Анархия в школе Прескотт (ЛП) - Стунич С. М.

Виктор взял свою обычную подушку, сложил ее пополам, а затем прилег рядом со мной. Он не снял маску. Аарон оставался на месте, свернувшись вокруг меня, его рука бережно обвивала тело, стараясь не задеть рану на боку. Я уставилась на его гипс, когда кожаное кресло, где сидел Оскар заскрипело в знак протеста.

Задержала дыхание, ожидая, что он покинет комнату, раз все закончилось.. но он этого не сделал. Телевизор выключился, погружая нас в темноту, и я услышала еще несколько шорохов, прежде чем он окончательно успокоился.

Ожидала, что по крайней мере несколько мальчиков в какой-то момент уйдут, так как кровать не рассчитана на пятерых человек, но, когда проснулась утром от стука кулака по входной двери, они все еще были со мной в комнате.

Я могла привыкнуть к этому.



Кажется вполне уместным, что я потащила белое отребье⁸ из своего детства в пригород, чтобы отравить газон Аарона.

— Ты, маленькая сука! — кричала Памела, пока я стояла на крыльце в черных шелковых трусиках и длинной белой футболке, едва прикрывающей их.

Когда поместила сигарету между своими губами с фиолетовой помадой, футболка немного задралась, обнаженное, кремовое бедро сверкнуло перед мистером Питерсом (не имеет отношения к приемной семье Оскара), шумным соседом через дорогу.

Как только Каллум увидел, что мужчина смотрел на меня, он изменил свой взгляд голубых глаз в сторону мужчины, который, по всей правилам, обделался в штаны.

— Годами я обдумывал убить каждого мужчину, который не так на тебя смотрел, — незначительно сказал он, что было чертовски жутким.

Я все равно улыбнулась. Видеть гнев Памелы у края лужайки, потому что Кэл не позволит ей подойти еще ближе.. дорогого стоил. Хотела бы я видеть это каждое утро, пока пила кофе и курила сигарету.

— Где он? — визжала Пэм, явно напившись в стельку и затаив обиду, которая горела так ярко, что ее, наверное, видно из космоса. Она думала я украла ее мужчину. Потому что я — ее дочь, и для нее абсолютно логично думать подобным образом. — Ты трахалась с ним,— мямлила она, показывая на меня, будучи настолько уверенной в своих убеждениях, что уже решила, что при первой же подвернувшейся возможности влепит мне пощечину. Я просто чувствовала это. — Это ты и делала. А теперь он исчез. Что ты ему сказала?

— О ком ты говоришь? — незначительно спросила я, как если бы ее тирада могла быть о ком-нибудь другом, а не только о моем известном отчиме, мужчине, который изнасиловал свою дочь, чем довел её до ранней могилы.

Дрожь пробежала по моей коже, словно рука Пенелопы из могилы. Была ли ее смерть на самом деле суицидом? Потому что возможно и нет. Возможно, нет.. но узнаю ли это когда-нибудь?

— Ты – шлюха! — снова кричала Памела, сокрушаясь рыданиями и падая коленями на траву. Смотря на неё, одетую в наряд, стоящий несколько тысяч долларов, я снова возненавидела ее. Словно, если бы она сегодня извинилась, глядя мне в глаза, я бы могла ее каким-то образом простить. Не после этого. — Где Найл? Что ты с ним сделала?

— Иди домой, Памела, — сказала я, ощущая превосходство, хотя у меня не было на это никакого гребаного права.

Я не смогла убить Кали. Я, блять, не смогла этого сделать. И хотя Аарон и Каллум говорили мне, что я должна гордиться этим, что требуется куда больше мужества, чтобы быть добрым, а не использовать нож.. это не имело значения. Мы все знаем, что в последнюю возможную секунду, в кульминационный момент всей моей мести, я не смогла этого сделать.

Тогда это Памела? Она — последнее препятствие на моем пути к чему-то новому? Это она — то странное чувство, которое поселилось у меня в груди, словно перевернутый надгробный камень?

Одной рукой я курила сигарету, а другой попивала кофе.

Трахать всех моих парней прошлой ночью было идеальным сочетанием рая и ада. Выполненная угроза наказания, обещание награды. А затем проснуться после этого из-за того, что Пэм выбила кулаками дверь? Господи, прошла неделя.

— Я не уйду, пока ты не скажешь мне, где он, — потребовала она, всхлипывая и поднимая голову, чтобы уставиться на меня.

Интересно, каких демонов она вынашивает? Как часто мужчина бил ее? Или насиловал? Как много она страдала? Я знаю, что ее собственная мать была женой алкоголика, который практически еженедельно выбивал всю дурь из них обеих. Мои бабушка и дедушка по маминой линии ходили в школу Прескотт. Отребье с юга, прямо как их дочь. Дочь, которая вышла замуж за богатого, и на какое-то время сбежала из этого ада.

Теперь дочь этой женщины.. вернулась, чтобы править им. Мне лишь.. надо это доказать. Хавок. Себе.

— Что с нее взять? — поинтересовалась я, смотря на жалкое создание на траве передо мной. — У нее ничего не осталось. Она ничто.

Мгновение Кэл смотрел на Пэм, а потом повернулся ко мне, его голубые глаза были того же цвета, что и ясное зимнее небо над нами. Возможно, пойдет снег, а это не частое явление в Орегоне. Блять. Пожары и снег. Гребаное изменение климата.

Я сильнее выкурила свою сигарету и надеялась, что она убьет меня немного быстрее, чем яд в моей крови, который говорил, что иметь всех пятерых парней Хавок прошлой ночью было хорошей идеей. Моя киска так болела, что я вздрогнула, когда села на унитаз. Еще я обнаружила себя мокрой и отчаянно желавшей второго раунда.

Черт, о чем я думала, решив, что хочу себе всех пятерых мужчин?

Мой рот дрогнул от замешательства.

— У нас есть несколько идей, — сказал Кэл, весь такой загадочный. Хотя, если я спрошу, он мне скажет. Знаю, что скажет. Парни никогда больше не совершат эту ошибку, снова солгав мне. — Что ты хочешь, чтобы я с ней сделал?

Я протянула Кэлу остаток сигареты и наполовину выпитую чашку кофе.

Без тапочек здесь было пиздец как холодно, но я сошла с крыльца и прошла половину пути по траве. На следующем собрании наблюдательного совета нашего района мы станем главной сенсацией, предметом всеобщего обсуждения. Аарон годами трудился, чтобы это место оставалось классическим, а парни и я притащили сюда юг, чтобы все разрушить.

— Зачем ты здесь? С чего ты вообще взяла, что свинозадый коп приползет к этим парням? — я склонила голову на бок, пока изучала светлые волосы Пэм. Когда-то они были того же оттенка, что и мои, но сейчас она их покрасила. Это странный медно-желтый цвет, перегруженный и сухой. Может быть, в этом месяце она не смогла пробиться к одному из парикмахеров своей модной подруги? Иногда, когда такое случалось, она вспомнила, что была шлюхой из школы Прескотт, направлялась в «Винко» и покупала упаковку отбеливателя за пять баксов. — Иди домой. Собери все свое дерьмо в кучу и возьми себя в руки. Не жди Найла. Переедь куда-то с тропическим климатом. Тебе всего лишь тридцать четыре. Так себя и веди.