Перепрошит тобой (ЛП) - Хайд Жаклин

Не может быть случайностью, что вчера Одетт показалась в деревне, а теперь мое собственное тело снова вынуждает меня высвобождать энергию, хотя обычно я могу обходиться без этого месяцами.

Одетт уже несколько веков пытается вернуть мое расположение, ведь она знает — вместе наша мощь и влияние стали бы непревзойденными в сверхъестественном мире.

Вопрос в том, зачем она явилась сюда, зная, что ее не ждут? Что она надеялась найти в этих стенах, куда никогда не смела ступить? И не без причины.

После того как ее магический эксперимент пошел наперекосяк и случайно обратил в гулей больше сотни людей, большинство представителей этого народа терпеть ее не могут. Возможно, они и были созданы случайно, но когда она изгнала их из Нового Орлеана более двухсот лет назад, это не прибавило ей любви у ее же творений. Отчасти поэтому большинство из них предпочли последовать за мной. Одетт сжигает мосты повсюду, где появляется.

Я скрещиваю руки на затылке и пытаюсь заставить себя расслабиться, выкидывая из головы мысли о королеве ведьм.

Я предполагал, что сбои в силе последние несколько дней вызваны гневом из-за того, что меня обошли те идиоты-люди, что играются с магическими свойствами, которых не понимают. Но теперь я осознаю, дело в ней. Бернадетт. Едва я мысленно произношу ее имя, как клапаны давления машины снова шипят от напряжения.

Я вздыхаю и поворачиваюсь на бок внутри мягкого устройства, ожидая, пока оно истощит мои энергетические запасы, чтобы я мог отправиться по своим делам этим утром и удостовериться, что человечка не влипла в новые неприятности.

Микаэль заверил меня, что с установленной биометрической системой доступа и учитывая, насколько устарел особняк, это место идеально подойдет, чтобы удерживать ее, пока его команда заново не обезопасит офисный комплекс и она не понадобится для дальнейших действий. Он сказал, что это будет идеальная клетка. Не то чтобы она проявляла желание сбежать, но после вчерашних театральных представлений я уже ни в чем не уверен.

Когда я заметил, что ее местоположение сместилось в сторону загона Брома, меня охватила паника, я бросился остановить ее, пока конь не испепелил ее дотла, несомненно, потому, что она крайне важна для успеха возвращения «Лунного цветка».

Если бы она умерла слишком рано, мне бы этого никогда не забыли, но я не учел, что Брому действительно может понравиться эта девица.

Бром — напыщенный мудак, он едва терпит мое присутствие, я вообще не могу представить его взаимодействующим с человеком, и все же я видел это собственными глазами. Он позволил ей оседлать себя.

Когда она упомянула про ботинок, я был полностью уверен, что она набросится на меня с обвинениями, что я вторгся в ее личное пространство, что правда, потому что в этой игре любые средства хороши.

Оказавшись в конюшне, я надеялся отвлечь ее от трекера, полагая, что он каким-то образом сместился и причиняет ей неудобства, но ничто не могло подготовить меня к тому чувству, что охватило меня, когда она прижала свои губы к моим. Даже сейчас глаза затягивает оранжевой дымкой, заставляя металлическое устройство подо мной гудеть и шипеть от напряжения, пока энергия, текущая под моей кожей, вынуждает его работать на пределе возможностей.

Проблемы и сложности рушатся вокруг меня, как карточный домик. Мало того, что мне приходится бороться с этим новообретенным влечением к человеку! Если мои энергетические уровни останутся нестабильными, я могу ненароком устроить грозу или, что еще хуже, блэкаут, который никому не нужен.

Если я не могу положиться на себя, на кого тогда мне полагаться?

Если не человек, тогда что-то явно затуманивает мой разум. В тот момент, когда Одетт появилась в деревне, я должен был это почувствовать. Одно из самых могущественных существ в моих владениях, а у меня и мысли не возникло. Это делает меня ненадежным.

