Маркиз де Сад - Жюльетта. Том I
В заключение я пожелала испытать содомию: к моим губам прижималась горячая вагина, из которой я высасывала нектар, опустошив один сосуд, я только успевала сделать глубокий вдох, как мне подставляли другой, и каждый раз в момент смены в мой зад проникал новый инструмент; то же самое происходило с вдовой, только ее сношали во влагалище, а она обсасывала анусы.
Пока я развлекалась в монастыре, Сбригани занимался тем, что пополнял наши денежные запасы, изрядно истощенные моими безумными тратами, и к тому времени, когда я вернулась, он совершил несколько краж и полностью возместил ущерб. Поистине счастлив человек, который умеет сдерживать порыв расточительности и заполнять бреши в своем кошельке, используя для этого кошельки окружающих.
В результате мы оказались обладателями почти трех тысяч цехинов и теперь могли покинуть Болонью такими же богатыми, какими сюда приехали.
Я была выжата до последней капли, однако, как это всегда бывает, излишества распутной жизни не только изнашивают тело, но еще сильнее возбуждают воображение, и все мои мысли были направлены на тысячи новых безумств; я жалела, что так мало совершила их, и в поисках объяснений пришла к выводу, что виной тому была моя инертность и леность ума; тогда-то я и обнаружила, что сожаления о несовершенных злодействах могут заставить человека страдать не меньше, чем угрызения совести, которые испытывают слабые люди, уклонившись от добрых дел.
В таком физическом и моральном состоянии я пребывала, когда мы проезжали через Апеннины. Эта необъятная горная цепь, разделяющая полуостров вдоль, дает много интересного внимательному взору путешественника; по мере того, как дорога поднимается все выше и выше, открываются все новые, потрясающие взор картины: по одну сторону расстилается огромная Ломбардская долина, но другую сверкает Адриатическое море, и в подзорную трубу можно видеть окрест на расстояние до пятидесяти лье..
Мы остановились в придорожном постоялом дворе с намерением посетить вулкан. Глубоко заинтересованная всеми безумствами природы, обожая все, что связано с ее капризами, причудами и жуткими ужасами, бесчисленные примеры которых мы видим ежедневно, я не могла обойти вниманием это чудо, и после обеда, довольно скудного, несмотря на то, что мы всегда заранее посылали вперед повара, мы пешком прошли через небольшой участок вздыбленных обломков, в конце которого находится кратер; вокруг него была покатая площадка голой земли, усыпанной валунами разного размера; по мере приближения к жерлу, становилось все жарче, и нам приходилось дышать зловонным запахом купороса и углерода, который исходит из вулкана. Мы молча смотрели на пламя, жар которого неожиданно усилился, когда пошел мелкий дождь; огненный котлован составлял в окружности десять или двенадцать метров, казалось, ударь лопатой рядом с жерлом, и из этого места вырвется столб огня.
— Вот так же вскипает мое воображение, когда на мой зад обрушивается хлыст, — сказала я стоявшему рядом Сбригани, не отрывая глаз от вулкана.
Стенки этой огнедышащей печи обуглены дочерна и напоминают уголь, почва вокруг глинисто-красного цвета, а воздух пропитан запахом гари. Пламя, вырывающееся из жерла, заканчивается мощной струей и мгновенно пожирает, превращая в дым, все, что вы бросаете в него; оно имеет синий с фиолетовым оттенком цвет как у горящего коньяка. Справа от селения Пьетра Мала находится еще один вулкан, который вспыхивает только, если поднести огонь к его жерлу. Мы несколько раз проделали этот эксперимент и при помощи маленькой свечки устроили настоящий праздник огня. Человеку с моим воображением лучше вообще не видеть такое зрелище, потому что ядовитые испарения пожарища отравили мой мозг, едва лишь земля у наших ног вспыхнула ярким пламенем.
— Знаешь, милый, — вздохнула я, глядя на Сбригани, — желание Нерона стало моим желанием. Недаром я предчувствовала, что, вдохнув воздух, которым дышало это чудовище, я заражусь его страстями.
Когда же усилившийся дождь залил кратер вулкана, вода закипела, обращаясь в пар, но пар этот был холодным! О, великая Природа, капризны и непостижимы твои пути-дороги и недоступны нам, смертным.
Множество вулканов, окружающих Флоренцию, в один прекрасный день могут вызвать катастрофу, и эти опасения подтверждаются следами давних катаклизмов в этом краю. В связи с этим мне пришла в голову неожиданная мысль: может быть, внезапная гибель Содома, Гоморры и других селений была объявлена чудом для того, чтобы посеять в человеческой душе страх перед пороком, который свирепствовал среди обитателей этих городов, а те знамениты пожарища были вызваны не вмешательством Небес, а естественными причинами? Местность вокруг Мертвого Озера, где прежде стояли Содом и Гоморра, усеяна не совсем еще потухшими вулканами и удивительно похожа на здешнюю. От географических сравнений я перешла к климатическим и, вспомнив, что в Содоме, как во Флоренции, в Гоморре, как в Неаполе, вблизи Этны так же, как и в окрестностях Везувия, население обожает совокупляться в задний проход, я пришла к выводу, что извращенное человеческое поведение непосредственно связано с капризами самой Природы и что там, где Природа обнаруживает свою порочность, она растлевает и своих чад[121]. Я мысленно перенеслась в те, когда-то веселые и беззаботные арабские города, представила себя в Содоме и, устроившись на самом краю кратера и глядя вниз, подставила свой обнаженный зад Сбригани, Августина с Зефиром тут же последовали нашему примеру; потом мы поменялись партнерами: член Сбригани полностью исчез в красивой заднице моей горничной, я стала добычей своего лакея, и пока мужчины наслаждались в наших потрохах, мы с Августиной мечтательно смотрели в кратер и мастурбировали.
— Вы, я вижу, недурно проводите время, — неожиданно услышали мы хриплый, будто загробный голос откуда-то из кустов. — Нет, нет, продолжайте, я не собираюсь испортить вам удовольствие — я только хочу разделить его с вами, — продолжало похожее на кентавра существо, вылезая из укрытия и подходя к нам.
Своими необъятными размерами и диким видом оно представляло собой нечто невообразимое: в нем было росту больше двух метров, а огромные усы делали страшное смуглое лицо еще ужаснее. В первый момент мы подумали, уж не князь ли Тьмы явился за нами, но заметив наши испуганные лица, великан воскликнул:
— Как! Вы не слышали об апеннинском отшельнике?
— Разумеется, нет, — храбро ответил Сбригани, — мы никогда не слышали ничего подобного.
— Тогда ступайте за мной все четверо и увидите еще и не такие чудеса: занятие, за которым я застал вас, говорит о том, что вы достойны увидеть то, что я хочу показать вам, а также достойны принять в этом участие.
