Дикое желание (ЛП) - Робертс Тиффани

— Подожди, ты видишь? — спросила она.

— Мммм, — от ответа у него заурчало в груди, вибрации передались в ее руку, заставляя пальцы ног поджаться, лоно напрячься, а соски затвердеть, превратившись в твердые маленькие бутоны.

Почему его голос должен быть таким чертовски сексуальным?

Он может видеть тебя, Юри!

— Черт возьми, — она скрестила руки на груди, чтобы скрыть реакцию тела, но, вероятно, было уже слишком поздно.

— Я думал, мы прошли это, зоани.

— Ну, а ты… Как ты можешь отдыхать, если пялишься на мою грудь?

Тарген снова усмехнулся.

— Это проблема, с которой мне нужно разобраться. Иди сюда, землянка.

С пылающими щеками Юри подошла к нему вплотную и обвила руками его талию, прижимаясь грудью к его груди. Твердый член уперся в ее живот. Она рефлекторно дернула бедрами назад.

Тихий, но безошибочно узнаваемый стон сорвался с губ Таргена.

— Он не укусит, Юри.

— Но ты мог бы.

— О, я укушу.

Прежде чем она успела ответить, Тарген отступил в сторону, заставляя ее двигаться вместе с ним. Когда он повернулся, ведя ее за собой, она почти почувствовала, что они участвуют в каком-то незрячем, неестественном танце — и не могла не задаться вопросом, умеет ли Тарген танцевать и хочет ли он попробовать. Затем он отвел ее назад еще на шаг. Ее спина коснулась холодной стены, и у нее перехватило дыхание.

Тарген склонился над ней, зажав между стеной и своим большим, твердым телом — его член горячим клеймом прижался к ее животу — и он прижался лицом к ее шее. Он глубоко вдохнул, как будто наслаждался ее ароматом. За этим последовало низкое, одобрительное рычание.

Приятная дрожь пробежала по телу Юри. Она чувствовала теплое дыхание Таргена и прохладное, твердое прикосновение клыков к своей коже, когда он провел губами по ее шее и плечу, и закрыла глаза, инстинктивно наклонив голову, чтобы дать ему больше места.

Когда его язык прошелся по ее шее и скользнул прямо за ухо, жар затопил ее внутренности, и Юри сжала бедра вместе, пытаясь облегчить внезапную боль между ними.

— Тарген, — тихо прохрипела она, впиваясь пальцами в его спину и крепче сжимая, ей нужно было, чтобы он был ближе.

Тарген напрягся, его мышцы стали твердыми, как тристил, и он отвернул от нее лицо. Он сделал резкий, прерывистый вдох. Она почувствовала его щеку у своего уха и совсем немного влаги на животе, там, где его член, все еще горячий и пульсирующий, был зажат между их телами.

Даже если она не могла догадаться, какой конфликт бушевал внутри Таргена в тот момент, она чувствовала, что он излучает его. Ее возбуждение было недостаточно сильным, чтобы заставить пропустить то, насколько он был измотан, настолько замучен.

И ее признание в его внутренних муках было подобно ведру со льдом, вылитому ей на голову.

Она и Тарген были заперты в клетке, окруженные другими пленниками. Не имело значения, что было темно — если Тарген мог видеть, кто еще мог наблюдать, кто еще мог слушать? На этот краткий, восхитительный миг Юри забыла, где они находятся. Все, что имело значение… — это он.

Юри ослабила хватку и повернула к нему лицо, коснувшись губами щеки.

— Тарген?

— Ложись, — проскрежетал он грубее, чем она когда-либо слышала. Он отступил, и она опустила руки.

Она замерла, ее глаза расширились в темноте.

— Что?

Конечно, он бы не стал…

— Не знаю всего о землянах, но знаю, что вы не спите стоя.

— Ох. Нет, мы так не спим.

Точно. Он имел в виду, что они должны лечь и поспать, а не делать этого… Она нервно рассмеялась, опускаясь на пол.

Она легла на бок лицом к стене, подложив руку в качестве подушки. Пол был холодным и твердым, но разве у нее был выбор? Оставалось либо это, либо спать сидя — а стена была такой же холодной и твердой, как пол. Важно было то, что она отдыхала, когда могла. Что может быть лучше, чем сейчас, когда она погружена во тьму?

