Дикое желание (ЛП) - Робертс Тиффани

Несмотря на дискомфорт, она не могла оторвать глаз от его упругой задницы.

— Что? — спросила она.

Он повернулся к ней лицом, и на мгновение ее боль затмилась великолепием его греховно вылепленного тела. У нее в голове промелькнула шальная мысль — очевидно, предупреждение о эрекции, длящейся более четырех часов, не относилось к воргалам.

— Ты какое-то время нервничаешь, землянка. Тебе нужно отлить, верно?

Лицо Юри зарумянилось, и она закрыла его руками, ответив приглушенным:

— Да.

— Так просто сходи, — сказал он. — Нет причин мучить себя.

Она наблюдала сквозь щель между пальцами, как Тарген подошел ближе к ней и взглянул на камеру Илджиби.

Тарген вернул свое внимание Юри.

— Я буду действовать как твой личный щит конфиденциальности или что-то в этом роде.

Илджиби, который лежал на боку, отвернувшись от них, пренебрежительно махнул рукой.

— Просто заткнись, чтобы Илджиби мог поспать.

— Теперь этот ублюдок хочет немного тишины, да? — проворчал Тарген, качая головой.

Юри опустила руки, уверенная, что выражение ее лица было таким же, какое она могла бы принять перед лицом собственной неминуемой смерти. Какой у нее был выбор? Либо помочиться в дырочку, либо обмочиться на пол, под себя. Она не смогла бы сдерживаться вечно.

Поднявшись на ноги, она подошла к углу камеры и посмотрела вниз на дыру. Внутри было темно, как в кромешной тьме. По крайней мере, это было не просто какое-то ведро, в которое собирались все их… экскременты. Хотя теперь, когда она подумала об этом, сидеть на ведре, возможно, было немного более достойно, чем приседать над дырой в полу — не то чтобы что-то в этой ситуации оставляло много места для достоинства.

Она почувствовала Таргена прямо у себя за спиной. Это было больше, чем тепло, которое он, казалось, всегда излучал, больше, чем его мужской, землисто-сладкий аромат кожи и металла. Само его присутствие стало для нее физическим ощущением. Оно окутывало ее комфортом, безопасностью, вселяло спокойствие, которое, вероятно, не должно было быть возможным, учитывая обстоятельства.

Она оглянулась через плечо и увидела, что он стоит к ней спиной, но тоже смотрит через плечо. Их взгляды встретились, и он слегка кивнул ей, прежде чем отвернуться.

Ты сможешь это сделать, Юри. Это… просто дурацкая дыра. Должно быть проще, чем помочиться в чашку, верно?

Она расположилась над дырой и внутренне застонала, присев на корточки, уперев локти в колени и закрыв лицо руками, как будто могла обмануть себя, думая, что она одна. Затем она расслабилась. Ее щеки горели от смущения, но ощущение пустого мочевого пузыря принесло такое облегчение.

Это облегчение было омрачено другим осложнением.

Нечем было помыться. Что ей оставалось делать, хорошенько встряхнуться, как мужчине?

— Я больше никогда не буду воспринимать приватные туалеты как должное, — пробормотала она.

— Не то чтобы я хотел ввязываться с тобой в соревнование по писанию, но я думаю, что у меня было немного хуже, — сказал Тарген.

Несмотря на то, что она была подавлена, Юри не смогла удержаться от смеха.

— Да, было, — она убрала руки от лица и слегка встряхнула задницей, прежде чем встать. — Я все.

Она повернулась лицом к Таргену. Он по-прежнему стоял к ней спиной, и из-за его огромного тела этот угол камеры казался еще меньше, чем был на самом деле. Учитывая количество места, которое он занимал, на самом деле он обеспечивал больше уединения, чем некоторые общественные туалетные кабинки на Земле.

Когда он шагнул вперед, Юри отметила напряжение мышц его спины, скованность в движениях. Вероятно, ему было больнее, чем она могла себе представить, поскольку все это время его руки были связаны за спиной, но что-то в нем все больше напоминало ей зверя в клетке — возможно, временно без намордника, но все более возбужденного и опасного. Это было инстинктивное узнавание, внутреннее чувство, вызванное изменениями в нем, которые были настолько неуловимыми, что она могла бы и не заметить, если бы не была здесь с ним так долго. Это должно было выбить ее из колеи.

