, чем обещал. Приезжаю к этой женщине, ожидая обрести сладостное утешение в объятиях сына, прижать к груди сей плод чувств, мною преданных… Но все еще обжигающих сердце мое…
— Вашего сына больше нет, — говорит мне эта достойная приятельница, заливаясь слезами, — он стал жертвой той же страсти, что сделала несчастным его отца. Мы отправили его в деревню, и там он влюбился в одну очаровательную девушку, имя которой я поклялась сохранить в тайне. Влекомый неистовой страстью своей, он пожелал взять силой то, в чем ему было отказано добродетельной особой… Удар, нанесенный ею, дабы устрашить его, пришелся в сердце и стал для него роковым.
Здесь госпожа де Курваль впала в некое оцепенение, заставившее всех на некоторое время опасаться, как бы она вдруг не умерла на месте: взор ее был недвижен, кровь остановилась в жилах. Господин де Курваль, слишком хорошо понимавший мрачную связь этих злосчастных происшествий, прервал рассказ сына и бросился к жене… С поистине героическим усилием собрала она остатки мужества:
— Пусть сын ваш продолжает, сударь, — произнесла она, — быть может, не до конца еще испила я горькую чашу свою.
Между тем молодой Курваль, не понимая, почему женщина эта столь сокрушается из-за событий, напрямую к ней не относящихся, но уловив нечто непостижимое в чертах супруги отца своего, продолжал взволнованно смотреть на нее. Господин де Курваль схватил сына за руку и, отвлекая внимание его от Флорвиль, приказал ему продолжать, придерживаясь лишь фактов и минуя подробности, ибо рассказ его содержит некие загадочные обстоятельства, уводящие в сторону от главного.
— В отчаянии от гибели сына, — продолжил путешественник, — не имея более ничего, что удерживало бы меня во Франции… кроме вас, о отец мой, но не осмеливаясь показаться вам на глаза, избегая гнева вашего, я решил отправиться путешествовать в Германию… Злосчастный виновник дней моих, — произнес молодой Курваль, орошая слезами руки своего отца, — вооружитесь же мужеством, молю вас, и я осмелюсь поведать вам самую страшную новость.
Приехав в Нанси, я узнаю, что некая госпожа Дебар — а именно это имя взяла себе мать моя, ступив на путь разврата, после того как убедила вас в своей смерти, — так вот, я узнаю, что эта госпожа Дебар недавно посажена в тюрьму за убийство своей соперницы и, вероятно, завтра ее казнят.
— О сударь! — воскликнула тут несчастная Флорвиль, в слезах бросаясь на грудь к своему супругу и испуская душераздирающие вопли. — О сударь! Сознаете ли вы, к чему привели мои злоключения?
— Да, сударыня, я все понимаю, — сказал господин де Курваль, — понимаю, сударыня, но умоляю вас, дайте моему сыну договорить.
Флорвиль затихла, однако она едва дышала. Ни единое чувство не осталось в ней незатронутым, ни единый нерв не был свободен от ужасного напряжения.
— Продолжайте, сын мой, продолжайте, — говорил несчастный отец, — еще немного, и я все вам объясню.
— Итак, сударь, — продолжил молодой Курваль, — я осведомляюсь, не произошло ли путаницы в именах. К сожалению, все предельно верно, и преступница эта — моя мать. Я прошу разрешить мне свидание, получаю его, падаю в ее объятия…
— Я виновна и поэтому умираю, — говорит мне несчастная, — но поистине неумолимый рок вмешался в события, ставшие причиной моего смертного приговора. Другой должен был бы оказаться под следствием, на него должно было бы пасть подозрение: все улики были против него. Одна женщина и двое ее слуг, волею случая находившиеся в той же гостинице, видели преступление мое, я же, поглощенная занятием своим, их не заметила. Показания их и стали единственной уликой, предопределившей смерть мою.
Однако оставим это, не будем терять время на тщетные жалобы, ибо мне многое надо вам сказать. Я должна сообщить вам несколько важных тайн, выслушайте же их, сын мой. Как только глаза мои закроются, отыщите супруга моего и скажите ему, что среди прочих преступлений моих есть одно, о котором он никогда не догадывался и в котором я вынуждена наконец сознаться… Я вас обожала, я боялась, что эта девочка станет обузой, когда придет время выдавать ее замуж, и она потребует раздела состояния, должного принадлежать вам одному. Чтобы целиком сохранить для вас имущество, я решила избавиться от этой девочки и предпринять все меры, чтобы супруг мой не смог получить еще один плод нашего союза.
Распутство мое повлекло за собой новые пороки, подтолкнув меня к совершению преступлений еще более ужасных. Дочь же свою я без всякой жалости решила предать смерти.
Свой гнусный умысел собиралась я осуществить вместе с кормилицей, щедро мною вознагражденной; и вдруг эта женщина сказала мне, что ей известен один человек, давно женатый, страстно желающий иметь ребенка, но не имеющий такой возможности, и, таким образом, она могла бы избавить меня от младенца, не только не совершая злодеяния, но, быть может, даже сделав его счастливым. Я тотчас согласилась. В ту же ночь дочь моя была отнесена к дверям дома этого человека вместе с письмом, положенным в колыбельку.
Как только меня не станет, поезжайте в Париж, умоляйте отца вашего простить меня, не предавать проклятью память обо мне и взять к себе этого ребенка.
С этими словами мать поцеловала меня… постаралась унять ужасное смятение, охватившее меня от ее рассказа… О отец мой, на следующий день ее казнили. Ужасная болезнь едва не свела меня в могилу, почти два года я находился между жизнью и смертью, не имея ни сил, ни мужества написать вам. Как только здоровье вернулось ко мне, первым же намерением моим стало приехать к вам, броситься на колени, умолять вас даровать прощение несчастной супруге вашей и сообщить вам имя того человека, у кого вы сможете узнать о сестре моей: она была подброшена господину де Сен-Пра.
Господин де Курваль помрачнел, все члены его заледенели, силы покинули его… вид его стал ужасен.
И вот Флорвиль, уже четверть часа испытывавшая нечеловеческие мучения, поднялась с уверенным видом человека, только что принявшего важное решение.
