Сильвия Дэй - Наслаждения ночи
В памяти навязчиво звучали слова, вроде бы произносившиеся ею в схожей ситуации.
— Эйдан?
Он пробурчал что-то невнятное, уткнувшись носом ей в волосы и глубоко дыша.
Ты ангел?
Уже закрыв глаза, она нахмурилась, встревоженная всеми этими обрывочными, невнятными воспоминаниями. Слишком смутными, несвязными, чтобы как-то прояснить ситуацию.
— Тебя совсем не волнует, что я ничего не помню о нашем знакомстве?
Лисса почувствовала, как его губы прижались к ее макушке.
— Мне хотелось бы, чтобы ты помнила, — признался он, прижимая ее крепче. — Но я подарю тебе новые воспоминания.
Уткнувшись лицом в его грудь, Лисса ощутила невероятно сильное воздействие снотворного и уже перед самым забытьем вдруг с испугом вспомнила, что обещала эти выходные Чэду.
Но спустя миг она уже не осознавала ничего.
* * *Просыпаться после приема снотворного всегда радости мало, но на сей раз это было не так мучительно, как обычно. Во всяком случае, так Лисса заявила себе, когда ее разбудило настойчивое урчание кота. Не открывая глаз, она поплотнее укуталась в теплое одеяло и вдруг поняла, что кутается в синель. Значит, она снова лежит на диване, поскольку такое покрывало было только там. А раз она спала именно там, то… все это ей только приснилось.
Эйдан!
Она издала вздох, в котором облегчение соседствовало с печалью. Наконец-то сон запомнился ей во всех подробностях, восхитительных, потому что таким был Эйдан. Во всяком случае, он таким казался. Но подобных парней не бывает — вот и его на самом деле не было.
Кот продолжал нетерпеливо тереться о ее бедро, и Лисса, поняв намек, открыла глаза. Комната была залита светом утреннего солнца. Лисса снова вздохнула, и ее ноздри наполнил аромат свежего кофе. Повернув голову, чтобы поискать взглядом мать, Лисса застыла. У нее перехватило дыхание. Всего в нескольких футах от себя она увидела нечто, наполнившее ее благоговейным восторгом. В центре гостиной, с широко расставленными ногами и поблескивающей от пота мощной спиной, Эйдан проделывал упражнения, походившие на комплекс тайцзы-цюань. С одним, но существенным различием: он при этом орудовал огромным мечом, смахивавшим на Эскалибур. Ее кофейный столик был задвинут в угол, чтобы освободить место для выпадов и взмахов сверкающего клинка.
Она уставилась на него с отвисшей челюстью, восхищаясь игрой рельефных мышц и той легкостью, с которой он управлялся с этим тяжеленным, выглядевшим просто неподъемным, мечом. У нее на глазах он играючи перебросил его в другую руку и продолжил работать ею с такой же ловкостью и сноровкой, как и раньше. Двигался он бесшумно, и даже быстрые взмахи клинка ничем не нарушали мирной тишины утра.
Вид его разогнал остатки сна, хотя она сама поразилась тому, что вид невесть откуда взявшегося мужчины, размахивающего диковинным мечом, ничуть ее не пугает. Напротив, возбуждает. Очень даже возбуждает.
В этот момент Эйдан повернулся, встретился с ней взглядом, и сосредоточенность в его синих глазах уступила место восхитительно порочной улыбке. Он подмигнул, ввергнув в пламя все ее мозговые клетки, и продолжил свои упражнения.
— Доброе утро, жаркая штучка, — произнес Эйдан, ничуть не сбившись с дыхания.
— Привет, — пробормотала она, порабощенная красотой его мощного тела воина, равно как и его вниманием.
Он являл собой полнейшее и чистейшее воплощение мужской сексуальности, и эта вызывающая чувственность напомнила ей, что она женщина с потребностями, которые долгое время подавлялись изнеможением. Ее соски напряглись и заныли, кожа разгорячилась, но это заставило ее вспомнить о его вчерашней температуре.
— Как ты сегодня себя чувствуешь?
Он поднял бровь:
— Хорошо. И если ты будешь на меня так смотреть, то я покажу тебе, как именно.
Чувственная дрожь пробежала по ее телу.
— Все обещания, обещания… — поддразнила она неожиданно охрипшим голосом.
— Ох, не заводи меня еще больше, чем уже успела. После того как ты провела всю ночь, обернувшись вокруг меня, мне как-то не хочется отпускать тебя на работу.
Обернувшись вокруг него. Черт побери, ну разве не ясно, почему она терпеть не может принимать это гадкое снотворное? Ей бы так хотелось это запомнить.
— А как я оказалась на диване?
— Я тебя перенес. Мне хотелось оказаться первым, что ты увидишь, когда проснешься. Нам надо поговорить.
Поднявшись, она пробежала рукой по растрепанным, спутанным волосам и наморщила нос. Вот уж кто-кто, а она поутру возбуждающе не выглядела. Дерьмово она выглядела, а быстрый взгляд на часы известил ее о том, что уже девять.
— Мне надо принять душ. Через час нужно быть на работе.
— Собирайся, — бросил он через плечо. — Когда спустишься, тебя будет ждать кофе.
Она потянулась:
— Спасибо. В холодильнике есть ванильный крем.
— Уже взял. И заменитель сахара, как ты любишь. Два пакетика.
— Ага. — Она нахмурилась, удивляясь тому, как много ему о ней известно.
Лисса не переставала поражаться тому, как ощущение привычной домашней близости может исходить от полуголого мужчины, только что размахивавшего у нее в гостиной мечом. Но если это и удивляло, то не тревожило, а, напротив, придавало спокойствия и бодрости, так что по лестнице она поднималась чуть ли не вприпрыжку, задрав подбородок.
Душ Лисса принимала основательно, хотя и понимала, что из-за этого опоздает. Стейси, конечно, будет недовольна, но ничего страшного. Она специально назначала первый прием чуть позже открытия, чтобы у них было время поболтать. Сегодня Лисса употребила это время на то, чтобы особенно тщательно выбрить ноги и втереть во влажную кожу крем с запахом свежих яблок. А когда душ смыл с нее остатки сонливости, снова начала размышлять об Эйдане.
Таинственном Эйдане, который вел себя так, будто они встречаются уже целую вечность, но при этом почти ничего не рассказывал о себе.
Однако в одном он был прав. Поговорить им нужно, потому что ей необходимы ответы.
Лисса вытерлась, оделась и, мечтая о свежезаваренном кофе, спустилась вниз. Мебель в ее гостиной была расставлена по прежним местам, а Эйдан, привалившийся, словно бог секса, к барной стойке, со смехом разговаривал по телефону.
Она помедлила, очарованная его голосом, одновременно глубоким, легким и бесконечно соблазнительным. Такой смех порождает в женских головах мысли о страстных постельных играх на жарких, скомканных простынях. Такие игры тоже сопровождаются подобным безрассудным смехом.
Заметив Лиссу, он улыбнулся уголком рта и скользнул по ней взглядом, от которого вскипела кровь.
