Тиамат - ЭКЛИПСИС
Утром к нему явился Итильдин.
Кинтаро сидел в кресле, задрав ноги на стол. Эльф подошел и остановился напротив.
– Ух ты, кто к нам пожаловал! – протянул эссанти, хищно глядя на него. – Что, теперь без Альвы некому тебя трахать?
– Альва в смертельной опасности. Только ты можешь помочь, – бесстрастно сказал эльф, не обращая внимания на его глумливый тон.
– Конечно, он в опасности. Одна эльфийская потаскушка втравила его в такие неприятности, что и в кошмарном сне не приснится. Таких, как ты, куколка, надо держать на цепи в спальне, а не пускать к благородным.
Щеки Итильдина порозовели от стыда, но он не опустил глаз.
– Помоги мне спасти его.
– С какой стати? – сказал эссанти, подняв бровь, и налил себе еще вина.
– Он был твоим любовником.
– Он меня отверг, не прикидывайся, что не в курсе. Предпочел тебя, блудливого эльфа, готового лечь под кого угодно. Вот и нарвался. Получил по заслугам.
– Ты лжешь сейчас, – сказал Итильдин тихо. – На самом деле ты не желаешь ему смерти, тем более такой мучительной, как пытки энкинов.
Кинтаро вскочил с кресла и остановился перед эльфом, угрожающе глядя на него сверху вниз.
– А даже если и так, куколка? – сказал он медленно. – Даже если я сделаю вид, что не заметил, как ты назвал меня лжецом, и выслушаю тебя? Что ты знаешь такого, что поможет его спасти?
– У меня было видение. Я знаю место, где Альву передадут энкинам. Их еще можно будет перехватить, прежде чем его доставят Таргаю.
Коротко рассмеявшись, Кинтаро сел обратно в кресло.
– Видения! Сны! Эльфийские заморочки! У тебя рассудок помутился, если ты думаешь, что я поверю в эти бредни!
Но глаза его выдавали. Он испытующе вглядывался в эльфа, ожидая его ответа. Он хотел поверить. Итильдин ответил ему взглядом, полным мрачной решимости.
– Ты знаком с обычаями энкинов? – спросил он.
Кинтаро знаком показал: более или менее.
– По-твоему, откуда я знаю, что они перед пыткой обрезают жертве волосы и сжигают их на костре?
Именно это он и видел: как под ножом палача сыплются на землю рыжие кудри Альвы… как потом его тело раскрашивают узором из черных полос и привязывают обнаженного к столбу… А потом… Итильдин в ужасе закричал, и видение развеялось. Это было возможное будущее – настолько страшное, что у него стучали зубы при одном воспоминании. То, что случится, если ему не удастся это предотвратить.
Глаза вождя сверкнули.
– Назови место, – потребовал он.
– Холм, напоминающий очертаниями лошадь, и каменная голова лошади у родника. Похоже на святилище.
– Я знаю это место. Но оно далеко за территорией энкинов. – Вождь нахмурился, размышляя. – Только если они не хотят обогнуть Селхир как можно дальше… Ведь командир тамошнего гарнизона, эта стриженая баба – она подружка Альвы, так?
– Они старые друзья, – кивнул Итильдин.
– Сходится! – Кинтаро хлопнул себя по колену. – Теперь там такие патрули, что и мышь не проскользнет. Значит, они пойдут, скорее всего, через Нийяр на Джефлу, на юго-восток, потом на юг…
Он встал и возбужденно прошелся по комнате. Потом новая мысль пришла ему в голову, он остановился и повернулся к эльфу.
– Почему ты пришел ко мне, а не к королю?
– Только ты сможешь преследовать энкинов в Диких степях. Пожалуйста, найди их. Не дай ему умереть. Или хотя бы подари легкую смерть, а не такую, какую приготовили энкины.
– А ты не боишься, что цена за мою помощь окажется слишком высока? – Кинтаро усмехнулся, подходя ближе к эльфу.
