Без чувств, без эмоций, выжить (СИ) - "SVO"

Я пожал плечами.

— Доход уменьшится в два раза, массовка не стоит таких денег, которые платят вам. — Проговорил директор и меня бросило в жар. Хотя на тот момент, мне ещё не заплатили ни цента, не считаю тех пятидесяти евро, которые он дал мне на кастинге.

Меньше всего мне хотелось даже думать об этом, а тем более участвовать в этом.

— А кто третий? — Вырвалось само собой.

— Не знаю. — Пожал плечами Стен. — Возможно, он сам и будет… Чёрт! — Капнул на себя розовой жидкостью, которую втягивал в себя из стакана.

Кучерявый что-то прогавкал.

— Ты у студента попроси резинку для денег, ему же Стен обещал. — Как обычно, пошутил Пашка, и все рассмеялись, отчего, потом нас ещё лишних минут сорок отчитывал кучерявый, требуя от Сергея, чтобы тот переводил. Вообще, сейчас вспоминаю кучерявого и словно это было в прошлой жизни. Тихо, спокойно, без агрессии и криков.

А после той шутки про резинку, меня потом ещё неоднократно то и дело говорили, например: «Коль, а где резинка от денег?». Я отвечал: «У студента».

Или была шутка: «Нужно у Кольки попросить резинку для денег, у него их много», иногда было жёстче «Коль ты опять резинку от денег не по назначению использовал. Сними, а то вся кровь от головы ушла». Ну, это говорили, когда пытался пошутить. У меня получалось с шутками ещё хуже, чем у Пашки.

Потом пошла эпоха заказников, и я стал звездой распутных мечтаний педагогов, и у меня появился следующий набор шуток, про то знаем мы этих учителей, учат все прямо как Колька. Или «а ты нашего препода попроси объяснить, хотя не надо, знаешь, что всё сексом заканчивается».

Если в первый месяц, который мы провели здесь, как мы называем в эпоху кучерявого, я не заработал ничего, кроме, как несколько наборов одежды и обуви, то после заказников я уже отложил и неплохую сумму, хотя в тратах я себя особо не ограничивал. К тому же стал покупать не футболки в H&M, а купил свитшот Levi’s в бутике распродаж, там же купил кеды Lacoste по совету Егор, и перекупил пару поло у Пашки, потому что у него оказался уже этот цвет, а мы были почти одного размера.

А теперь новый виток в моей порно карьере.

«Онлайн»

Дальше был ещё, раз, ещё и ещё. Уже никто не сопротивлялся, никто не высказывал сомнений, не задавал вопросов. Дни понесись почти так быстро, стремительно, что несколько недель онлайн-трансляций, где выход в эфир каждому был раз в 36 часов, мы практически не останавливали процесс. В студии чередовались Стен, Сергей и Никита, который, казалось, теперь стал просто бессменный. Уходил спать на несколько часов и возвращался снова. Высказав это как-то вслух за столом, рыжая подёрнула плечами:

— Тоже боится потерять работу. Кому нужен оператор, который ничего не снимает. — Все промолчали, больше к разговору не возвращались.

Для меня онлайн-трансляции стали не просто спасением, я ожил. В мою вторую трансляцию начальную ставку перебили через минут двадцать. Да, конечно, не обошлось без странных моментов, например, мне пришлось показывать то пальцы ног, то ступни, показывать зад это уже норма, раздвигать ягодицы, прямо все процедуры медицинского осмотра в военкомате. И не думать «такой», «не такой», руками никто не лапал, проблем с тем, чтобы раздвинуть ягодицы, наслюнявить соски́ и сказать, кстати, я даже выучил пару фраз. Например: Thanks guys.

Платили обычно мужчины, я был не против, главное, что платили, а кто платил, меня абсолютно не волновало.

Ещё выучил фразу, которая останется со мной навсегда: «Tokkens pleas».

В ту вторую трансляцию, Стен поднял вторую ставку до тысячи девятьсот девяносто девять токкенов, написав:

«Ай вилл кам иф ю гивми токкенс». «I’ll cum if you give me tokens».

Я прочитал фразу, и жёлтые строки понеслись по экрану сопровождаемые мерзким звяканьем монет.

«Николай: твоя ставка две тысячи сделана, мы повышаем. Покрутись и покажи спину, зад, ещё раз раздвинь ягодицы. Постой напротив камеры».

Я выполнил всё.

