Ее дикие звери (ЛП) - Бали Э. П.

Я делаю все, что в моих силах, чтобы смотреть куда угодно, только не на них.

Кто-то действительно кричит:

— Свежее мясо! — и за этим следует мужской хохот. Очередь охранников на трибунах не пытается остановить или упрекнуть их, и это наводит на мысль, что подобное в порядке вещей. Какого хрена, Лайл Пардалия? Вот тебе и цивилизованные звери.

Тереза приказывает нам встать в шеренгу лицом ко всем, кто насмехается над нами, как будто мы собираемся разыграть какое-то дурацкое шоу. Вот так себя чувствуют стриптизерши перед выходом на сцену? В глубине души я всегда подумывала об этой работе, чтобы попытаться заработать реальные деньги, но у меня никогда не хватало смелости попробовать себя в деле.

Но я также не могу отделаться от мысли, что, должно быть, именно так выглядят нелегальные аукционы по незаконному разведению. Я боялась их всю свою жизнь, и когда первобытный страх сжимает мою грудь, мне кажется, что желудочный сок собирается извергнуться из моего горла подобно лаве. Вопреки здравому смыслу, я хватаю Минни за руку.

К моему полному облегчению, она не стряхивает меня и крепко сжимает в ответ.

Мне неприятно, что я выгляжу слабой, но кровь стучит в ушах, и я не могу дышать.

Я хищник. Я высший хищник, и мне нечего бояться, повторяю я снова и снова, стоя там и пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица.

Но я вижу, как наша аудитория изо всех сил старается заглянуть к нам в души прямо сквозь одежду. Некоторые даже встают со своих мест, чтобы лучше рассмотреть.

Они начинают привлекать наше внимание, выкрикивая прозвища, которые дали нам по отличительным признакам.

Ракель называют «Заплаткой».

Сабрине кричат «Секси мама», на что она посылает воздушные поцелуи направо и налево. Она в своей стихии, без шуток.

Минни называют «Пинки» из-за ее розовых волос.

И внимание, вот оно:

— Крошка-зайчонок! ¹

— Срань господня, — бормочет Минни рядом со мной.

— Я знала, что мне не следовало завязывать пучок, — бормочу я в ответ. Но это все, что я смогла сделать этим утром.

Во что я ввязалась? Вот тебе и попытка залечь на дно. Теперь у меня такое чувство, будто у меня на груди красная мишень. Впереди меня Сабрина расхаживает павлином, покачивая бедрами, чтобы показать, как великолепно выглядит ее задница в этих леггинсах. Несколько незамужних девушек постарше смело смотрят на толпу, но к ним обращаются по их настоящим именам.

Одной из моих работ после того, как отец отказался от меня, было лечение зверей на подпольных боевых аренах. Я была под полной защитой, накладывая на себя восьмой щит, и оставалась абсолютно невидимая для всех присутствующих. Я столкнулась с самыми садистскими проявлениями нашей культуры и с юных лет по-настоящему преуспела в исцелении серьезных травм, но делала это незаметно.

Сейчас же все иначе, и, честно говоря, я бы предпочла выжечь себе глаза, чем находиться здесь с тремя мужчинами, которые охотятся на меня.

— Итак! — один из преподавателей, лысый мужчина с огромными каштановыми усами, встал перед нами с громкоговорителем. — Последний ряд, третьекурсники, вы спускаетесь первыми, проходите мимо, затем направляетесь прямо в обеденный зал. Если увидите пару, дайте нам знать, подняв руку.

Я напрягаюсь, когда третьекурсники длинной вереницей чуть ли не прыгают вниз по ступенькам. Они идут через ряд оранжевых конусов, чтобы подойти прямо к нам и пройти вдоль шеренги анима. Нас ничто не разделяет, и им позволено приближаться так, как они хотят.

Я физически не в состоянии отпустить руку Минни, и она, кажется, не возражает, когда очередь мужчин возвышается над нами. Некоторые из них подходят со своими стаями в поисках другого члена своей группы связанных судьбой, и даже если они не видят на нас брачной метки, все равно чертовски пугающе быть изученными вдоль и поперек таким количеством анималия.

В их глазах одновременно и оценивающий расчет, и сильный, похотливый жар.

