Кристен Эшли - Для тебя
Колт никогда не был щуплым, и его никогда не дразнили. Тогда ему приходилось сражаться с собственными демонами, но не с этим.
Фебрари тоже никогда не была щуплой, и благодаря ему и Морри её совершенно точно никогда не дразнили. Она была хорошенькой девчушкой, которая выросла в красивую девушку, которая в свою очередь стала прекрасной женщиной.
Хорошенькая девочка, улыбающаяся застенчивому, тощему, забитому мальчишке с грязными волосами. Чёрт, ему, должно быть, казалось, что облака расступились и ангелы пролили на него свой свет.
— Денни часто приходил в бар? — спросил Колт.
— Я не видела его с тех пор, как вернулась домой, — ответила она и добавила: — Колт, не думаю, что хоть раз видела его после окончания школы.
— Насколько мы знаем, он подходит под описание, Феб, и он исчез, а перед этим снял со своего счёта пятнадцать кусков.
Феб снова опустила голову и закрыла глаза.
— Этого не может быть.
Он опять сжал её шею, чтобы привлечь внимание, и получил его. Феб подняла голову и снова посмотрела на него.
— Что угодно может запустить одержимость, — мягко сказал Колт, — возможно, тот случай запустил его.
— Это безумие.
Колт не смог удержаться от улыбки:
— Милая, он мужчина и он действует не обычно.
Кожа вокруг её глаз утратила напряжение, и она подняла уголки губ, прежде чем пробормотать:
— И правда.
Он никогда не видел, как её лицо становится таким расслабленным, никогда не видел эту слабую улыбку, её вид много обещал, она разделяла юмор, но при этом оставалась сдержанной. Чертовски сексуально.
Феб не отодвинулась, не отпрянула от его руки, а продолжила говорить.
— Я могу понять, откуда он знает об Энджи, он был в том же классе, он мог взять записку. И про Пита. — Она даже не запнулась, называя имя своего бывшего, удивлённо отметил Колт, а ведь она не произносила имени Пита в присутствии Колта с того дня, когда окровавленная и избитая показалась на пороге Морри. — Все о нём знали. Но Бутч?
— Это он, у нас есть след, и мы найдём его.
Минуту она внимательно смотрела на него, потом кивнула и перевела взгляд на его горло.
— Сделаешь кое-что для меня, Колт?
Что он хотел сделать, так это велеть ей перестать называть его Колтом, а снова звать Алеком, но он этого не сделал.
Вместо этого он спросил:
— Что?
Феб взяла его руку, в которой он держал бурбон, и подняла её между ними, а потом прикоснулась своим стаканом к его. Она опустила голову и мгновение смотрела на их напитки, прежде чем посмотреть на него.
— Энджи была неудачницей, но она была хорошим человеком. Её родители были почти такими же дерьмовыми, как твои, и ей досталось не много любви, — тихо сказала Феб, потом прижала свой стакан к его.
— За Энджи, — прошептала она и выпила.
Прежде чем сделать глоток, Колт сжал шею Феб, и она подвинулась чуть ближе.
После этого она снова подняла свой стакан между ними, и Колт дотронулся своим стаканом до её. Её взгляд смягчился, но на этот раз по-другому, прежде чем она заговорила.
— У тебя была отличная собака, Колт.
Чёрт, она его убивает.
— Знаю, — прошептал он.
— За Пака, — прошептала она в ответ, и он почувствовал, как его стакан вжался ему в ладонь, прежде чем они оба подняли стаканы и выпили.
— Сейчас будет сложнее, — сказала она, снова держа свой стакан против его и глядя на его горло.
— Давай, — тихо сказал он.
Феб посмотрела на него и сказала:
— Он был мудаком, но не заслужил такого.
Она прижала свой стакан к его.
— За Пита.
Колт подумал, что если и существовал тост, который полностью описывал Пита Холлистера, то это он. Так что Колт выпил следом за Феб, и они вернулись в исходное положение.
— Ты его не знал, и он обманул меня, но он был весёлым парнем, который заставлял меня смеяться. — Она коротко вдохнула и на выдохе закончила: — За Бутча.
С последним тостом Колт выпил свой стакан до дна, Феб тоже. Колт поставил свой стакан на столешницу, забрал у Феб её стакан и поставил рядом со своим. Потом, не убирая руку с её шеи, он притянул Феб к себе и заключил её в объятья.
Она обняла его за пояс и прошептала ему в грудь:
— Видишь. Я же говорила, что не уеду.
— Ты здорово держишься, малыш.
Сопротивление, о котором он и не подозревал, покинуло её, и она прильнула к нему.
— Теперь я могу поплакать? — спросила она, но судя по голосу, уже плакала.
— Начинай.
Четыре дня, четыре смерти, четыре раза Феб плакала в его руках.
Он будет дураком, которым его назвала Сьюзи, если не признает, что ему нравится присутствие Феб там, где она находится сейчас.
Но это не значит, что он не станет прыгать от радости, когда это дерьмо закончится, и в эту минуту он продал бы душу, чтобы ей больше никогда не пришлось плакать.
Когда он услышал, что рыдания стихли, он сказал:
— Спасибо.
— За что? — спросила она его грудь.
— За то, что доверилась мне, вместо того чтобы держать всё в себе и позволить этому съедать тебя изнутри.
Феб слегка вздрогнула в его руках, не сопротивляясь, а от удивления, но потом снова успокоилась.
Наконец она запрокинула голову, и Колт посмотрел на неё, но рук не разжал.
— Мне нужно поспать, — мягко сказала Феб.
— Ты сможешь заснуть?
— Я приму таблетки, которые дал мне Док.
— Ничего что ты пила?
— Почитаю инструкцию.
Поскольку у него больше не осталось предлогов, Колт отпустил её.
Феб пошла к двери, но в проёме обернулась и посмотрела на него.
— Я знаю, это тяжело, Колт. Спасибо, что разделил со мной эту тяжесть, — прошептала она и торопливо ушла, а он остался и ещё долго смотрел ей вслед.
Да, она его убивает.
Колт выключил свет на кухне, сел на диван, достал телефон и позвонил Салли.
Глава 5
Передышка
Я проснулась, но всё равно была вялой. Эти таблетки работали отлично, но не знали, когда перестать действовать.
Я откинула одеяло, дважды перекатилась, чтобы добраться до края широченной кровати, спустила ноги на пол, потом встала и поплелась в ванную.
Я была настолько сонной, что не сразу поняла: Уилсон не сидит на крышке унитаза и не смотрит на меня с укором, словно говоря, что почистить зубы гораздо менее важно, чем накормить его. Уилсон — кот, а потому иногда может вести себя надменно, но он любит меня и открыто это выражает. Если я нахожусь в комнате, Уилсон всегда там же. Он может не лежать на мне и не тереться об меня, мурлыкая, но он знает, что он единственный мужчина в доме и должен находиться рядом, так что он не часто оставляет меня одну.
