Босс (ЛП) - Хауэлл Слоан

Набираю номер коммерческого отдела больницы — они на быстром наборе, мне отвечает женщина.

Келси остается рядом, предположительно на случай, если у меня снова случится срыв. После нескольких долгих пауз и щелканья клавиш женщина сообщает мне, что папины счета оплачены. Я кладу трубку.

Мое сердце колотится от волнения, я смотрю на Келси с глупой, овечьей ухмылкой на лице.

— Что? В чем дело? — спрашивает она.

— Некоммерческая организация по борьбе с раком оплатила все папины счета.

— Заткнись, блядь! — Келси снова визжит. Она превращается в девчонку-визгунью.

Откладываю ноутбук в сторону и подскакиваю, чтобы обнять ее. Она обхватывает меня, как питон, угрожая впиться мне в грудь. Но мне все равно.

— Это просто охренительно! — говорит она мне на ухо.

Делаю шаг назад и прикрываю рот рукой, чтобы все это прочувствовать. Мои глаза затуманены, текут слезы. Счастливые слезинки, все до единой. Бросаюсь к папе и обнимаю его сильнее, чем он, видимо, ожидает. В ответ получаю привычное похлопывание, которое он так хорошо умеет делать. Я всхлипываю ему в плечо, он проводит рукой по моим волосам, притягивая меня ближе. За последние шесть месяцев я плачу больше, чем за всю свою жизнь.

Оглянувшись, могу поклясться, что глаза Келси слезятся, хотя она никогда бы в этом не призналась. Она не плачет ни о чем и никогда. Это ее фишка, и она иногда хвастается этим.

— Мне действительно нужно идти, ребята. Но только… — она улыбается широкой улыбкой. — Это так потрясающе! Даже если ты плачешь, как маленькая сучка, это просто потрясающе! — она смеется, подбегает и обнимает папу и меня одновременно. — Я люблю вас обоих. — Келси целует каждого из нас в лоб и бежит к двери. — И еще, Дженн. Я могу остаться с ним на несколько дней, чтобы ты могла вернуться к работе. — Ее улыбка дьявольская. — Напиши ему. Хорошо, ладно, пока! — она быстро машет рукой и выбегает за дверь, прежде чем я успеваю ее отругать.

Я перевожу взгляд на папу.

— Иди, позвони тому мальчику. Ты мешаешь игре. — Он хихикает.

— Отлично! — я провожу пальцами по его волосам и еще раз улыбаюсь, прежде чем подойти к своему телефону.

Папин взгляд все время устремлен на меня, хотя он притворяется, что смотрит игру.

— Может, хватит? Я — серьезно.

— Я не сказал ни слова.

Я хватаю телефон и провожу пальцем по экрану. Что я собираюсь сказать Итану? Что я должна сказать? Пусть все будет коротко и мило.

Я: Мой папа вернулся домой. С ним все в порядке.

Через несколько секунд точки на экране прыгают вверх-вниз, Итан набирает ответ.

Итан: Спасибо, что сообщила мне. Мне очень жаль.

Я: Мне тоже.

Возникает неловкая пауза. Отец пристально смотрит на меня. Я вижу это краем глаза. По какой-то причине я не могу оторвать взгляд от телефона, чтобы отругать его за любопытство.

Итан: Ты возвращаешься на работу?

Это ответ на вопрос, есть ли у меня еще работа. Не могу поверить, что он не уволил меня. Это как-то неправильно. Любого другого человека Итан не пропустил бы их мимо охраны. Не люблю, когда люди делают мне одолжения. Несмотря на то, что папины счета оплачены, деньги нам все равно пригодятся, и это работа моей мечты. Но как же мы с Итаном? Он знает, как согреть меня, но в то же время и превратить в ледышку. Между нами нет середины.

Я: Можно, я подумаю и дам тебе знать?

Я хочу вернуться завтра. Хочу, чтобы все было так, как до той ночи. Больше всего мне хочется, чтобы Итан просто пригласил меня на свидание как нормальный человек. Чтобы потом не было того, что произошло до телефонного звонка. От одной мысли об этом у меня подкашиваются ноги, а лицо пылает жаром.

Итан: Конечно, просто дай мне знать.

Глава 14

Итан Мейсон

Я сижу в боксерах и смотрю «СпортсЦентер», проверяя телефон на предмет новостей с работы. Проходит несколько дней с тех пор, как Дженни сообщила мне, что с ее отцом все в порядке. Я не уверен, как воспринимать ее сообщения: так мало слов сказано, а, между тем, в них может быть столько разных смыслов.

