Безрассудный наследник (ЛП) - Сноу Дженика

Эдоардо.

Это было неправильно, и не только потому, что я наблюдала за чем-то очень личным.

— О, Эдоардо. Я люблю тебя.

Я прикрыла рот рукой, чтобы не выдать своего шокированного вздоха, когда услышала Франческу.

— Я хочу тебя, — прошептала она. Послышался звук скидывающийся одежды, расстегивающейся молнии, а затем Эдоардо застонал, задыхаясь, и я сделала шаг назад.

— Вот и все. Да, это оно.

И тут до моих ушей донесся отчетливый звук их секса.

— Я люблю тебя, Эдоардо. Боже, я люблю тебя.

Я попятилась назад, зацепившись каблуком за край платья. Я раскинула руки, пытаясь справиться с собой, и ударилась спиной о стену так громко, что все звуки прекратились. Мне следовало бы поспешить прочь, но я застыла на месте, услышав тихий, неистовый шепот.

А потом дверь распахнулась, и из нее вышел Эдоардо, с пистолетом в руке, с безумными глазами. Его взгляд остановился на мне, и глаза, казалось, потемнели, а брови нахмурились.

— Возвращайся на вечеринку.

Я осознала, что он говорит не со мной, хотя его взгляд был прикован к моему лицу. Мгновение спустя Франческа проскользнула мимо него, ее тело замерло, когда она увидела меня, ее глаза расширились.

— Амара, — тихо произнесла она, глядя на меня и Эдоардо. Она сделала шаг ко мне. — Это не то, что ты думаешь. Ты не можешь сказать…

— Я сказал вернуться на эту чертову вечеринку, — огрызнулся Эдоардо и посмотрел на Франческу с глубокой хмуростью на лице.

Я увидела, как дернулось ее горло, когда она сглотнула, и почувствовала, как из нее выплеснулся страх. Это была не просто ее нерешительность и страх, что я расскажу кому-нибудь, что они с Эдоардо занимались сексом, чем-то совершенно запретным, сокровенным, что ты даришь только своему мужу.

Если бы об этом стало известно, это погубило бы ее, разрушило бы ее семью и их репутацию. Их будут сторониться, на них будут смотреть свысока, и все из-за одного поступка. И неважно, сказала ли она мне, что была с кем-то, как намекнула на примерке платья — как будто хвасталась этим. Слова были просто… словами. Легко скрываемые. Но это. Это нельзя было скрыть или отмахнуться, если бы кто-то, кроме меня, узнал об этом. Были те, кто хотел опозорить семью, причинить боль тем, кто выше их.

Но, несмотря на все это, она не боялась этого, не сейчас. Ее страх был связан с абсолютно зверским выражением лица Эдоардо, обращенным прямо на нее. Я никогда раньше не видела его таким. Он всегда был таким стоическим, казался таким безучастным.

Но это… это был тот же опасный человек, которого я видела, когда смотрела в лицо отца. Они были вырезаны из одного и того же материала. Они все были такими.

Когда она не спешила двигаться, Эдоардо повернулся к ней лицом и сделал шаг вперед. Она схватилась за край платья и, развернувшись, заспешила по коридору, бросив на меня последний взгляд через плечо, прежде чем завернуть за угол, и мы с Эдоардо остались вдвоем.

Он медленно повернулся ко мне лицом, и у меня перехватило дыхание: воздух вокруг словно высосали, и я почувствовала, как его гнев нахлынул на меня с новой силой.

— Я ничего не видела, — я не знала, почему произнесла эти слова. Он и я знали правду, знали, чему я была свидетелем. Это было ясно написано на моем лице.

— Давай не будем делать из тебя лгунью, Амара, — он сделал шаг вперед, но мне некуда было бежать.

Справа от меня была стена, слева и впереди — Эдоардо, и я оказалась в ловушке.

Я облизнула губы. Я могла бы закричать, позвать на помощь. Но сжатие челюсти и напряжение губ подсказали мне, — он знает, куда ведут мои мысли. Он поднял палец и приложил его ко рту.

— Тс-с-с. Мы не хотим, чтобы кто-то услышал шум.

Если бы я кому-нибудь рассказала о том, что видела, это не навредило бы никому, кроме Франчески и ее семьи. Может, я и не очень высокого мнения о Франческе, но ее мать и отец всегда были добры ко мне. Но он не поверил бы мне, даже если бы я ему призналась, поэтому я держала рот на замке.

