Босс (ЛП) - Хауэлл Слоан

Машина останавливается, и пальцы Итана выскальзывают из меня. Он откидывается назад и отпускает мою шею. Я начинаю приходить в себя, когда он подносит блестящие пальцы к языку, пробуя меня на вкус, а его глаза по-прежнему устремлены на меня. Я ерзаю на сиденье, моя киска снова накалена до предела. Задыхаясь, я могу вымолвить несколько слов.

— Как ты делаешь это со мной?

Прежде, чем он успевает заговорить, я набрасываюсь на него, обхватывая за талию. Его член твердый, и я трусь об него клитором, нуждаясь в очередном оргазме как можно скорее. Я никогда раньше не кончала от мужских прикосновений. Мой бывший парень не раз бился в конвульсиях на мне, а потом переворачивался, оставляя меня на произвол судьбы. Итан нацелен на то, чтобы уничтожить меня для всех остальных, используя только свои пальцы. Я целую его долго и крепко, его руки сжимают мои бедра и прижимают к члену.

Мой телефон звонит в сумочке на полу машины. Я стону и прикусываю его губу.

— Черт. Я должна ответить.

— Чушь. — Он крепче прижимает меня к себе и пытается завладеть моим ртом.

Я отстраняюсь.

— Прости. Я должна. — Роюсь в сумке, пока Итан глазами прожигает мою кожу, куда бы он ни смотрел. Вытаскиваю телефон из беспорядочной кучи случайного хлама, который там скопился. Это Келси. Провожу пальцем по экрану, чтобы ответить.

— Я немного занята. — Наступает тишина, но я слышу, как она дышит в трубку.

— Келси? Что случилось?

— Это твой папа. Он в больнице.

Глава 12

Итан Мейсон

— Немедленно доставьте нас в Сент-Томас Дженерал! — рычу я.

Обхватив Дженни одной рукой, крепко сжимаю ее. Другой рукой глажу ее по волосам, пока она плачет у меня на плече.

— С ним все в порядке? — она рыдает, и это как удар в пах. Что я делаю? Дженни не может говорить. Все ее тело дрожит под моими прикосновениями. — Мы будем там через минуту. Не волнуйся. Я уверен, что с ним все в порядке.

И это то, что я всегда делаю. Причиняю людям боль. Обычно мне все равно, но в этот раз я хочу умереть. Притягиваю ее ближе к себе, пытаясь впитать каждую частичку боли, которую она чувствует. Мне это не удается.

Тим, мой водитель, проскакивает на красный свет, смотря в обе стороны. Это недостаточно быстро для меня, и я бью ногой по сиденью перед нами.

— Отвезите нас туда! Сейчас же! — Дженни рукой обхватывает лацкан моего пиджака и поднимает на меня глаза. На ее лице написано страдание, тушь растекается по лицу тонкими, неровными черными линиями. Смотрю ей в глаза и вижу, что ее мысли проносятся с бешеной скоростью. Она хмурит брови и отталкивает меня.

— Пошел ты! — от этого крика у меня стынет кровь.

Я знаю, что ей больно. И в курсе, что она расстроена из-за ситуации и находится не там из-за меня, но я никак не мог знать, что это произойдет. Ради всего святого, я — мудак, но даже я не способен на такое. Пять минут назад она кончала на моих пальцах и стонала мое имя мне в рот, а теперь ненавидит меня?

— Я не знал…

— К черту тебя. — Ее слова врезаются в мою плоть.

Гнев захлестывает со всех сторон. Я пытаюсь запихнуть его обратно в себя, но он на грани извержения.

— Не говори так. Я не знал, ясно? Просто не говори этого. — Мой голос строгий, гораздо более строгий, чем предполагалось.

— Я была бы там. — Она снова толкает меня. — Он в критическом состоянии! У него рак! Он вот-вот, блядь, умрет, а ты обманом заставил меня оставить его!

Я вжимаюсь в сиденье. Знаю, что ее отец очень болен, но не в курсе, что он находится на смертном одре. Мои руки поднимаются в знак капитуляции.

— Я не знал…

— Ты ни черта не знаешь! Да пошел ты! Выпусти меня из машины! — она дергает за ручку двери как сумасшедшая, пока, наконец, не срывается в очередной приступ рыданий, зажимая рот рукой.

Слезы текут по ее лицу, и я тянусь, чтобы обнять ее. Она отталкивает меня свободной рукой.

