Перепрошит тобой (ЛП) - Хайд Жаклин

Нет.

Я смотрю на Бернадетт, купающуюся в первом свете солнца, великолепно поднимающегося над горизонтом, и издаю резкий хрип, когда моя сила против моей воли вырывается из того места, где я стою, и тянется к ней.

Поток разрезает воздух и обвивает ее фигуру, в то время как она наклоняется, чтобы посмотреть вниз, не подозревая о моем присутствии и о том, что я наблюдаю за ней с распахнутой двери. Он окутывает ее энергетическим полем, а я дрожу на месте, наблюдая и не в силах остановить это, пока ее волосы приподнимаются от статики. Понимание обрушивается на меня, как волны о скалы.

Она моя пара.

Я замираю, когда она чувствует мое присутствие и вздрагивает, вскинув руку к груди и расплескав свой напиток.

Что означает, что я неизбежно и бесповоротно трахнут.

— Почему ты так крипово стоишь тут, как извращенец? Боже, ты до смерти меня напугал, — выговаривает мне Бернадетт. Она поворачивается и вытягивает руку, чтобы спасти кофе, все это время качая головой, с сердитой складкой между бровями, осматривая себя.

Я не отвечаю.

Не могу.

Одна ее рука упирается в соблазнительное бедро.

— Алло? Земля вызывает Фрэнка. Хватит создавать жутковатую атмосферу, выходи уже.

Когда я не двигаюсь, она раздраженно машет рукой и надувает губы, ее выражение лица становится нелепым, словно она пытается уговорить ребенка подойти поближе.

От искр золотистого тока, который раньше обвивал ее, не осталось и следа.

Я хмурюсь, осознавая, что мои энергетические уровни впервые за последние несколько дней кажутся нормальными, и наступает прозрение.

Они стабилизировались после того, как обвили ее. Блядь. Я делаю шаг вперед и пригибаюсь, проходя через дверной проем на балкон.

— Убеждаюсь, что ты снова не пытаешься штурмовать крышу.

Она фыркает и скрещивает руки на груди, словно это не то, что она хотела услышать.

— Единственная приемлемая причина врываться в мою спальню — это страстно меня любить.

Она многозначительно шевелит бровями, и холодок страха скользит по моему позвоночнику.

— Этого не случится, — резко обрываю я, потрясенный грубой силой своего влечения к ней.

Эта вульгарная женщина высказывает все, что придет в голову, и я слишком хорошо знаю, насколько порочным будет секс с ней. Но ни черта подобного, я не собираюсь сдаваться и позволять кому бы то ни было играть мной — ни ей, ни Одетт, никому.

Пока я могу удерживать свой член подальше от ее прелестной дырочки, связь не закрепится окончательно.

Бернадетт пожимает плечами и поворачивается обратно к своей чашке, стоящей на перилах балкона. Это движение привлекает мое внимание к тому, насколько у нее полные бедра и попка. Судьба может идти лесом, я подчиню себе эту суку и начну с того, что поставлю ее на колени, но не сейчас. Не тогда, когда мои инстинкты требуют перегнуть ее через первую же попавшуюся поверхность. К черту эту связь.

— Мне нужно, чтобы ты перестал портить мой воображаемый отпуск. Я просто вышла посмотреть на рассвет, а потом заметила, что на ярмарке сегодня больше палаток, чем вчера, — она жестом указывает на задний двор.

Я хмурюсь.

— С тобой все в порядке? — спрашивает она, мило склонив голову.

— Ты всегда оставляешь дверь незапертой?

Ее брови практически взлетают к самой линии рыжих волос.

— Знаешь, там, откуда я родом, люди делают такую штуку, как же ее… А, точно! Они вроде как стучат в дверь, — она сжимает кулак, стуча по воздуху, — и делают это, чтобы понять, дома ли кто-то, прежде чем открывать.

Я хмурюсь еще сильнее, и ее зеленые глаза с раздражением закатываются.

— Боже, Фрэнк, нет, я не запирала дверь, я только что вернулась с кухни, где налила себе кофе. Отличный персонал, кстати, не то чтобы я кого-то из работников вообще видела.

— С этого момента запирай дверь, — приказываю я. — Это не отпуск, ты теперь работаешь на меня, помнишь?