Еще один шаг вперед, и я затаила дыхание, не зная, что он планирует. Угрозы явно не за горами, но мне не нравилось, как он смотрел на меня, словно планировал что-то сделать со мной, заставив молчать.

Как будто он хотел, чтобы я нарушила свое слово и рассказала всем о том, что видела, чтобы он смог воплотить это в жизнь.

От него исходила тьма. Он с ненавистью скользил взглядом по моему телу.

— Я не собираюсь ничего говорить, — повторила я и почти вызывающе вздернула подбородок. — Я бы никогда не хотела причинить семье Марии такую боль.

Он ухмыльнулся, как будто мои слова показались ему забавными.

— Давай просто вернемся на прием. Уверена, Николай ждет меня.

Я не постеснялась произнести имя своего мужа, надеясь, что это наведет страх на Эдоардо. Но он лишь шагнул ближе. Его взгляд блуждал по моему лицу, и я сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в плоть, и боль переросла в удовольствие.

— Вот что произойдет, Амара, — произнес он низким голосом, потянувшись вверх и потирая прядь моих волос между большим и указательным пальцами, сосредоточившись на этом действии. — Ты будешь молчать, потому что я не собираюсь терять свой пост. Твой гребаный отец не накажет меня за то, что я нарушил правила. А ты будешь держать свой хорошенький ротик на замке, или я буду делать всякие вещи, которые тебе не понравятся, — он медленно поднял взгляд от локона, чтобы встретиться с моим взглядом. — Но это определенно будут вещи, которые понравятся мне, — прошептал он.

Между нами повисло долгое молчание, как будто он хотел дать этим словам впитаться, чтобы их смысл действительно закрепился.

— Ты понимаешь, что я имею в виду, Амара?

Мне хотелось дать ему пощёчину, закричать в лицо, сказать, что он не имеет права так со мной разговаривать. Я была выше его не только по морали и достоинству, не только по уважению или статусу, но и потому, что он был низшим из низших. Он был убийцей, готовым заставить меня делать то, что он хочет, лишь бы я держала рот на замке.

О, я все понимала. Но он, очевидно, не мог.

— Как ты думаешь, что произойдет, когда я расскажу им правду? Что, по-твоему, они сделают с тобой, когда я расскажу мужу, что ты мне угрожал?

Глаза Эдоардо потемнели еще больше, и он крепко сжал пальцами прядь волос, потянув за нее, отчего я стиснула зубы.

— Похуй на Братву, — выплюнул он. — Твой отец — слабак, раз заключил сделку с этими ничтожествами, — Эдоардо поднес прядь волос к носу и глубоко вдохнул, из его горла вырвался отвратительный звук удовольствия.

Движение на периферии заставило меня посмотреть в сторону.

Казалось, время остановилось, когда я увидела, как Николай завернул за угол и медленно пошел по коридору, его взгляд был сосредоточен на мне, такой пристальный, такой смертоносный. Он поднял руку, и я смотрела огромными, как мне казалось, глазами, как он сунул руку в пиджак смокинга. Я слышала речь Эдоардо, его голос был таким искаженным, я не могла разобрать ничего другого.

В ушах стоял гул, заглушавший все остальное, из-за чего невозможно было понять, что он говорит. Но я чувствовала, как он дергает меня за прядь волос, и на секунду отвлеклась от мужа, чтобы увидеть, как Эдоардо соблазнительно ухмыляется, наклонившись ко мне, и теперь его взгляд был устремлен на мой рот.

— Ты будешь слушаться меня и держать рот на замке, или я трахну тебя так сильно, что потом несколько дней будет идти кровь. Ты меня поняла?

Моя кожа покалывала, когда я оглянулась на Николая, мои глаза расширились еще больше, а рот слегка приоткрылся. Он достал пистолет, серебристый металл заиграл на свету.

— А может, ты хочешь, чтобы я это сделал? Если ты замужем за русским подонком, тебе, наверное, нравится, когда все грубо и жестко, не так ли?

Эдоардо был слишком поглощен своими отвратительными планами в отношении меня, что даже не почувствовал монстра, который стоял прямо за ним.

Только когда Николай поднял пистолет и направил его в висок Эдоардо, я почувствовала изменение воздуха вокруг. Эдоардо хватило миллисекунды, чтобы понять, что мы не одни. Но было уже слишком поздно.