Клятва похоти и ярости (ЛП) - Ловелл Л. П. "Лорен Ловелл"

А потом он отошел. Я встала на ноги, когда он увеличил расстояние между нами, его грудь вздымалась, когда он наблюдал, как я пытаюсь отдышаться. Каждый дюйм кожи покалывал и искрился там, где он прикасался ко мне.

— Уходи, Эмилия. — Когда я не сделала этого немедленно, его рука врезалась в стену рядом с моей головой. — Сейчас!

Я вскочила и, оцепенев, поплелась в коридор, сбитая с толку тем произошедшим. Когда я забиралась в постель, то все еще чувствовала, как его поцелуй обжигает мои губы. Поцелуй, который я должна была ненавидеть, но который мне определенно понравился. С другой стороны, возможно, мне понравился бы любой поцелуй. Это был мой первый настоящий поцелуй. По сравнению с этим, поцелуи Мэтта Джонса в губы не в счет.

Я провела языком по нижней губе и поморщилась от жжения в маленькой ранке.

Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем мое бешено колотящееся сердце успокоилось настолько, что сон нашел меня, и когда это случилось, мои сны не были полны кровожадных темных существ из предыдущих ночей; они были наполнены сапфировыми глазами и грубыми прикосновениями, которых я жаждала.

***

Когда на следующий день я отважилась выйти из своей комнаты, вся квартира по-прежнему пахла дымом, а кухня была изрядно повреждена. В то время это казалось гениальным — поставить в духовку сковороду с маслом. Я думала, что она задымится и сработает сигнализация, и это сработало, пока не вспыхнуло неконтролируемое пламя. Меня мучило чувство вины за то, что я запустила барным стулом в того парня, но я не могла пройти мимо него честно. Не то чтобы это имело значение. Как только двери лифта открылись в вестибюле, меня уже ждали четверо мужчин. Как и предсказывал Джованни. Я была безрассудна, но не «бросалась на парней с оружием».

В холодном свете дня меня охватил стыд за то, что произошло прошлой ночью. Я поцеловала Джованни, и мне было стыдно. Поэтому, чтобы не столкнуться с ним — что было не так-то просто в его собственной проклятой квартире, — я поднялась с чашкой кофе на крышу. Я почти ожидала, что дверь снова будет заперта или что он установит дополнительные меры безопасности, но он этого не сделал. Пока.

Я провела там большую часть дня, завернувшись в одеяло, чтобы защититься от первых осенних холодов. На мгновение я попыталась представить, какой была бы моя жизнь, если бы я жила здесь, если бы вышла за него замуж.

Сколько у меня было времени, прежде чем я должна была принять решение? Сколько времени оставалось на то, чтобы попытаться сбежать снова? Свобода никогда не казалась мне такой далекой, и я была вынуждена выбирать между дьяволом и глубоким синим морем. У меня было такое чувство, будто у меня на шее затянута петля, а пальцы ног едва держались за край стула, на котором я стояла.

Солнце стояло высоко в небе, когда дверь на крышу распахнулась. Я ожидала увидеть Джованни, но вместо него появился Томми. Его рыжие волосы блеснули в ярком свете, когда он широко улыбнулся мне. На нем был костюм, а в руке он держал пластиковый пакет.

— Привет. Что ты здесь делаешь? — Я расставила ноги, готовая убежать от него. Это конец? Неужели Джованни, наконец, надоело и он послал его отвезти меня обратно в Чикаго?

— Успокойся. Джио попросил заехать. Он сам меня впустил.

Я нахмурилась по нескольким причинам. Главная из них заключалась в том, что Джио действительно был здесь. Я не видела никаких его следов.

— Кстати, мне нравится, что ты сделала с этим местом. Запах костра создает деревенскую атмосферу. — На его губах появилась ухмылка. — Не уверен, что Джио в восторге.

Я закатила глаза, борясь с улыбкой.

— Значит, он все еще злится?

Злится — еще мягко сказано. Мужчина привязал меня к кровати.

— Он упрямый ублюдок, но скоро забудет об этом.

Я не была уверена, что кто-то из нас забудет прошлую ночь в ближайшее время. Моя разбитая губа запульсировала при воспоминании об этом.

— В любом случае, он уже ушел.

