Леди варвара (ЛП) - Диксон Руби

— Тебе нужно, чтобы я засунула свой ботинок тебе в задницу? — парирует она, и я вою от смеха при этой мысли. Она улыбается мне в ответ, смягчая горечь своих слов.

Я обожаю эту женщину. Так быстро она завладела моим сердцем. Теперь она спокойно воспринимает все мои шутки, и когда я дразню ее, она дразниться в ответ.

Путешествие с ней в эти последние несколько дней было одной из величайших радостей, которые я когда-либо испытывал. Так долго я довольствовался тем, что охотился в одиночку, совершал обход и приносил свою еду обратно в племя. Я бы провел несколько дней в деревне, если бы мог, но большую часть времени я провожу в одиночестве на тропе. Я не осознавал, насколько это одиноко, пока не попутешествовал с Кейт.

Теперь каждый день — это приключение. Я бужу ее поцелуями по всему телу, и мы быстро перекусываем, прежде чем отправиться в путь. Она сильная самка, и она не возражает против прогулок пешком или переноски тяжелых рюкзаков. Она может продержаться гораздо дольше, чем другие человеческие самки, и даже несмотря на то, что мы привязаны нашей плетеной кожаной веревкой, я не волнуюсь, что небесные когти схватят мою сильную, свирепую Кейт. Она держит в руке копье и знает, как им пользоваться. Во всяком случае, небесные когти должны бояться моей пары.

Она моя, — решаю я. Несмотря на то, что я никогда не чувствовал резонанса, меня никогда по-настоящему не волновало, случится это со мной или нет. Однажды я ухаживал за Ти-фа-ни только потому, что был одинок, а она была красива. Я не возражал против того, что она стала парой Салуха, и теперь я благодарен за это, потому что это значит, что я ждал свою Кейт.

Мне все равно, испытаю ли я когда-нибудь резонанс… до тех пор, пока Кейт тоже этого не сделает. Я хочу, чтобы она всегда была в моих мехах. Возможно, это эгоистично с моей стороны, но я не могу отказаться от нее.

Я этого не сделаю. Она моя, независимо от того, что решит мой кхай.

Мы путешествуем весь день, а ночью сворачиваемся калачиком у костра, делясь поцелуями и прикосновениями. Мы еще не спарились полностью — у нас есть все время в мире, чтобы исследовать все, что может предложить спаривание, и я не спешу торопить ее. Я наслаждаюсь прикосновениями к ней всеми способами, и нет более сладкого удовольствия — пока — чем мой язык, погруженный в ее влагалище. Мой член жаждет оказаться внутри нее, и это произойдет достаточно скоро.

Я останавливаюсь на тропе, замечая, что Кейт тяжело дышит, и притворяюсь, что соскребаю лед с ботинка, чтобы у нее было время прийти в себя. Она тяжело дышит, убирая с лица спутанную белую гриву, и оглядывается по сторонам.

— Уже темнеет. Мы остановимся где-нибудь поблизости на ночь?

Я киваю.

— Я хорошо знаю этот район. Это не так уж далеко. — Я указываю на далекий холм. — Как раз за этим холмом находятся старые племенные пещеры.

Кейт выглядит удивленной, услышав это.

— Старые племенные пещеры? Я думала, кто-то говорил, что они рухнули.

— Так и есть. — Я неохотно улыбаюсь ей, чувствуя себя немного глупо. — У подножия скалы достаточно укрытия, чтобы развести костер. Я хотел заглянуть и посмотреть, как выглядел наш старый дом. Иногда моему сердцу этого не хватает.

— Скучаешь по дому? Я понимаю. — Она вкладывает свою руку в перчатке в мою. — И я бы с удовольствием на это посмотрела. Ты там родился?

Я киваю ей, и мы снова трогаемся в путь, как только она переводит дыхание. Я рассказываю ей об устройстве старой пещеры, о круге с бассейном с теплой водой в центре для купания, о маленьких уютных пещерах, которые были частными, но все равно ощущались как один большой клан, живущий вместе. Квадратные хижины, выложенные камнями, имеют большее расстояние между собой и кажутся более отдаленными. Я скучаю по ночным звукам, по тому, как другие слышат, как плачут по ночам комплекты, и по парам, тихо спаривающимся в своих мехах. Иногда молчание кажется мне слишком долгим. Я сжимаю ее руку, пока мы идем.