— Не трогай меня сейчас! — Дженни не перестает кричать. Я сижу три самые долгие минуты в своей жизни, наблюдая, как женщина, которую я хочу утешить, страдает в одиночестве на сиденье рядом со мной. Чистая агония. Вот что это. Мои пальцы впиваются в сиденье, я смотрю на потолок машины, а потом снова на нее.

— Мне очень жаль.

Она закрывает лицо ладонями и снова начинает рыдать, это все глубже вонзается в мое сердце. Машина останавливается перед отделением неотложной помощи. Блокировка дверей отключается, и Дженни распахивает свою.

— Я иду с тобой. — Тянусь к ручке своей двери.

Она поворачивает голову.

— Нет! Не подходи ко мне. Уезжай!

И тут я теряю весь контроль над собой.

— Я не оставлю тебя в таком состоянии! Ты злишься, и это нормально, но не надо вымещать это на мне!

— Не смей приближаться к этой чертовой больнице, или я вызову полицию, Итан! Засунь свою работу себе в задницу и потеряй мой номер телефона. Понял?

Она захлопывает дверь, я пересаживаюсь на сиденье и опускаю стекло, когда она поворачивается, чтобы взбежать вверх по ступенькам к больнице.

Несколько человек смотрят на нее, прикрыв рты, когда она проносится мимо них.

— Уезжай! — Дженни не оборачивается, чтобы посмотреть на меня, когда кричит это.

***

— Черт!

Я бью по боксерской груше, которая висит под потолком моей тренировочной комнаты. Невозможно перестать колотить ее изо всех сил. Я продолжаю бить, пока у меня ничего не остается, и падаю на пол на колени, пот струится по лицу.

Подползаю к скамье, где лежит мой телефон, и смотрю на экран. Ничего. Ни смс, ни пропущенного звонка, чтобы сообщить, как там ее отец. Ни черта.

Поднявшись на ноги, вытираю лицо полотенцем. Она успокоится и поймет, что я не стал бы так с ней поступать. Я говорю себе это снова и снова, но не верю. Дженни смотрела на меня, кричала на меня. Она ненавидит меня.

Прохожу в гостиную и опускаюсь на диван. Каждый раз, когда загорается мой телефон, я бросаюсь к нему и сжимаю в ладонях. Это все рабочие дела — электронная почта, сообщения о встречах. От Дженни — ничего. Что же мне делать?

Легкий стук заставляет меня вздрогнуть, и дверь открывается. Мэтт входит в гостиную, бесцельно оглядываясь по сторонам, пока не замечает меня на диване.

— Что происходит, брат? Ты никогда не писал мне так поздно. Это сообщение было чертовски загадочным.

Я дергаю себя за волосы. Так я делаю, когда расстроен. Мэтт знает это. Он вообще знает обо мне практически все.

Он опускается на диван. На нем тренировочные шорты и обрезанная футболка, руки покрыты тонким слоем пота, словно он только что закончил тренировку в спортзале.

— Я солгал ей. Я солгал тебе. — Сажусь я.

— Что ты имеешь в виду?

— Никакого свидания не было. Я сказал ей, что это была встреча с клиентом. — Мэтт сначала хихикает, но останавливается, когда я бросаю на него пристальный взгляд.

— Полагаю, это не слишком хорошо прошло? — его тон полушутливый, полусерьезный.

Я слегка усмехаюсь. Именно поэтому и написал ему сообщение. Я знал, что он придет и разрядит обстановку.

— Она сбежала из ресторана. — Он снова смеется.

— Правда? Она сбежала? — Я киваю.

— Да так быстро. Как бум — и все.

— И что ты сделал?

— Преследовал ее. Мне пришлось. Она выглядела невероятно великолепно. Я не раздумывал дважды.

— И?

— Поцеловал ее. Поцеловал крепко. Лучший поцелуй в моей гребаной жизни. В машине было жарко и огнеопасно.

Мэтт оглядывает пустой дом.

— Я не понимаю, почему ты сидишь здесь несчастный. Где она?

Я хватаюсь за лицо и снова делаю маневр с вытягиванием волос.

— Что ты сделал? — его глаза расширены, он выделяет слоги.

— Ее отец в больнице. Он болен. Очень болен. Умирает.

— Черт. Мне жаль. Я не знал.

— Я тоже не знал, чувак. То есть, я знал, что у него есть проблемы со здоровьем. Но он, типа, неизлечимо болен и находится в хосписе или что-то в этом роде. Я попросил Тима отвезти ее в больницу. Она на меня накричала. Сказала, чтобы я отвалил. Что не хочет меня больше видеть.