«Николай: сделай вид, что сейчас «выстрелишь», но потом остановись, потерпи и просто наслаждайся процессом, любуйся собой, своим членом…»

Пока он писал на листе, я нервно ждал, дёргая гениталии, но, когда прочитал чуть не впал в стопор, ощущая, как эрекция начинает спадать. Но облизав пальцы, продолжил делать, то, что делал. В этот момент жёлтые строки посыпались прямо лавиной снега по весне.

«Николай: скажи «thank you Седжиун». Он только что накидал тебе ещё тысячу. И ещё раз повтори то, как ты облизал пальцы».

Я потянулся к ногам, дотянулся губами и обхватил большой палец. Стен стоял, напротив, застыв с листком в руках, по его круглым глазам и открывшемуся бесславно рту, понял, что получилась «какая-то фигня». Он что-то чиркнул маркером на листе:

«Пальцы рук».

А я сижу с пальцем ноги во рту, абсолютно голый и с пальцем во рту, ну, прямо неандерталец. Смотрю на него и звук монет просто разорвал пространство. Оба смотрим в монитор. Стен показывая уже замызганный листок:

«Наклонись вперёд, будто печатаешь».

Стен что-то набрал и махнул рукой обратно.

«Николай: снова оближи пальцы ног»

Снова звон монет и жёлтые строки.

Стен показывает палец вверх, типа круто. Что-то пишет, показывает лист, где круглым размашистым почерком написано:

«Засунь поочерёдно каждый палец РУКИ и мокрыми пальцами размазывай слюни по груди и животу».

Мне казалось, что у меня уже слюней не осталось, эрекция-то и дела спадала, я чего только не фантазировал, в итоге подняв ещё ставку, Стен написал:

«Николай: залезай с ногами на диван, и кончай как сможешь. Лучше так, чтобы было видно»

Давно у меня не кружилась голова после финала и не трясло в процессе, но я настолько бурно завершил процесс, что жёлтые сроки устремились в чате и звон был пронзительным и долгим, словно столкнулось три-четыре велосипедиста и теперь звенят в свои колокольчики.

— Поздравляю! — Стен снял громадные наушники, — Ты сделал восемь тысяч шестьсот токенов.

Я поставил личный рекорд и перебил рекорды всех своих коллег актёров на тот момент, но меня интересовали не рейтинги, а больше интересовали заработанные деньги. На часах было почти два часа ночи, то есть за три часа онанизма, мой заработок составил четыреста тридцать долларов. Воспользовавшись телефоном, я просчитал, что это почти триста пятьдесят евро и чуть больше тридцати тысяч рублей. То есть месячную зарплату своего отца я сделал за три часа онанизма.

Мы сидели втроём на террасе. Я, Стен и Никита.

— Четыреста тридцать долларов, — продиктовал Стен записывая. — Лучше сильно не распространяйся о подвигах. Не у всех получается, к тому же это могла быть просто фортуна. Повезло, что был любитель размазывания слюней по телу, но всё же попробуем и в следующую трансляцию ещё раз, может это твоя фишка.

Я кивнул.

— Так, что перед съёмкой не ешь и много пей, слюны будет больше. — Ухмыльнулся директор, оператор едва слышно хихикнул. Я поперхнулся чаем.

— Чёрт. — Стен развернул ноутбук к оператору. — Срочный заказник. Плата за срочность. Оплата за выбор актёра. Марта, это кто? — Директор говорил вслух, постукивая по клавишам.

— Мария. — Оператор говорил так редко, что его голос каждый раз казался не знакомым, словно звук инопланетянина.

— Вот же жадные извращенцы, выбор актрисы оплатили, а вот актёра на роль бармена не выбрали. Главное, чтобы именно её, а кто неважно. Ну, понятно, что себя будет представлять.

— Опять, наверное, фанат. — Оператор уткнулся в монитор. — Вроде ничего сложного.

— Чёрт, график на завтра расписан почти без запаса, срок сутки. Нужно снять за день, а тебе ещё это нужно собрать в ролик минут на двадцать.

— Соберу, — он пожал равнодушно плечами.

— Когда Мария на трансляции? С утра. Можно сразу после. А может, даже в кадре. Сразу и онлайн, и сценарное, типа трансляция из бара. — Говорил вслух директор. — Извращение, но всё же. Так, ещё нужно с кем-то из актёров договориться. — Он что-то набирал в ноутбуке. — Потом я буду на трансляции, а ты смонтируешь…