— Как тебя зовут, красотка? — воркует мне львица, одной рукой поглаживая свою длинную рыжую гриву, а другой таща за собой одного из своих самцов.

Я открываю рот, но охранники подталкивают ее вперед, и следующий подходит ко мне вплотную, чтобы многозначительно облизнуть губы.

У нас нет другого выбора, кроме как стоять там и ждать, пока пройдет этот парад анимусов из студентов второго, а затем и третьего ряда.

Совпадений нет до пятого ряда, когда анимус-лев с длинными каштановыми волосами прорезает очередь, словно в трансе, направляясь прямиком к Яне. Остальные анимусы расступаются, чтобы пропустить его, и мы все просто замираем, зачарованно наблюдая. Лев протягивает большую руку и нежно гладит левую сторону шеи Яны.

Минни судорожно втягивает воздух. Я хватаюсь за живот.

Яна издает сдавленный всхлип и бросается в объятия мужчины. Он мурчит, когда крепко сжимает ее в ответ, а затем предупреждающе рычит на окружающих его самцов.

Другие львы радостно вопят у него за спиной и толкают друг друга, но держатся на почтительном расстоянии. Мы все смотрим на них разинув рты, и, признаюсь, у меня немного наворачиваются слезы от этого зрелища.

Найти кого-то из своей стаи связанных душ, того, кто предопределен Дикой Богиней и самими звездами, — это, пожалуй, самое прекрасное и священное, что у нас есть в этой безумной жизни.

Эти два зверя, которые всего несколько мгновений назад были фактически незнакомцами, нашли еще один фрагмент своей стаи. Интересно, Яна такая же регина, как я.

Я осознаю, что яростно сжимаю руку Минни, когда слышу, как она прерывисто вздыхает рядом со мной. Этот звук возвращает меня в реальность, и остальные тоже выныривают из своих грез.

Дыши, Лия. Просто дыши.

Мне просто повезло, что передо мной стена из мужских тел, скрывающая меня от взглядов моих собственных суженых, все еще ожидающих на трибунах. Моя анима сейчас неистово ревет в моей груди, и мне ничего не остается, кроме как быстро моргать, глядя на зеленую траву под моими шлепанцами.

Затем очередь снова приходит в движение, и Яна со своей парой уходят рука об руку в столовую. Несомненно, они будут говорить о том, что делает их такими, какие они есть. Об их жизнях, их надеждах и мечтах. Они узнают друг друга получше. Надеюсь, они влюбятся по-настоящему.

Стейси вздыхает и вяло подходит ближе, чтобы закрыть брешь, образовавшуюся из-за отсутствия Яны. Они были подругами и больше не будут спать вместе, но она утирает слезы и улыбается в спину своей уходящей подруге.

Совпадений больше не было, пока не появился последний ряд.

Внезапно мне кажется, что по спине ползут огненные муравьи.

Все, что я могу сделать, это не смотреть на них, когда звенят стальные цепи и мимо нас начинают шаркать первокурсники. В следующую секунду воздух прорезает рычание, и мы все оборачиваемся как раз вовремя, чтобы увидеть, как анимус прыгает на одну из анима постарше. Она взвизгивает, когда он заваливает ее в траву, быстро двигаясь по ее телу и шумно обнюхивая шею, грудь, пах.

— Блядь! — кричит она. Но это не крик страха, а хриплый стон удовольствия. Он снова наклоняется к ее лицу, их рты жадно впиваются друг в друга в жарком сплетении губ и языков, которое заставляет меня вскинуть голову и оцепенеть. Пара анима, которые знают ее, начинают прыгать от счастья.

Мне приходится напомнить себе закрыть рот, когда Минни ловит мой взгляд с кривой усмешкой. В ее глазах светится надежда, как и должно быть.

Охранники позволяют новой паре еще немного уделить друг другу внимания, а потом один из львов телекинетически разводит их в стороны. Самец протестующе рычит.

— Ладно, вы двое, — Тереза кивает одному из охранников. — Сегодня мы поговорим о том, как правильно себя вести в общественных местах.

И после этих слов охрана уводит их под конвоем.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю широкую татуированную грудь слишком близко от себя. Мое сердце замирает, когда я нахожу татуировку волка, выглядывающую из-под расстегнутых лацканов оранжевого комбинезона.