Тайный ребёнок от Босса (СИ) - Лэнг Лили

Рома… Взрывной, упрямый, жёсткий. Одиночка со скелетами в шкафу и неразрешёнными семейными проблемами.

Паша безопасен для меня. С ним будет легко и спокойно, без виражей и американских горок. Я это просто знаю, потому что Гриша был такой же. Рома, напротив, усложнит мою жизнь, покатает на эмоциональных качелях и способен разбить в крошево моё глупое сердце.

— Рома — твой бывший? — всё-таки не выдержав, спрашивает мужчина, провожая к подъезду. Мнусь, не зная, как обозвать Бессонова. А Паша как-то понятливо усмехается, тихо замечая: — Судя по всему, не до конца бывший.

— Да ты просто Шерлок Холмс, — хмыкаю я. — Давай не будем портить окончание нашего свидания.

— Не будем, — соглашается он, приобнимая.

— Спасибо, Паш, я действительно замечательно провела вечер.

— В воскресенье у друзей небольшая вечеринка. Составишь мне компанию? — явно идёт в наступление один дпсник.

— Я не уверена, — мнусь немного. Одно дело сходить на пару свиданий, другое — знакомство с друзьями. Это ведь уже что-то да значит. А давать надежду, когда сама ещё не решила, нужны ли мне эти отношения, — некрасиво.

— Я так и думал, — расстраивается Паша. — Если передумаешь, позвони.

Он склоняется и, пока я чувствую неловкость, касается мягкими губами моих губ. Не отстраняется, прижимается и явно ждёт отклика. Прикрыв глаза, отвечаю на поцелуй. Просто хочу понять, что чувствую. Мужчина углубляет поцелуй, притягивает к себе ближе.

Чисто механически. Целуется он хорошо, вот только сердце не трепещет и не дрожит. Пресловутые бабочки не порхают в животе. Полный штиль.

Прерываю поцелуй, замечая, с какой жадностью смотрит на меня Паша. Мне жаль, что между нами нет взрыва, того ядерного удара, который есть у нас с Ромой. Возможно, если я дам нам шанс, всё получится. С ним будет надёжно и комфортно. Только обманывать и удерживать его не хочу.

— Пока, — шепчу, разрушая тишину, и пячусь, выбираясь из его теплых рук.

— Пока, — улыбается Павел. — Звони, если что.

Наверное, мы оба понимаем, что я не позвоню. Но я киваю, он подмигивает и, развернувшись, уходит к своей машине.

Как только автомобиль дпсника скрывается за поворотом, в глаза бьёт яркий свет галогеновых фар одного большого босса. Я ведь приметила припаркованный недалеко гелендваген. Просто не обратила на это внимания или намеренно прогнала глупую мысль, что это машина Бессонова. Мало ли в Петербурге мерседесов.

Игнорирую генерала, выуживаю из сумки ключи и, развернувшись, захожу в подъезд.

Я впервые жалею, что живу в хорошем районе и тяжелая подъездная дверь у нас с доводчиком. Ну, с тем самым, который не сразу хлопает, а медленно и плавно закрывается. Вот у родителей в подъезде дверь — толстая сталь на тугой пружине. Там нужно успеть отскочить, пока тебя не пришибло. К чему это я? А к тому, что стоит мне зайти в кабину приехавшего лифта, как меня бесшумно догоняет Рома. Припечатывает к стене. Нависает и дышит злобно.

— Как прошло свидание? — цедит сквозь зубы, испепеляя зелёными омутами глаз.

— Замечательно! — вскидываю выше голову, смотря, надеюсь, дерзко.

— Второй раз бедолагу динамишь. Признай, что ему ничего не светит, Ланская.

— Тебе, Бессонов, тоже ничего не светит. Поезжай домой!

С рыком мужчина набрасывается на губы. Ломает хрупкое сопротивление. Целует напористо и жадно. Кусаю за наглый язык, что вторгается в рот. В ответ Рома за губу кусает, совершенно не жалея. Я чувствую металлический вкус и отвечаю с тем же напором. Зубами бьёмся и будто боремся в поцелуе.

Одно на двоих желание дурманит, наполняет лёгкие до жжения в груди. Лавиной сносит все собственные установки и барьеры, что выстроила между нами.

Его губы смещаются к шее, оставляя кровавую дорожку, целует горло, щетиной своей раздражает кожу и заставляет прижиматься теснее. Запрокидываю голову, судорожно глотая спёртый воздух.