— Когда мы вернемся в деревню… хотела бы ты жить в хижине вместе? Со мной?

Она удивленно смотрит на меня, широко раскрыв рот.

— Ты просишь меня переехать к тебе?

— Так и есть. В настоящее время я живу с другими охотниками, не состоящими в паре, но я бы с удовольствием делился мехами с тобой постоянно.

Кейт выглядит удивленной.

— Я знаю, где ты живешь, глупыш. Таушен и Бек жалуются на твой храп. — Она наклоняется, подталкивая меня плечом. — Хотя я не думаю, что все так плохо, как они говорят.

— Это потому, что к тому времени, когда ты будешь готова заснуть, я доставлю тебе столько удовольствия своим языком, что…

— Харрек! — Ее лицо становится ярко-розовым в той очаровательной манере, которую я люблю.

— Я серьезно, Кейт, — говорю я ей. — Ничто не сделало бы меня счастливее, чем поделиться с тобой мехами навсегда.

— А что, если ты найдешь отклик у кого-то другого? — Она говорит непринужденно, но улыбка не касается ее глаз.

— Я скажу ей, чтобы она не крала твои одеяла.

Она издает еще один сдавленный смешок и сжимает мою руку.

— Ты самый худший.

— Самый лучший.

— Ладно, ладно, самый лучший. — Она смотрит на меня. — И да, я перееду к тебе.

В кои-то веки у меня закончились шутки и поддразнивания. Я просто улыбаюсь ей, довольный.

***

Все кажется по-другому еще до того, как в поле зрения появляются старые пещеры. Тропы, которые когда-то были утрамбованными и хорошо протоптанными, превратились в кашицу из-за снежных заносов. У деревьев, отмечающих тайники, метки почти заросли липкой корой, которая их покрывает. Кусты, с которых когда-то постоянно снимали мыльные ягоды, отяжелели от плодов. Мы пополняем наши запасы и продолжаем путь, но у меня болит сердце при виде этого зрелища.

Это был мой дом до того, как он разрушился. Возможно, нехорошо приходить сюда снова, видеть все таким, какое оно есть сейчас, но я ничего не могу с собой поделать. Я хочу взглянуть на это еще раз.

У Кейт нет никаких воспоминаний об этом месте, но она чувствует мое настроение и молчит, оставляя меня наедине с моими мыслями.

Мы направляемся к пещере, и в поле зрения появляются утесы, маленькие, запомнившиеся нам пучки когда-то недавно посаженных деревьев Ти-фа-ни, а теперь аккуратный, крепкий ряд розовых саженцев, которые раскачиваются у самой стены утеса. За прошедшие сезоны они выросли в высоту и являются хорошим источником пищи для любого путешественника, направляющегося в этом направлении. От их вида мне становится еще грустнее, потому что я знаю, что Ти-фа-ни хотела бы это увидеть.

— Вход в пещеру не так уж далеко, — говорю я Кейт.

Она снова вкладывает свою руку в перчатке в мою.

— Ты в порядке?

Я нерешительно улыбаюсь ей.

— Не так сильно, как мне бы хотелось. Я помню все таким, каким оно было. Деревня приятная, но для меня это всегда будет домом

— Я понимаю. — Выражение ее лица сочувственное. — Я счастлива здесь, но у меня всегда будут воспоминания о Земле. Ты не можешь не сравнивать их, потому что это было все, что ты когда-либо знал. Все меняется, Харрек. Они не хорошие и не плохие. Они просто разные. Мы можем оглянуться на прошлое, но, в конце концов, это все, что есть — прошлое.

Мудрые слова. Я киваю ей и притягиваю ее ближе, прижимая к своей груди. Я чуть не сбиваю рюкзак с ее плеч, и она испуганно вскрикивает, но я не обращаю на это внимания. Мне нужно прикоснуться к ней и прижать ее к себе. Через мгновение она позволяет рюкзаку соскользнуть на землю и опускается в мои объятия.

— Хочешь обнять, здоровяк?

— Полагаю, да. — Я кладу подбородок на ее облачную гриву. — Тебе больно думать о своем доме? — Моему сердцу больно видеть наш старый дом в аварийном состоянии, и это чувство сбивает с толку. Деревня, в которой мы сейчас живем, счастливое и хорошее место, так почему же я чувствую себя таким потерянным, глядя на деревья Ти-фа-ни?