Короли Керни (ЛП) - Аллен Навесса

Я громко застонала и откинул голову на спинку сиденья. Я могла бы умереть сегодня. Бабушка могла пострадать. Если бы Джокеры решили превратить Магнолию в свою крепость, кто знает, сколько людей могло бы попасть под перекрестный огонь? Благодаря сообразительности Джейкоба мы все спаслись, и с тех пор, как я вышла из того здания, я жаждала этого напоминания о том, что я все еще жива, все еще свободна, все еще способна испытывать радость, вожделение и нужду.

— Оседлай меня, — прорычал Джейкоб.

Я схватила его за запястье и удерживала на месте, делая то, что он сказал, мои бедра беспокойно двигались, пока я не нашла наименее болезненный угол для моей больной ноги. Да, вот так. Прямо здесь.

Теснота моих джинсов удерживала его ладонь прижатой к моему клитору. Я двигалась вверх-вниз, груди покачивались в такт движению. Он оторвал взгляд от дороги, и даже сквозь солнечные очки я почувствовала, как он клеймит мое тело своим пристальным взглядом. О да, он был любителем сисек.

Я подняла руку и погладила свою грудь через футболку.

— Я бы хотела, чтобы ты мог прикоснуться ко мне своим ртом, — сказала я, зная, что это сведет его с ума, если он не сможет этого сделать.

Он резко переключил свое внимание обратно на дорогу и изменил угол наклона пальца, попав в точку глубоко внутри меня, которая заставила меня задохнуться при следующем толчке. Я была так близко.

— Я бы дразнил твои соски до тех пор, пока ты бы не закричала, — сказал он. — Как только мы войдем в твою квартиру, я трахну тебя на полу.

Я снова наваливаюсь на него, на этот раз сильнее.

— Что не так с?.. О боже, Джейкоб… моей кроватью?

Он покачал головой, стиснув челюсти так сильно, что его следующие слова вырвались сквозь зубы.

— У меня не хватит терпения идти так далеко.

Его слова сразили меня наповал. Удовольствие зародилось глубоко внутри, сосредоточилось вокруг моей сердцевины, а затем вырвалось наружу. Я сбилась с ритма, но, когда мои бедра замерли, он рукой ускорил темп, оттягивая оргазм, пока я не стала настолько сверхчувствительной от удовольствия, что это было почти больно.

— Хватит, — сказала я, затаив дыхание.

Его рука все еще оставалась внутри меня. Мои мышцы сжались вокруг него с затяжной силой моего освобождения.

Черт.

У меня закружилась голова. Звезды плясали перед моим взором. Этого было недостаточно. Что-то в этом мужчине сорвало с меня все слои человечности и выставило напоказ похотливое, жадное существо, которым я и была.

Снова. Больше. Сильнее, потребовала я.

Он вытащил руку из моих джинсов и засунул палец в рот, наслаждаясь моим вкусом.

— Как быстро едет эта машина? — Спросила его я.

В ответ он вдавил педаль газа в пол.

Глава 11

Все мысли о сексе вылетели у меня из головы в ту секунду, когда мы вошли в мою квартиру. Джейкоб никак не мог трахнуть меня на полу, потому что он был покрыт стеклом. Я подняла голову и в ужасе уставилась на разгромленную квартиру. Меня не было всего пару часов. Казалось, что этого времени недостаточно для того, чтобы кто-то нанес такой ущерб.

Моя вешалка была оторвана от стены прихожей с такой силой, что анкеры, которыми я ее закрепляла, вырвали кусок гипсокартона. Фотография нас с бабушкой, которая когда-то висела напротив, разбилась вдребезги у нас под ногами. Кто-то подошел с ножом к моему дивану и выдернул из него половину набивки. Квартира была слишком мала для обеденного стола, но у меня была пара барных стульев, спрятанных под выступом кухонной стойки. Все, что от них теперь осталось, — это две кучки огрызков, которые лучше всего послужили бы для растопки камина.

Я повернулась, чтобы посмотреть на остальную часть квартиры. Мой матрас был снят с каркаса кровати и подвергнут такой же обработке, как и диван. На полу валялись бумаги. Из книг были вырваны страницы. Кто-то сорвал мои красивые занавески с окон вместе с карнизом и всем прочим, образовав еще больше дыр в гипсокартоне. У большинства кухонных шкафчиков отсутствовали дверцы, несколько висели на одной петле, покачиваясь на ветру, который задувал в разбитые окна. Я наклонилась вперед и повернула голову вправо. Осколки моей посуды валялись на полу.