И как именно я должна заснуть?

Хотя ее возбуждение уменьшилось, оно все еще пульсировало с тупой настойчивостью. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на прохладное влажное пятнышко у себя на животе, где, как она знала, высыхало его семя, но это было невозможно.

Тарген тихо хмыкнул, и за спиной Юри раздался приглушенный стук. Несколько секунд спустя его грудь прижалась к ее спине, и она почувствовала его дыхание на своих волосах. Его голос был низким и хриплым:

— Не здесь, зоани. Я бы не взял тебя здесь.

Юри позволила себе расслабиться в его объятиях. Вина, замешательство и возбуждение боролись внутри нее, заставляя грудь сжиматься, а желудок скручиваться в узел.

— Прости.

— За что?

— За то, что думала, что ты сделаешь это.

Он тяжело вздохнул, придвинулся немного ближе и запечатлел удивительно нежный поцелуй на ее макушке.

— Поспи немного, Юри.

Что-то теплое и успокаивающее расцвело в ее груди, снимая напряжение. Тарген не похож на того, кто обладал мягкой стороной — он не похож на того, кто знал слово мягкий. Он был прямолинеен, мог быть грубым и прибегал к насилию без колебаний и, по крайней мере, с некоторым удовольствием.

И все же Тарген не проявил к ней ничего, кроме заботы и внимания за то короткое время, что они знали друг друга. Винил он Юри или нет, он был здесь, потому что помог ей. И он был единственным, что удерживало ее психику, когда вся неопределенность и ужас во вселенной со всех сторон терзали разум.

Она лежала, находя утешение в его близости, тепле и звуке дыхания, пока оно не замедлилось и не стало глубже, и она поняла, что он заснул. Но сон ускользал от Юри.

Ее внимание переключилось на другие звуки в комнате — слабый гул корабля, который, должно быть, и был тем, что Тарген имел в виду раньше, шепот, доносящийся с другой стороны комнаты, дающий ей понять, что не только она не спит, монотонный храп Илджиби.

Наконец, по прошествии, как показалось, нескольких часов, на Юри навалилось чувство тяжести, и ее сморил сон.

Рычание разбудило ее.

Глаза Юри открылись, но было так темно, что затуманенный разум не смог сразу определить, действительно ли она открыла глаза или нет. Она несколько секунд смотрела в темноту, течение времени отмечалось только биением ее сердца, и прислушивалась к звуку — к любому звуку — в удушающей тишине.

Позади нее раздалось еще одно рычание, но оно резко оборвалось. Тарген дернулся. Его дыхание стало затрудненным, а жар его тела значительно усилился. Из горла вырвался новый звук, казалось, он пытался что-то сказать, но все, что получилось, был низкий, грубый стон.

Юри повернулась лицом к Таргену и потянулась к нему. Ее рука коснулась его плеча, и она скользнула ладонью по нему вверх по шее, чтобы обхватить подбородок. Наклонив голову ближе, она погладила его по щеке большим пальцем.

— Ш-ш-ш. Это всего лишь сон.

Тарген начал с рычания, его тело напряглось и он отпрянул от нее. Его дыхание стало еще более прерывистым.

— Ш-ш-ш, — Юри придвинулась ближе, пока ее тело не оказалось вплотную к его, подсунув руку ему под голову, чтобы ему было на что опереться, пока обнимала его. Она прижала голову к подбородку и продолжала гладить его по щеке.

— Я здесь. Все в порядке. Это был плохой сон.

Он оставался напряженным — настолько напряженным, что дрожал, — и его тело было влажным от пота, который казался невероятно холодным на фоне разгоряченной кожи. Она чувствовала, как его сердце колотится в груди, как будто это был стук какого-то огромного барабана.

Некоторое время, очень долгое время, он просто лежал и дышал. Медленно — так медленно, что трудно было заметить — он расслабился. Напряжение в мышцах спало, дыхание выровнялось и замедлилось, а сердце успокоилось.

Он снова заснул.

Юри провела пальцами по его челюсти, клыкам, губам, следуя за линиями носа и бровей, пока кончики ее пальцев не наткнулись на шрамы сбоку на его голове. Она провела пальцем по этим шрамам, нахмурившись, и каждый из них заставлял ее сердце болеть чуть сильнее.