Пэм Годвин - Грязные связи
Его рука сместилась вниз по моему горлу, миновала солнечное сплетение, и сжала грудь.
— А ты не будешь спать!
Он ущипнул мой сосок достаточно сильно, чтобы у меня заслезились глаза, а бедра задрожали.
— Думаешь, здесь безопасней чем в твоем лофте?
— Нет. Поэтому такие инновации как тупые камеры — простая трата денег, — придерживая шлем руками, я указала на потолок.
— Значит, мы сделаем это здесь.
— Это? — то есть, я знала, что он подразумевал под «это». Я представляла это месяцами, но лифт явно не был местом для плотских утех.
— Это.
Он сместился в сторону, блокируя любые мои движения и становясь так, что его сапоги находились по обе стороны от моих.
Визг, вырвавшийся из моего горла, превратился в глубокий стон, когда он принялся водить вокруг пирсинга в моем клиторе, который торчал через ткань штанов.
Я толкнулась бедрами на его руку, и мое тело подожгли миллиарды электрических зарядов.
Я хотела этого. До боли отчаянно хотела его. Его могущественные плечи, широкую грудь, ускоренные вдохи, агрессивные движения его бедер, бронзовый оттенок его волос. Тайный гонщик, полный неожиданностей и секретов, теперь стоял передо мной во всей красе. Я могла справиться с этим просто сейчас. Только…
— Камеры.
— Они оффлайн.
— Это… — я помотала головой. Мозг вращался от невозможности происходящего. Он врал? Кто мог бы войти в Башню Трампа и выключить систему безопасности?
Это было слишком. Он словно супер-хакер, которых правительство вербовало ради своих целей. Сейчас я знала лишь, что в его шлеме была сверхновая технология. Это означало, что он работал не один, хоть и добавляло сексуальности его неисправимой заднице.
— Ты разговаривал с кем-то на парковке? О камерах? — я предполагала, что на улице стоял фургон с командой и кучкой ботанов с аппаратурой на головах и в очках с утолщенной оправой, которые чертовски хорошо разбирались в киберпреступлениях. — Кто это был?
— Откуда у тебя доступ к гоночной сети?
Мое горло сжалось. Дерьмо, я не ожидала этого вопроса. Будучи исполнительным директором в «Тренчент», я знала слишком много о гонках. Я могла рассказать о деталях, ставках, времени гонок, обо всем, и вывести весь синдикат на чистую воду. Сколько людей попробуют убить меня до того, как я сделаю это? Откуда мне было знать, что среди людей, работающих на меня, не было членов синдиката? Наблюдатели. Покровители.
Если Неуловимый раскроет, кто я такая, сбежит ли он от меня в свою подземную сеть? Насколько он преданный?
Боже, я звучала, как помешанная на теории заговора идиотка, но лучше уж быть параноиком, чем покойником.
Вообще-то, просто сейчас я могла бы кончить потому, что его пальцы потирали мой клитор с такой умелой ловкостью, что лишали меня способности думать.
— Мне, пожалуй, не стоит говорить тебе этого, но я — твой следующий соперник. Гонщик, которого ты еще не победил. Испугался?
Смешок завибрировал в его груди, а вибрирующий сигнал добавил ему оттенка опасности.
— Нет никого, кого бы я не победил. Но если ты будешь участвовать без одежды, пожалуй, у тебя может быть шанс.
Я беззвучно выдохнула, мысленно благодаря его за то, что он не стал докапываться до правды. Ему, похоже, и правда нравилось наличие у меня секретов. Пальцы скользнули под мою ладонь на шлеме.
— Скажи, что твое лицо настолько опьяняюще красивое, как и твое тело.
Он обхватил мою челюсть руками, пробравшись большими пальцы внутрь и коснувшись моих губ.
— Сколько тебе… двадцать пять?
Не в силах ответить, я подняла плечи, удерживая шлем. Восторг и согревал, и беспокоил одновременно. Двадцать пять мне исполнилось двенадцать лет назад, но сейчас мне не очень хотелось, чтоб он знал мой возраст.
— Полные губы, — промурлыкал он, толкнувшись пальцем сквозь них, коснувшись зубов и скользнув на язык. Это был доминирующий собственнический жест, но никакой угрозы. Ему так чертовски это шло.
Это было так эротично.
Как и скрип его кожи.
Я не понимала, что удерживала свой шлем, но, боже, я чувствовала себя так… правильно. Со сколькими мужчинами я была за последние двадцать лет? Со слишком многими. Но никто не прикасался ко мне, никто не возбуждал меня, и никто не имел надо мной такого контроля.
И он делал это лишь давлением своего большого пальца на мой язык. Солоноватый привкус его кожи с запахом кожаных перчаток, которые он только что снял. Он двигал им внутрь и назад из моего рта, подражая движению бедер.
Я сосала его палец, обворачивая его языком и дразнила сладкими стонами из глубины груди. Желание разрасталось в животе, ползло к позвоночнику, завязывалось в узел, опускалось ниже и ниже, пока моя киска не начала пульсировать краткими импульсами.
С этой секунды мне стало насрать, врал ли он по поводу камер. Меня волновали лишь его пальцы и то, куда он двинется ими дальше.
— Е*аный ад, этот рот, — он переместил руки, сжимая их на моем затылке.
— Что ты собираешься со мной сделать?
Я проследила за V-образным спуском мышц к его паху.
— Нечто, что даже в сравнение не идет к тому, что хочу на самом деле.
Неуловимый не остановил мои пальцы на пуговице его штанов, не остановил мою хватку на его ширинке. Его пальцы были заняты тем же, сдергивая штаны с моих бедер, чтобы обнаружить еще один клочок ткани.
В спешке он шлепнул меня по руке на его ширинке и продолжил возиться с моими леггинсами, кожа которых неохотно сползала с моих бедер. Казалось, он сдался в попытке снять их, и его пальцы просто скользнули под кожаную ткань, а благодаря отсутствию нижнего белья, прямо к клитору и стальному колечку в нем.
— Бл*дь, ты серьезно? — его искаженный стон проник в мою грудь, пока он работал пальцами. — Думал, ты Степфордская женушка, которая раз за разом выскальзывает из скучной постели мужа. Но это? — он ущипнул меня за пирсинг, пока настойчиво описывал круги возле клитора. — Ты не из богатеньких девочек, которые сидят дома и пекут печенье?
Я подавила порыв скривиться.
— Ого, точно нет, — что-то в том, что он сказал, больно проехалось по моему самолюбию. — Ты — последний придурок, если подумал об этом.
Он прыснул со смеху, и комплекс усиленных вибрированием звуков прошелся через мое тело. Ноги превратились в резину. Я провозилась с его ширинкой, схватив его эрекцию, и заставив его дернуть бедрами в мою сторону.
Он оперся рукой о стену, а шлем наклонился ко мне, стукнувшись об мой. Мы оба стонали от отчаяния.
Я нырнула рукой в его штаны, коснувшись волос тыльной стороной ладони. Я закрыла глаза и вдохнула через нос.
Без белья. Конечно, он был без белья.
— Так и не снимешь шлем?