– У меня есть деньги. Сколько ты хочешь?
– Разве я упоминал о деньгах? Деньги – пыль. Я предпочитаю удовольствия. Что ты можешь мне предложить, куколка? – И Кинтаро окинул эльфа взглядом с ног до головы, как товар, выставленный на продажу.
– Я сделаю все, что захочешь, только помоги мне спасти его.
– Все? – переспросил эссанти с похабной ухмылкой.
Итильдин опустился перед ним на колени и расстегнул на нем ремень. Кинтаро наблюдал за ним, продолжая ухмыляться. Он явно наслаждался унижением эльфа и не остановил его, пока тот не начал развязывать шнурки на его штанах.
– Тебя я уже имел, и не скажу, что ты был особенно хорош, – сказал вождь, отталкивая его руки.
Отчаяние мелькнуло в глазах Итильдина. Опустив глаза, он сказал тихо:
– Я многому научился и стал более искусен в любви. Ты получишь больше удовольствия, если я буду ласкать тебя добровольно, а не по принуждению.
– Цену себе набиваешь, куколка? Отличная из тебя вышла проститутка!
– Называй меня как хочешь, только помоги спасти Альву.
– А если я захочу большего? Например, чтобы ты оставил Альву и уехал навсегда, ни слова ему не говоря?
Итильдин сказал бы «да» без колебаний, но в первый момент мысль о расставании с Лиэлле была такой мучительной, что у него перехватило горло. Он справился с собой и ответил тихо:
– Я это сделаю.
– Бросишь своего любовника? Отдашь его мне?
– Зато он будет жить.
– А если я прикажу тебе отправиться к эссанти, чтобы там тебя снова трахали все подряд?
Эльф вдруг рассмеялся, горько и зло, и поднял голову, с вызовом глядя на вождя:
– Я оставил ради него свой народ. Неужели ты думаешь, что и этого я не сделаю ради него?
Кинтаро смотрел на него некоторое время в задумчивости, потом знаком велел ему подняться.
– Жди меня здесь. Я вернусь через час, и мы сразу же выступим. Свою награду я выберу сам, когда мы закончим дело.
…Итильдина вывезли из столицы тайно, в одежде степняка, на косматой степной лошадке, вместе с отрядом Кинтаро. Эссанти пересекли границу Криды и повернули на юго-запад. Кинтаро решил пойти наперерез энкинам, опасаясь не застать их в Нийяре. Кругом расстилалась бескрайняя однообразная степь, лишенная каких-либо ориентиров, но вождь уверенно направлял отряд, руководствуясь одному ему известными приметами. Они неутомимо гнали лошадей, почти не делая привалов, и Итильдин мимолетно поразился выносливости этих людей, почти такой же, как у Древних.
Он был готов к тому, что во время краткого отдыха Кинтаро предъявит на него свои права, но этого не случилось. Поглощенный погоней, вождь почти не обращал внимания на эльфа. Итильдин был готов и к тому, что на привале ему придется обслуживать весь отряд варваров. Почти все они были с ним когда-то, и не один раз, он помнил их, за исключением нескольких – может, он был тогда без сознания, а может, эти были слишком суеверны, чтобы лечь с эльфом. И все они помнили его – голого, в ошейнике с цепью, у столба в становище, эльф читал это в их взглядах, когда они глазели на него, пересмеиваясь и толкая друг друга локтями. Но Итильдину было все равно. Кроме жизни Альвы, ничего больше не имело значения. В любой момент Кинтаро мог приказать ему раздеться – и эльф послушался бы немедленно, покорно лег и терпел бы молча издевательства кочевников, как он был согласен терпеть грубую страсть Файриза и утонченное сладострастие Реннарте. Однако, судя по всему, вождь отдал прямо противоположный приказ – не трогать эльфа, и ни один из эссанти не приблизился к нему на расстояние вытянутой руки. Итильдин отметил это равнодушно, не испытав даже облегчения.