Она прислоняется к балконной стене и изящно скрещивает ноги в лодыжках.

— Тогда командировка. И что на повестке дня сегодня, мой маленький предмет грез? Снова скачки по живописным холмам? Или, может, хочешь показать мне свою коллекцию бейсбольных причиндалов? — она кокетливо хлопает ресницами.

— Не командировка, и у меня нет никаких причиндалов, — бормочу я.

— Ага, щас, — отвечает она с подмигиванием и скользит взглядом к моим брюкам.

Черт.

Я прикрываю запястьями пах, и она усмехается. Женщина, которая знает, что я монстр, хоть и не представляет, какой именно, но точно осведомлена о моей сверхъестественной природе, и все равно более чем готова позволить мне взять ее.

Кто ее на это подбил? Кто-то же должен был ее подослать.

— Кто нанял тебя для взлома моей компании? — спрашиваю я.

— Меня никто не нанимал. Все было совсем не так, никто не платил мне за взлом твоей компании. Прости, «большой» компании, — она делает пальцами кавычки в воздухе.

— Тогда как это было? Начни с начала, — приказываю я, скрещивая руки на груди и наслаждаясь тем, как ее взгляд прилипает к моему торсу.

— Да и рассказывать-то нечего. Моя лучшая подруга переживала расставание, короче говоря, она встретила Влада, который должен был вообще-то стать чем-то вроде курортной интрижки. Вот я и покопалась насчет него, что привело меня к Talbot, и мне это показалось странным. Контракт, которому больше пары сотен лет, привязан к парню, которого не существует в интернете, но, полагаю, теперь мы все знаем, почему это так, а?

— Никто не просил тебя делать это для нее?

Она качает головой.

— Неа, никто.

Я кривлюсь. Ни черта подобного, я не стану ждать, пока эта человечка обретет бессмертие. Особенно эта безрассудная фурия, которая будто магнитом притягивает к себе все, что хоть отдаленно может закончиться катастрофой.

Сердце сжимается при воспоминании о том, что было, когда я потерял свою прошлую пару. Анну. Я не вспоминал о ней десятилетиями, и прошло так много времени, что я не могу вызвать в памяти ее лицо, но я знаю, что она была великолепна.

Я бросаю взгляд на эту хрупкую человечишку, которая все еще размахивает руками, перечисляя какой-то легкомысленный список вещей, которые она хочет сделать в своем «отпуске».

Как вышло, что когда-то моей парой была лучшая обладательница ярчайшего ума в области анатомии начала восемнадцатого века, а теперь меня обременила… эта?

Хотя я уничтожил большую часть того города и целый квартал, когда она умерла, без Анны Talbot не был бы тем, чем он является сегодня. Болезнь легких, способ лечения которой она исследовала, забрала ее до того, как брачная связь успела закрепиться, и последующие события вызвали раскол в сверхъестественном сообществе, длящийся веками.

Заключенный тогда пакт был основан на понимании того, что любое сверхъестественное существо со значительной силой, потерявшее свою пару, — это бомба замедленного действия, что делает связь с людьми опасной.

Влад, этот болван, уже доказал, что слишком слаб, чтобы держать себя в руках, с головой окунувшись в связь с человеком, не приняв никаких предосторожностей.

Я бросаю взгляд на эту маленькую женщину, смотрящую на меня с прищуром.

— Ты вообще меня слушаешь, Фрэнк? — спрашивает она.

Люди приносят с собой слишком много проблем, чтобы мириться с их недостатками и сложностями.

— Что еще? Я не успеваю за всеми твоими фантазиями.

Она надувает губы.

— Я хочу на ярмарку.

Я смотрю в сторону, где, как мне известно, расположена деревня. Довольно далеко пешком от особняка. Это потенциально означало бы провести с ней рядом несколько часов, и чем дольше я буду рядом, тем сильнее буду ее хотеть. Это неизбежно.

— Нет, она еще не открыта.

Она издает рычание, которое на самом деле довольно милое, и тычет в меня пальцем.

— Я провела последние два месяца взаперти в доме, Фрэнк. Я выйду на улицу, так или иначе, — говорит она и сильно толкает меня в ребро.