Стенли Морган - Продавец швейных машинок
— Куда едем? — спросил я, садясь за руль.
Саманта загадочно улыбнулась.
— Сефтон Парк-гейт.
— Где это?
— Трогай… я покажу. В конце этой улицы свернешь направо.
Хотите знать, что такое Сефтон Парк-гейт? Вы ещё не догадались? Правильно, это её дом! Туда мы и прикатили.
Дом мне понравился. Большой, современный, в саду хватит место сразу для нескольких команд желающих сразиться в крикет.
— Только э-ээ… оставь машину немного подальше, — попросила она.
Мы оставили "хиллман" за воротами и прошли пешком по аллее. Саманта отомкнула дверь своим ключом и кивнула:
— Заходи.
Мы прошли через прихожую в просторную светлую гостиную, застланную огромным пушистым ковром. Над роскошным мягким диваном висела картина в золоченой раме. Я подумал, что, судя по всему, просить милостыню родителям Саманты не приходится. Кстати…
— А где твои родители? — небрежно спросил я.
Саманта странно усмехнулась, потом подняла руки и обхватила меня за шею.
— Мы оставили их на свадьбе, глупыш. Не бойся, они меня не хватятся, так что времени у нас хоть отбавляй.
Я судорожно сглотнул. Что-то у меня внутри оборвалось, а тело задрожало, как двигатель "боинга" перед взлетом. Саманта ждала, что я её поцелую — и я её поцеловал. Нет, вру, не поцеловал. Скорее, мои губы затянуло в мягкую, теплую, влажную и необыкновенно вкусную мясорубку. В следующую секунду Саманта, бросив меня, вихрем пронеслась по комнате, задергивая все шторы. Покончив с ними, она вернулась ко мне.
И опять — мясорубка, нет, скорее, гигантский душистый водоворот.
Несколько минут спустя она со вздохом оторвалась от меня и протанцевала к двери.
— Располагайся удобнее, — прощебетала она. — Я сейчас вернусь.
Я обрушился на подушки необъятного дивана, пытаясь унять дрожь в ногах. Вскоре, когда что-то начало получаться, меня позвали по имени. Я выбрался в прихожую — Саманта, перегнувшись через балюстраду наверху каменной лестницы, манила меня пальцем.
— Поднимайся!
Розовая спальня насквозь пропахла Самантой. От удивительного аромата её духов у меня закружилась голова. Стоявший возле кровати маленький круглый ночник высвечивал на потолке призрачные пятна. Я подумал, что если рай хоть как-нибудь выглядит, то, должно быть, похож на эту спальню.
Саманта уже успела переодеться в шелковый розовый халатик, под которым, судя по её торчавшим, как желуди, соскам, не было ничего, кроме самой Саманты. С горящими, как у пантеры, глазищами она приблизилась ко мне и просунула обе руки под мой пиджак. Потом меня снова затянуло в мясорубку, и я даже не заметил, как Саманта раздела меня, ловко содрав все одежки, словно обдирая кочан капусты.
Когда я остался совсем голым, Саманта, изумленно обозрев Фридриха, издала восторженное восклицание и шелковый халатик соскользнул на пол.
А мы, обхватив друг друга, свалились на постель.
— Я… у меня ничего с собой нет, — прохрипел я.
Саманта самоуверенно улыбнулась.
— Я давно играю в эту игру, Рассик. И всегда готовлюсь заранее.
Фридрих радостно заржал и провалился в пещеру с сокровищами индийского махараджи…
Разбудил нас, должно быть, хлопок входной двери. Саманта подпрыгнула в постели, а я, продрав глаза, уставился на пару самых возбуждающих грудок во всей Вселенной.
— Саманта! — послышался мужской голос.
Меня как током подбросило. В глазах Саманты отразился ужас.
— Мой папаша! — испуганно выдохнула она.
— Саманта? Ты дома, солнышко?
— О, дьявол! — процедил я.
И вдруг Саманта взяла себя в руки. Прижав палец к губам, она выскользнула из постели и — вы не поверите: несмотря на весь ужас положения, я снова возбудился, глядя на её соблазнительную попку. Я же говорил — Саманта была сногсшибательна.
Кое-как набросив халатик, она прошмыгнула к двери и приоткрыла её на долю дюйма.
— Да, папочка. Я здесь.
— Что случилось, киска? Мы тебя обыскались. У тебя все в порядке?
Папаша, судя по голосу, набрался как сапожник.
Саманта рассмеялась.
— Да, папочка. Просто шампанского перепила. Я думала, что приму душ, чуть отдохну и вернусь, но даже сама не заметила, как заснула. А который уже час?
Похоже, папаша пытался вспомнить, где его часы.
— Сейчас… э-ээ… без четверти восемь.
Слава Богу, подумал я. Я боялся, что уже полночь.
— А где мамуля? — спросила Саманта.
Папаша хохотнул.
— Там где-то дрыхнет. — Он уже совсем развеселился. — Мы плясали хали-гали, а она отрубилась прямо во время "лошадки".
Я тоже был готов рассмеяться. Опасность явно миновала.
— Я приготовлю чай! — выкрикнул он. — Хочешь чашечку? Я принесу тебе сам.
— Э-ээ… Спасибо, папочка, не надо. Я скоро спущусь.
Саманта прикрыла дверь, повернула ключ и хихикнула.
— Господи, ну и шампанское! Мы, наверно, больше часа проспали.
Она вернулась к кровати и плюхнулась рядом со мной. Халатик распахнулся, я увидел платиновый треугольничек и Фридрих подпрыгнул до потолка.
Саманта облизнулась.
— Какой ты ненасытный, — прошептала она, завороженно пожирая глазами моего молодца.
* * *Полчаса спустя, охваченная истомой, она прильнула ко мне, положив голову мне на грудь.
— Ты просто изумителен, — прошептала она. — Мне никогда не было так хорошо. Он наполняет меня всю… почти до горла достает.
— Поберегись, — усмехнулся я, не без удовольствия. — Не то он опять воспрянет.
— Вот будет здорово! — воскликнула она, опуская ладонь на спящего Фридриха. — Я готова играть с ним хоть до завтра.
— А я! Должно быть, это все из-за шампанского. Я бы мог целую неделю из тебя не вылезать.
Саманта мечтательно вздохнула.
— Давай как-нибудь уедем на недельку и возьмем с собой десять коробок шампанского.
— Эй, полегче! — предостерег я, отводя в сторону её не в меру расшалившуюся руку.
Саманта притворно надулась.
— Мне пора идти, — с сожалением признался я. — Как выбираться?
Саманта скользнула вниз и нежно лизнула Фридриха в затылок.
— Я не хочу тебя отпускать. Пожалуй, я навеки заточу тебя в своей спальне. Днем ты будешь сидеть в платяном шкафу, а по ночам — здесь. — Она взяла мою руку и, раздвинув ножки, прижала её к пепельным завиткам. — Как ты на это посмотришь, Рассик?
Вместо ответа я поцеловал её, и — черт меня побери — Саманта опять взялась за старое.
Было, должно быть, уже девять, когда её отец поднялся по лестнице и забарабанил в нашу дверь.
— Я ложусь спать, киска, не то просплю завтрашнее венчание. У тебя все нормально?