Слишком поглощенный делами человека, чтобы обратить внимание, когда объявляется старый недруг. Это абсолютно абсурдно…

Бернадетт оказалась куда более хлопотной, чем я ожидал, но она полезна в других отношениях. Ежедневная прогулка Брома никогда не была приятной задачей ни для одного из нас до вчерашнего дня. К тому же, она неплохо сидит в седле, если не считать ее сутулости, которую она использует, чтобы привлечь внимание. Было бы забавно заставить ее поработать его конюхом недельку.

Мои губы растягиваются в ухмылке при мысли о том, как она будет отрабатывать каждый цент, — о том, чтобы почти парализовать деловые операции заняло у нее всего час, а это означает годы служения, когда она будет делать все, что я ни попрошу.

В голове танцуют образы Берни на ее красивых коленях.

Красивых коленях?

Клапаны машины шипят, моя сила снова нарастает под стон.

— С такими успехами я пробуду здесь целый день, — ворчу я.

Спустя еще несколько мгновений я чувствую, как энергетический уровень снижается до приемлемого показателя спокойствия, привычное жужжание под кожей уже не так раздражает, и я выключаю камеру.

Энергетические клапаны продолжают шипеть и булькать, пока я жду стабилизации давления и разблокировки массивной титановой двери. Услышав щелчок, я выхожу. Туман клубится у босых ног по бетонному полу, пока я направляюсь к большому гардеробу в другой части подземного комплекса.

Раздражение колет в затылке, когда на мобильный, лежащий на ближайшем столе, быстро приходят оповещения.

— И что она делает в такую рань? — бормочу я.

Быстро достав серый костюм, я одеваюсь, добавляя к нему небольшой голубой нагрудный платок, но без галстука — не выношу ничего столь сдавливающего на шее.

Забрав телефон со стола, я спешу к каменной двери и прижимаю палец к сканеру, надеясь, что она не успела уйти далеко. Я смотрю на устройство с недовольством. Я пробыл здесь довольно долго, и с момента ее ухода могли пройти часы.

— Эта женщина — заноза в заднице.

Волосы на моей шее встают дыбом, когда точка на экране наконец сдвигается. Она снова на улице.

Если она опять попытается залезть на крышу, я сам прикончу ее.

Распахнув дверь в холл, я взлетаю по покрытой ковром лестнице, переступая через две ступеньки, стараясь добраться до второго этажа как можно быстрее, пока она не совершила очередной идиотизм.

Что она вообще делает в такую рань? За мою долгую жизнь ни одна женщина, будь то человек или нет, не вставала в такой час без принуждения. В узкое окно видно, что солнце еще даже не взошло.

На моем лице застывает недовольная гримаса, когда я замечаю, как мрачны стены в темноте. Я не удосужился украсить их, просто потому что технически в этом особняке никто никогда не жил, я предпочитаю город сельской местности.

Интересно, что она думает о миллиардере, у которого собственности больше, чем у богов, а на стенах не висит ни единой картины.

Какого черта меня вообще должно волновать, что какой-то человек думает обо мне? Внутри клокочет ярость.

Я добираюсь до ее апартаментов и хмурюсь еще сильнее, обнаружив дверь незапертой. Люди так глупы.

Что, если она изначально не заперла дверь и просто оставила себя уязвимой? Как полная идиотка.

Я вхожу внутрь и закрываю дверь, крадусь через ее спальню и вижу, как занавески на балконе колышутся от ветра.

Облегчение затопляет меня, когда я замечаю ее, полностью одетую в футболку и лосины, сквозь распахнутые двустворчатые двери. Я скольжу взглядом по изгибу ее спины и вьющимся волосам, собранным в пучок на макушке.

По крайней мере, она не на крыше.

Я открываю рот, чтобы сказать ей, что если она даже подумает о том, чтобы залезть наверх, я отхлещу ее круглую задницу до такой степени, что она не сможет на нее сесть.

Смотрю на нее, и острая боль пронзает грудь, достаточно сильная, чтобы заставить меня замереть, пока электричество, бегущее по моим жилам, внезапно нарастает, разливая тепло по ладоням. Странная вибрация начинает гудеть под кожей, волосы на моих руках встают дыбом, а в ушах возникает незнакомый звон. Он приглушает мир и вместе с этим приносит обжигающую ясность.