Она не сомневалась в юморе, который он все еще время от времени демонстрировал — он был искренним, — но за ним определенно скрывалось что-то более мрачное.

И даже после того, как я мельком увидела эту тьму, я не боюсь его.

Я уже сошла с ума?

Юри не успела отойти от дыры больше чем на два шага, как ее поглотила кромешная тьма. Она замерла, тело напряглось, а сердце подпрыгнуло. Страх пробежал по спине, посылая мурашки по коже.

— Тарген?

— Я здесь, зоани.

Его голос, глубокий и грубый, предотвратил ужас, который в противном случае могла бы вселить в нее внезапная темнота. Она подняла руки и вытянула их перед собой, продвигаясь вперед, пока ее ладони не прижались к нему. Юри провела рукой по этому участку плоти, ища его плечо, пока ее пальцы не наткнулись на кусочек металла и бугорок более твердой плоти — она касалась его груди, а не спины, и это был его сосок.

Она почувствовала, как у него в груди заурчало, хотя звук был слишком тихим, и ей пришлось прикусить губу, чтобы не признать, что она только что погладила его сосок.

Юри быстро переместила руку к центру его груди, расположив ее в ложбинке между мощными грудными мышцами. Ощущение его кожи на своей поддерживало ее и избавляло приступов страха.

— Что происходит? — спросила она. — Ты думаешь, что-то не так?

Он хмыкнул, и его грудь раздулась под ее рукой, когда он сделал глубокий вдох. Когда он выдохнул несколько секунд спустя, то сказал:

— Нет, все еще чувствую гул в воздухе от двигателей. Вероятно, просто устраивают нам ночной цикл — или оставляют в темноте, чтобы поиздеваться.

Хотя она не могла уловить того шума, на который он ссылался, она приняла его ответ. Единственный раз, когда она находилась на космическом корабле, был во время путешествия на Артос — и тогда она почти ничего не знала об этих кораблях.

Шли секунды, и она медленно начала различать впереди свет — тонкие вертикальные полоски, такие тусклые, что, должно быть, это была игра ее разума. Но со временем эти полоски света становились все четче, пока она, наконец, не поняла, что видит слабые отблески на прутьях камер. Она повернула голову ко входу, где над дверью лился мягкий свет, который, помимо едва заметного блика на решетках, казалось, только усиливал тени.

Нет, не так — там было еще два источника света, один на несколько клеток ближе к двери, чем у Юри, а другой прямо напротив. Оба были кхал отметинами, дальняя принадлежала седхи, ближняя — женщине-волтурианке. Эти кхал, казалось, ни на что не проливали свет, а волтурианка была слабее, чем когда-либо, ее положение предполагало, что она лежала на боку.

— Можно прилечь и попытаться немного отдохнуть, — сказал Тарген.

Юри хотела возразить, что она не устала, что спать — это последнее, чего ей сейчас хотелось, но она знала, что он прав.

Держа одну руку на груди Таргена, она вытянула другую руку в направлении сплошной стены — по крайней мере, она надеялась, что это было именно то направление — и вслепую помахала вокруг. Она сделала всего несколько гребаных шагов, не так ли?

Тарген усмехнулся.

— Обними меня, земляночка.

Юри повернула лицо к Таргену, прищурив глаза. Она почти могла различить его неясный силуэт.

— Ох, Тарген, я не знаю, подходящее ли сейчас время для… э-э, ну, ты понимаешь. Заниматься всякой всячиной. Я не хотела, эм, прикасаться к тебе.

— Не то чтобы я не был готов, но я не это имел в виду. Я просто хотел направить тебя к стене.

Жар залил ее лицо.

— О. Я так и знала.

Конечно, конечно, Юри. Конечно. Мы знаем, что было у тебя на уме. Не то чтобы ты не поглядывала украдкой на его задницу и член все это время, и ты помнишь, что он смотрел на тебя. Он, вероятно, проверяет тебя прямо сейчас…