Когда вмешалась жизнь (ЛП) - Энн Джуэл Э.

— Гас? — Беспокойство по поводу появления в его спальне ослабило ее попытку звучать рассерженно.

Дверь хозяйской спальни была открыта, но не дверь в ванную, за которой шумел душ. Паркер села на скамейку в изножье кровати и стала ждать. Шли минуты, воспоминания о прошлой ночи подпитывали ее гнев, и ее терпение истощилось до нуля.

Один поворот ручки, и незапертая дверь бесшумно открылась. Она опустила голову, не желая смотреть на обнаженного Гаса в стеклянной душевой кабинке.

— Почему ты так поступил со мной? — Ее голос оставался уверенным и спокойным, несмотря на колотящееся о ребра сердце.

— Бл*ть! Какого хрена ты тут делаешь, Паркер? — Гас повернулся к ней спиной. — Убирайся!

Она скрестила руки на груди, не отрывая глаз от своих шлепанцев.

— Нет, пока ты не ответишь на мой вопрос.

— Я в душе голый!

— Я не смотрю. Просто ответь мне.

Он выключил душ, схватил полотенце, быстро протер им волосы и обвязал его вокруг талии, но вода продолжала струиться по его телу.

— Иди домой, Паркер. Это не имеет значения.

Он обошел ее стороной и добрался до гардеробной, обставленной ящиками из темного дерева с одеждой, идеально развешанной на латунных и деревянных вешалках того же цвета.

— Ты мудак. Изменщик. Жалкое подобие мужа. — Паркер последовала за ним, а затем резко отвернулась и зажмурилась, как только он уронил полотенце, будто отказывался прятать от нее свое обнаженное тело.

— Да, вероятно, я мудак. — Он надел серые спортивные штаны без нижнего белья. — Но я не изменщик, и ты даже не представляешь, какой я муж.

— Ты… ты пытался меня соблазнить. — Гнев подпитывал противоборство, перекрывая тот ужас, который она испытывала, оказавшись рядом с обнаженным Гасом.

Он рассмеялся. Это еще больше распалило ее гнев.

— Я не соблазнял тебя. Я высказал свою точку зрения. — Он надел белую футболку.

— Бред сивой кобылы. Я была там.

— Вот именно. Тогда ты должна понимать, что я тебя не соблазнял. — Он схватил ее за плечи и оттеснил в сторону от выхода из гардеробной.

Повернувшись, она с облегчением обнаружила, что Гас одет.

— Я чувствовала тебя. — Ее глаза сузились.

Он ухмыльнулся.

— Неужели?

По шее Паркер разлился жар, опалив щеки. Обсуждение эрекции Гаса в хозяйской спальне в отсутствии Сабрины расценивалось как самый неуместный разговор, который у нее когда-либо был.

— Ты такой засранец. Просто скажи мне, почему?

Скривив губы в сторону, он прищурился.

— Ты молода. Видишь мир только в черно-белом цвете. В твоем сказочном мире любовь — это волшебная палочка, источающая дорожки из блесток и дарующая «долго и счастливо».

Паркер подошла ближе, осознавая, что лев может затащить ее в свое логово.

— Я не верю в сказки.

— Нет? — Он пожал плечами. — Тогда, полагаю, я высказал свою точку зрения.

— Я не понимаю твоей дурацкой точки зрения! — Она сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

Гас наклонился вперед, оказавшись на одном уровне с ее глазами. Она оставалась на месте, хотя его близость вызывала дрожь.

— Тебе изменили. Ты чертовски из-за этого злишься, потому что не можешь понять причину. Но любовь — это эмоция, которая живет в голове и пресловутом сердце. В нее нужно вкладываться, чтобы она росла, иначе она умрет. Но… желание… оно инстинктивное. Физическое. Плотское. И когда оно хочет добиться своего, мозг отключается, и единственное сердце, которое ты слышишь, — это орган в твоей груди, перекачивающий кровь. Раб твоего желания, готовящий твое тело делать одно и только одно… — Он наклонился к ее уху и прошептал: — Кончать.

Август Уэстман доказал, что он дьявол. В его присутствии Паркер становилась худшей версией себя. Он одурманил ее своими словами, утянул в бездну своей уверенностью и украл ее невинность своим шепотом.

Гас снова выпрямился.