— Похоже, я не получу задаток обратно за квартиру, — сказала я, потому что, если бы я не пошутила, я бы начала кричать.

Джейкоб закрыл за мной дверь.

— Оставайся здесь.

Моя квартира представляла собой студию. Единственными местами, где кто-то мог спрятаться, были ванная или шкафы. Ботинки Джейкоба захрустели по стеклу, когда он прошел мимо меня. Я наблюдала, как он сначала проверил шкафы. Там никого не было. Он толкнул дверь ванной и отшатнулся, прикрывая нос.

— Господи, мать твою, — сказал он, убирая ногу.

Я понятия не имела, что он делает, пока не услышала звук спускаемой воды в туалете. Что бы там ни было, оно было настолько плохим, что он дотронулся до ручки носком ботинка. Да, я бы осталась прямо здесь, спасибо. У меня не было никакого желания видеть что-либо, что могло бы вызвать у такого человека, как Джейкоб Ларсон, сухую рвоту.

Он закрыл за собой дверь и вернулся ко мне. Должно быть, я выглядела по-настоящему испуганной, потому что он положил руки мне на плечи и наклонился, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Здесь никого. Ты в порядке. Это все ерунда.

Я кивала снова и снова. Да, со мной все было в порядке. Да, это была просто ерунда. Но это были мои вещи. А теперь все это исчезло. Красивые занавески, которые я выбрала с бабушкой в магазине товаров для дома. Эти керамические тарелки и кружки ручной работы я купила в местной гончарной мастерской. Этот чертов диван из Икеа, на который я копила деньги, с раскладным матрасом, чтобы Нина могла переночевать здесь, если мы слишком напьемся у бассейна в наш выходной. Разгромлено. Все это. Именно так. Кто-то вломился в мой дом, нарушил мое безопасное пространство и разрушил все, чем я владела.

Это заставляло меня чувствовать себя уязвленной.

В опасности.

Я шмыгнула носом, в горле у меня образовался комок.

Джейкоб обнял меня и крепко прижал к себе.

— Мне жаль, Криста, — сказал он тихим голосом. — Это моя вина, что я втянул тебя в это.

Я покачала головой и снова шмыгнула носом.

— Это не твоя вина. Я согласилась помочь.

Три года назад я бы не поддалась желанию расплакаться. Я бы отбросила их, похоронила свою боль поглубже и позволила бы ей пожирать меня изнутри. Крутые девчонки не плачут. Солдаты не плачут. Но тот милый армейский психиатр, который научил меня обманывать свой мозг, заставляя получать удовольствие от небольшой боли во время секса, также показал мне последствия сдерживания эмоций, поэтому я стояла в объятиях Джейкоба и позволила себе расслабиться на несколько минут.

Последние два дня были ужасными, если не считать кратких мгновений блаженства, которые подарил мне этот мужчина. Могло быть и хуже. Намного хуже. Кто-то мог бы добраться до бабушки. Мое колено могло надломиться во время той драки в лифте. Если бы я проявила упрямство вместо того, чтобы прислушаться к смыслу слов Джейкоба, мы с бабушкой могли бы быть в этой квартире, когда кто-то вломился. Эти мысли больше, чем что-либо другое, вызвали у меня слезы. Это было «что, если», которое всегда пугало меня больше всего. Так было со времени авиакатастрофы. Что, если бы мои товарищи по команде не добрались до меня вовремя? Что, если бы я оказалась там в ловушке и сгорела заживо?

Этот психолог научил меня не подавлять эти мысли, а следовать за ними до самого конца, вплоть до кроличьей норы, до горького, уродливого конца. Потому что это освободило меня от мучительных мыслей и уменьшило остаточное беспокойство.

Джейкоб гладил меня по спине, пока я позволяла себе думать о каждом наихудшем сценарии, который мог бы произойти. Он ни разу не попытался успокоить меня или сказать, чтобы я не расстраивалась. Он не почувствовал неловкости и не пошутил по поводу того факта, что мои слезы пропитали его рубашку, и это больше, чем что-либо другое, заставило меня захотеть остаться рядом и выяснить, действительно ли между нами может быть что-то большее, чем просто секс.