— И ты здесь, чтобы присматривать за мной. — Я не подумала о том, что если моя попытка провалится, то охрана станет еще более строгой. Проклятье. Я чувствовала, как затягивается эта петля.

— Просто не дам тебе сжечь себя заживо, вот и все. — Он сел на диван рядом со мной, затем положил пластиковый пакет между нами. — Это тебе.

Я нахмурилась, когда взяла его, заглянув внутрь на альбом для рисования и пачку карандашей. Это были всего лишь бумага и карандаши, но по какой-то причине меня захлестнула волна эмоций, в горле образовался комок.

— Ты купил это? Для меня?

— Джио попросил привезти. — Это было… мило с его стороны.

— Спасибо. — Я сказала себе, что благодарна Томми за то, что он достал вещи. А не Джованни за то, что он заметил что-то во мне или сделал что-то для меня. Однако трудно было не быть хоть немного благодарной.

— Только постарайся не проткнуть меня карандашом. — Он ухмыльнулся, откидываясь на спинку дивана.

— Наверное, мне стоит. — Я рассмеялась. — Знаешь, сбежать, пока он не передал меня обратно моей семье. — Я наполовину пошутила, но чертовски уверена, что не умоляла его жениться на мне, так что… наполовину нет.

Улыбка сползла с лица Томми.

— Неужели выйти замуж за Джио — это так плохо? Он ведь не ужасный парень. Раньше он был самым нравственным.

Вдалеке протрубил клаксон, нарушая царивший здесь покой.

— Что случилось?

— Жизнь. Реальность. Никто не может сидеть на троне без возможности пролить много крови, — пробормотал он, и я возненавидела себя за то, что от его легкой улыбки не осталось и следа. Я почувствовала, что украла его радость. — Твоя семья ничем не отличается, Эмилия.

— Я знаю. — Я не знала об этом из первых рук, но знала, чем они занимаются.

— Но Джио никогда бы не причинил вреда своим. Он верный.

Я отвернулась от него, окидывая взглядом город Джованни, его империю.

— Почему ты это говоришь?

— Я думаю, ты могла бы стать для него хорошей парой. — Я снова встретилась с ним взглядом. — И думаю, что твоя семья достойна презрения за то, что пыталась убить тебя.

Но это были не они. Это был Маттео. Тот самый мужчина, с которым я в конечном итоге останусь. Я пытался игнорировать этот факт, убеждая себя, что смогу сбежать, но что, если у меня не получится? Я не хотела говорить об этом.

— Как Ренцо? — Я спросила, потому что знала, что Томми был с ним. Я затаила дыхание, ожидая, что он ничего мне не скажет.

— Хорошо. Он на ногах и ходит. Наш врач проделал отличную работу по его восстановлению.

Я выдохнула, и мои плечи расслабились.

— Что с ним будет, Томми? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Я не знаю. Я не принимаю подобных решений и не хочу давать тебе ложную надежду.

Мое сердце бешено заколотилось в груди, и его рука сжала мою руку.

— Но я скажу, что Джио никому не причиняет вреда, если это не служит какой-то цели, а я не вижу, какой цели это могло бы послужить.

Я могла бы. Он знал, что Ренцо — мое слабое место. Джованни ясно дал понять, что хочет, чтобы я вышла за него замуж по расчету. Он не угрожал Ренцо напрямую, но я уже привыкла ожидать худшего, потому что меньшее было просто глупо.

***

Пару часов спустя я с досадой осознала, что Томми мне нравится. Он был обаятельным и забавным и слишком легко заставлял меня улыбаться. Но я не хотела испытывать симпатию к парню, который однажды приставил пистолет к голове моего брата, даже если это был «просто бизнес». Я не хотела испытывать симпатию к кому-либо или чему-либо, связанному с жизнью Джованни.

Он взглянул на часы и поднялся на ноги.

— Пошли. Я проголодался.

— Кажется, здесь есть еда.

— Пожалуйста, у Джио нет вредной пищи.

— Хорошо….

— Его вариант вредной еды — макароны, и только потому, что это его ностальгическое удовольствие. — Он направился к двери. — Скажи мне, что ты не хочешь просто чипсов или газировки.

Когда он упомянул об этом, я согласилась. Даже те блюда на вынос, которые я отказывалась есть, были вроде как полезными. Салат, закуски, суши. Джованни не мог накачать свой идеальный пресс одними макаронами, это уж точно.