— Хочешь, чтобы я обращался с тобой как с ребенком, Паркер? Как со второсортной помощницей моей жены?

Она с трудом сглотнула и покачала головой.

— Хочешь правду?

Она кивнула.

— Я люблю свою жену. — Его брови сошлись на переносице, будто эти простые слова причиняли боль. — Она великолепная, красивая и сексуальная, и я предан ей головой и сердцем. Но я скучаю по ней. Потому что даже когда она здесь… на самом деле ее здесь нет. Поэтому, когда она нанимает молодую девушку, которая все время улыбается, умеет рассмешить и смотрит на меня так, как раньше смотрела на меня моя жена…

Паркер едва могла дышать, и каждый глоток воздуха, который ей удавалось втянуть, был пропитан его мылом с травянистым ароматом и феромонами.

Гас вздохнул и покачал головой.

— Я… я не могу думать, и мое сердце превращается в слепой орган перекачки крови, потому что я — мужчина, и, возможно, это не оправдание, но я так чувствую… — Он провел руками по влажным волосам, а затем сцепил пальцы на затылке. — Я хотел доказать, что в тот момент ты желала меня, и черный цвет превратился в уродливый серый, потому что ты так отчаянно жаждала освобождения. Я хотел, чтобы ты признала, что желание — это наркотик, и никто не застрахован от его воздействия.

Гас превратил серый в ужасный цвет. Паркер предпочитала черный, белый… и синий.

— Ты знаешь меня меньше двух недель.

Он пожал плечами.

— И ты один раз поцеловала меня и дважды открыла дверь полуголой. Я порядочный парень, но не святой.

— Гас, я…

— Не парься, Паркер. — Он прошел мимо нее к лестнице. — Я не сделаю тебя своей любовницей. Я не изменю Сабрине. И я не должен был поступать так с тобой.

Она погналась за ним.

— Прости меня, — продолжил он. — После ее звонка я расстроился. Потом ты заговорила об измене, а я был зол на весь мир и нуждался в оправдании своих чувств. Для этого я использовал тебя, и это был дерьмовый поступок.

Он продолжал, не оглядываясь, идти на кухню.

— Давай забудем, что это вообще произошло.

— Что? — Паркер не могла поверить в то, что услышала.

Гас бросил Рэгсу лакомство из стоявшей на прилавке банки. Затем достал из холодильника колу.

— Ты шутишь, что ли? Забыть, что это вообще происходило?

С дикими глазами она промаршировала к нему по кафельному полу, не останавливаясь, пока не оказалась с ним лицом к лицу. Она пристально смотрела, как он беззаботно пьет колу, игнорируя ее присутствие, будто она была не более чем мухой на его плече.

Облизнув губы, он посмотрел на нее с настороженностью.

— Да, именно это я и сказал.

— Значит, мы ничего не скажем Сабрине о поцелуе и том, как ты терся об меня на кухне.

Гас отшатнулся, широко раскрыв глаза.

— Это ты об меня…

— Нет! — Отступив на шаг, она несколько раз покачала головой и попыталась обрести самообладание. — Ничего я не… я просто стояла близко… или… то есть…

Она поморщилась из-за путаницы в словах. Смущение окрасило ее кожу в розовый, как это всегда легко происходило рядом с ним.

— Перестань вкладывать слова мне в рот. — Она ткнула в него пальцем.

Он усмехнулся.

— Паркер…

— Перестань произносить мое имя! — Она ненавидела, как соблазнительно оно звучало в его исполнении.

Он засмеялся громче, вскидывая руки в знак поражения.

— Простите, мисс Круз, я ничего не вкладывал вам в рот… пока.

Она ахнула.

— Извращенец! Завтра, как только Сабрина вернется домой, я расскажу ей все. И когда твою похотливую, изменяющую и эгоистичную задницу вышвырнут на улицу, тебе некого будет винить, кроме самого себя.

На волне адреналина она бросилась к задней двери.

— Боже, я пошутил. Но обязательно расскажи моей жене, что у тебя вошло в привычку не носить при мне лифчик, Мисс Соски.

Паркер захлопнула дверь и посмотрела на свою облегающую майку со встроенным бюстгальтером. Однако дополнительный слой хлопка не мог удержать ее соски под контролем от дерзкого Гаса Уэстмана и его грубых комментариев, которые, казалось, возбуждали ее настолько же сильно, насколько и приводили в ярость.