Кристина Денисенко - Созвездие он-лайн неверности
Когда назвали моё имя, во мне как будто что-то перевернулось. Нужно было выходить из понравившейся роли увлеченного зрителя и слушателя, чтобы самой блеснуть с украшенной сцены несколькими своими стихотворениями. И в этот день, как каждый раз перед выходом на сцену я чувствовала неловкость и боязнь забыть слова. Даже стараясь не обращать внимания на отдельные лица и уставившись в одну точку в глубине зала, я все равно волновалась. Зал внимал каждое слово. К моему успокоению, на паузах в сильных местах зарифмованных мыслей доносились вздохи восхищения, и шквалом оваций награждалось каждое очередное стихотворение. Но даже когда в конце моего выступления мне подарили скромный букетик белых, как снег, хризантем, руки все еще дрожали.
Я спускалась по ступенькам, ища глазами Люсьена. Он аплодировал, довольно улыбаясь и подмигивая. Его воздушный поцелуй, украдкой подаренный мне в переполненном зале, я бы с радостью поймала, сжала в ладонях и приложила бы к сердцу, и никогда бы не отпускала, чтобы частичка его светлых чувств шагала со мной по жизни, помогая преодолевать трудности и скрашивая скучные серые будни.
Во время антракта у нас появилась возможность снова побыть вдвоем. Мы держались за руки и не спеша, продвигались к выходу, хотя многие продолжали оставаться сидеть на своих местах. За одной из широких белых колонн было бы идеальное место, чтобы спрятаться от случайных взглядов, – мелькнуло молнией в моей голове. И по глазам зачарованного Люсьена я попыталась прочесть его мысли. Он, так же как и я, хотел бы обнять меня и ощутить вкус запретного поцелуя на своих губах.
— Люсьен! – и больше ничего не нужно было говорить.
Спрятавшись за колонной, мы лишь несколько секунд молча смотрели в глаза. Что я хотела прочить в его глазах? Не знала и не знаю. Что он хотел сказать мне немым языком, влюбленной мимикой красивого мужественного лица? Я могла лишь предполагать. Он обнял меня нерешительно, не было прежней ночной страсти. Это и понятно, мы ведь находились в людном месте, а не в темной тишине спящих улиц. Но, не смотря на это, Люсьен прижал меня спиной к стене, покрывая лицо и шею поцелуями, с каждым разом все жарче и жарче. Со мной целовался мужчина моей мечты…
Со мной целуется мечта
Ненароком и чужою половинкой
ты ворвался в скучный мир,
и хрусталь сердечной льдинки
в бриллиант словами обратил.
Даже если не имеем права
вслух о счастье рассуждать,
камнем в золотой оправе
упаду с тобою на кровать.
И немые фразы океаном
будут о любви во всю кричать,
прикрывая наготу туманом,
ставить нам греховную печать.
Даже если только раз,
а потом не вспомнишь ты об этом,
выставляя в рифмах на показ
отрывки увлекательных сюжетов,
я запомню каждое мгновенье,
и дыханье, что срывалось вместо слов,
наполняя душу вдохновением,
разжигая грешную любовь.
Ненасытных губ не отрывая,
я ресниц не стану опускать,
чтобы не забыться, обнимаясь,
что со мной целуется мечта!
Так и не насытившись окончательно нежностью французского поцелуя, его волшебством, соединяющим души и дарящим ощущение радости и легкого волнения от прикосновений языков, мы все-таки остановились. Не целоваться же на глазах у проходящей мимо молодежи с синими и фиолетовыми волосами, проколотыми ноздрями и бровями. Они искоса на нас взглянули, удивленно поднимая брови, и кто-то даже сказал «любви все возрасты покорны», как будто я и Люсьен седовласые пенсионеры, а не 26-ти летняя девушка с 34-ех летним красавчиком.
— Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Ее порывы благотворны,
Как бури вешние полям:
В дожде страстей они свежеют.
Александр Сергеевич Пушкин(1799-1837).
— Ты такой милый, Люсьен!
Мой муж никогда не читал мне Пушкина, не писал для меня стихи, не был столь романтичным и галантным кавалером. И лишь сравнивая этих совершенно разных мужчин, я понимала, что поспешила выйти замуж. Нужно было сначала познать как можно больше представителей сильного пола (в мерах разумного, конечно), и только потом выбирать тот тип мужчин, который мне больше по нраву. А я? Вышла замуж чуть ли не за первого встречного.
Люсьен сопровождал меня повсюду. Со стороны можно было подумать, что мы либо молодожены, не успевшие еще приесться друг другу, либо любовники. Но меня это нисколько не волновало. Пусть думают, что хотят! Главное, что я счастлива! Тем более мы находились на другом конце Украины, и Паулин был далеко, в отличие от Марии Григорьевны, которая словно ходила по моим следам.
Я вновь уловила промелькнувший силуэт крупной женщины в старом пальто и выцветшем платке. Неужели в целях конспирации она решила переодеться нищенкой? Неужели она думает, что таким образом можно слиться с толпой? На вокзале, возможно, но в стенах ДК, где собрались лауреаты литературных премий в новых нарядах, не знающих стирки, это просто невозможно. Мария Григорьевна, как белая ворона рассматривала работы малоизвестных художников, принимавших участие в выставке, открывшейся на первом этаже. Я жестом и глазами указала Люсьену в ту сторону, где спокойно стояла неряшливая женская фигура, как оказалось еще и в грязных резиновых калошах.
— Это она?
Люсьен хотел подойти, но я вовремя остановила его за рукав. Мария Григорьевна стояла спиной к нам, вокруг её было свободно, так как люди боялись слишком близко к ней подходить. Ведь половина участников конкурса еще не выступила со своими произведениями, как и сам Люсьен, а выходить на сцену в испачканном белом платье никто бы не захотел. Так одна молодая особа в очень красивом светлом наряде, брезгливо сморщила носик, обходя стороной «пани Маню», важно изучающую яркую абстракцию.
— Давай за ней понаблюдаем, – предложила я, уводя Люсьена в сторону. – Могла ли она по чистой случайности оказаться здесь? Еще и в таком виде? Я её совсем не понимаю.
— Может, она как ценитель прекрасного не пропускает ни одного творческого мероприятия? – Люсьен так не думал, он все-таки подозревал Марию Григорьевну в слежке. – Но стиль одежды этому явно противоречит.
— Скорее не стиль, а финансовые трудности.
— А финансовые трудности, как известно, заставляют людей идти либо на необдуманные поступки, либо на тщательно спланированные акции.
— Я подойду к ней, и заговорю о той картине с изображением деревянного ящика, наполненного зелеными яблоками. Она ей любуется, смотри, как голову наклонила набок. По-моему картины её интересуют больше, чем я.