Двери с шумом разъезжаются, и мне нужно оттолкнуть его. Только я позволяю Роме приподнять меня и вынести на лестничную клетку. Мужчина отбирает ключи из сведенных судорогой пальцев, ставит перед дверью и сам открывает.

Упираюсь затылком в холодный металл и давлю ладонью на грудную клетку. Он ждёт, дышит жаром и смотрит потемневшими от страсти глазами. Восстанавливаю поплывший в похоти мозг. Нужно прогнать его. Нужно остановиться самой.

— Мне нельзя, Рома. Уходи, — прошу тихо.

— Никакого секса, я помню. Есть масса других способов доставить друг другу удовольствие, — уверенно выдаёт, большим пальцем проводя по губам и давя на нижнюю.

Пальцы смещаются ниже, сжимают шею. Не сильно. Сглатываю, продолжая смотреть в глаза.

— Впусти меня, рыжая, — он склоняется ещё ближе, задевая губами мои губы.

Молнию на куртке дёргает вниз. Тёплая ладонь пробирается под верхнюю одежду. Оглаживает бок и давит на поясницу, заставляя прижаться к мужскому торсу. Животом чувствую его эрекцию и дрожу. У самой между ног предательски влажно и низ живота тянет в желании.

— Ты ведь хочешь, — шепчет искушающее, потираясь пахом.

— Нет, — упрямо выдыхаю, задирая выше голову.

— Хорошо, — улыбается коварно и, дёрнув подол платья, касается бедра через тонкий капрон.

Протест тонет в очередном жарком поцелуе. Рома скользит выше, гладит, почти невесомо проводит пальцами бедру. Почти добирается до моих мокрых трусиков, но в раз всё прерывает. Отстраняется, лишая своего тепла и натиска. Не могу скрыть разочарованный стон, отчего у мужчины на губах расцветает хищная победная ухмылка.

— Бесишь! — выдаю со злостью и небольшой обидой.

— До завтра, — усмехается гад, отступая.

— Никакого завтра, Роман Геннадьевич! Можешь не тратить время и не ехать сюда. У меня другие планы!

— Я знаю, — кивает негодяй, — ты едешь со мной в Выборг.

— Никуда я не поеду! — опешив, останавливаю мужчину за рукав. — Явишься сюда, дверь не открою!

— Бросишь меня одного сообщать родителям о свадьбе и будущем пополнении? — выгибает надменно бровь.

— Что? Какая, к чёрту, свадьба, Рома! — мой голос звенит и эхом разносится по всему подъезду.

— Наша, Лера. До завтра, — подмигивает и опять разворачивается к лифтам. А из квартиры напротив выглядывает старушка соседка.

— Чего шумишь, Лерка? — вопрошает дама, хмуро осматривая нас.

— Простите, баба Тоня, — натужно улыбаюсь, препарируя мужчину убийственными взглядами.

Соседка, как назло, никуда не уходит. Сканирует нас и, судя по всему, готовит новую сплетню для своих подруг. Бессонов тоже никак не уйдёт. Светит бессовестными глазами и улыбается коварно.

— Рома, зайди, мы не договорили, — приняв решение, прошу.

— Как скажешь, дорогая, — мужчина бодро так шагает и, одной рукой подхватив меня, распахивает мою дверь.

— Скотина, — шиплю, упираясь кулаками в плечи.

— Ты меня тоже бесишь, рыжая, — тоже шепчет он, занося в квартиру и хлопая перед носом любопытной старушки дверью.

Глава 29. Роман

Чем шире на моём лице улыбка, тем сильнее Ланская бесится. Хлопает крышкой электрического чайника, дёргает рычажком, почти ломая технику. Достаёт вазу из шкафа, воду набирает. Старается на меня не смотреть. Всё делает отрывисто и дерзко. Боюсь, если отвернусь, она мне в кофе яда вместо корицы подсыпет. Или лучше сразу разобьёт об голову этот самый несчастный чайник.

Ничего, рыжая, прочувствуй злость, которую испытал я за эти несколько часов, пока кружил по вечернему городу. К её дому подъехал, хотя совершенно этого не планировал. Сидел зачем-то, тупо таращась на тёмные окна на шестом этаже.

— Твой кофе, — ставит передо мной чашку. Скрещивает руки на груди, облокачивается об тумбу и бровь выгибает: — Что бы ты там ни задумал, передумывай обратно. Я за тебя замуж не выйду.

— Почему? — прихлёбываю обжигающий напиток и прикрываю глаза, наслаждаясь вкусом.

Чёрт! Я соскучился по фирменному кофе от Ланской. Собственно, как и по самой женщине. Она подсадила меня не только на себя.