По крайней мере, с ее отцом все в порядке, и это единственное, что имеет значение. Тем временем я в полном ахуе. Я сказал всем в офисе, что меня не будет в городе. Они не должны видеть, как я погряз в жалости к себе, не говоря уже о том, что я не хочу, чтобы Дженни чувствовала себя неловко в первый день своего возвращения. Что, если она еще не смирилась с тем, что между нами произошло? Это будет катастрофа, и так лучше.

С журнального столика на меня смотрят несколько коробок с китайской едой на вынос. Я никогда не ем поздно вечером. Почесав рукой щетину на лице, я вздыхаю. Что, черт возьми, со мной происходит? Рутина, порядок, структура — вот, что помогает мне жить каждый день. Режим, планирование — моя жизнь является одним большим маршрутом. Пока не появилась она и не разгромила все, как «Rolling Stones» в гостиничном номере.

Стук в дверь отрывает меня от сеанса жалости к себе. Входит Мэтт. Его широкая улыбка сменяется хмурым взглядом, когда он замечает меня, лежащего на диване.

Я смахиваю остатки лапши с голого живота и смотрю на него.

— Что? — я бросаю на него свой патентованный взгляд «не начинай снова». Это не срабатывает.

— Господи. — Мэтт хихикает. — Что же, это интересно.

Я встаю с дивана и выключаю телевизор с помощью пульта.

— Я работаю из дома.

— Вижу. Я заходил в офис, и мне сказали, что тебя нет в городе. Я на это не купился и заскочил.

Я начинаю спрашивать, не видел ли он Дженни. Это первое, что приходит мне в голову, но знаю, что за это мне влетит. Да и вообще, наверное, я нахватался бы дерьма.

— Да, я видел ее.

Ублюдок. Вот в чем проблема с лучшими друзьями. Эти засранцы всегда знают, о чем ты думаешь. Отмахиваюсь от его комментария взмахом руки.

— Как все прошло?

— Она выглядит хорошо. Даже счастливой. — Он, как обычно, игнорирует мой вопрос.

Ощущение покалывания захлестывает мои чувства. Я перестаю расхаживать по гостиной и смотрю на него.

— Хорошо. Все дурачились или занимались реальной работой?

— Это дерьмо просто смешно. Перестань вести себя так, будто я не знаю, что это, — он указывает на меня, а затем на китайскую еду на столе, — все это значит, что из-за нее ты потеряешь свой красивый пресс, понимаешь? — я задыхаюсь, потирая тугие выступы живота, и снова пытаюсь отмахнуться юмором.

— Никогда.

— Тебе нужно нацепить что-то на свою задницу и отправиться на работу. Серьезно. — Его голос резкий. От разговора не уйти, поэтому я опускаю взгляд в пол и покачиваю головой.

— Ей нужно еще немного времени. Я просто даю ей немного пространства.

— Нет, попробуй еще раз. — Он качает головой.

— Иногда ты просто чертова заноза в заднице. Ты это знаешь?

— Да. — Мэтт усмехается и кивает.

— Отлично. Может быть… — смотрю на него, а потом снова вниз. — Может быть, я просто еще не готов ее увидеть.

— Продолжай. — Он крутит указательным пальцем перед моим носом, как бы говоря: «Прекрати дурачиться и выплюнь все остальное».

— Слушай, я не знаю, ясно? Мне не нравится не знать. Я не знаю, что делать со всем этим дерьмом. И хочу, чтобы все было как раньше, хочу ее. Это то, что ты хочешь услышать?

— Скажи это.

Я стискиваю зубы и качаю головой, положив обе руки на бедра.

— Я… — отворачиваюсь к стене.

Мэтт скрещивает руки на груди и смотрит мне в глаза.

— Вытащи это.

Снова поворачиваюсь к нему и хмурю брови.

— Я боюсь, ясно? Чертовски боюсь того, что произойдет. Когда я увижу ее.

Он пожимает плечами.

— Неужели это было так чертовски трудно сказать?

Я киваю, слегка усмехнувшись.

— Да, ублюдок. Вообще-то да. Спасибо, что спросил.

— Это то, ради чего я здесь.

— Есть ли мораль в этом вопросе?

— Думаю, ты знаешь, в чем она заключается… — он передразнивает меня фальцетом, вытягивая последнее слово.