Кристен Эшли - Для тебя
— Хватит угощений, — ответила Феб, остановившись с другой стороны от обеденного стола и уперев руки в бёдра, отчего ткань у неё на груди натянулась, на что член Колта немедленно отозвался.
Он вытряхнул ещё кусочек и послал его в гостиную.
— Колт! — рассердилась Феб.
— Иди сюда, — ответил Колт.
Она посмотрела на микроволновку, а потом снова на него.
— Ты опоздал. Уже без пятнадцати семь. Мы должны идти.
Колт закрыл крышкой кошачий корм и поставил его на столешницу, после чего повторил:
— Феб, подойди сюда.
Она проигнорировала его и спросила:
— Можно я поведу?
— Нет, — ответил Колт. — Иди сюда.
Она склонила голову набок:
— Почему я не могу вести?
— Уговор был, что ты можешь купить ту машину, если мне не придётся в ней ездить. Помнишь?
— Это был глупый уговор, — буркнула она.
— Ты сама согласилась.
— Меня вынудили, — возразила она, и это была правда. Она обманула его, используя свои туфли, руки, рот, задницу, киску, кружевное боди и бильярдный стол, а после того, как она получила, что хотела, он обманул её в ответ.
Она убрала руки с бёдер и скрестила их на груди:
— Да ладно, Колт, это новая машина. Мне нравится на ней ездить.
— Когда мы куда-нибудь едем, неважно куда, за рулём я, а я не вожу грёбаный «Жук».
Она закатила глаза:
— Настоящий мужчина.
Это тоже была правда, но Колт решил не соглашаться с тем, что и так очевидно.
— Феб, я не собираюсь повторять, — предупредил её Колт. — Иди сюда.
Она посмотрела ему в глаза, и её тело напряглось.
— Зачем? — спросила она.
— Просто подойди.
— Зачем?
— Феб... — начал он.
Но она пробормотала: «Ой, ладно», — опустила руки и прошла к нему в кухню. Он сунул руку в карман, дотронулся до кольца и вытащил руку обратно.
Она остановилась перед ним, задрала голову и спросила:
— Что?
Колт прислонился бёдрами к столешнице и посмотрел на Феб.
В его жизни было время, когда он знал без сомнения, что этот момент настанет, а потом было время, когда он без сомнений знал, что этого никогда не будет. Первое он принимал как должное. Второе ранило так сильно, что ему было больно десятки лет и ему пришлось научиться — с трудом — игнорировать эту боль.
Когда ему было двадцать два, он думал о тюльпанах и свечах и даже о том, чтобы опуститься на одно колено.
Теперь, когда время пришло, он был не против сделать это на кухне, прислонившись к столешнице с Феб, которой не терпелось отправиться в «Коста», чтобы сделать то же самое, что он собирался сделать прямо сейчас. По её поведению в участке он понял, что она хотела поговорить о браке, и не собирался позволять ей сделать это без его кольца на пальце.
— Ты знаешь, что я люблю тебя, — сказал он ей, и она опустила одно ухо к плечу, одновременно её взгляд стал нежным, а уголки губ приподнялись.
— Да, — прошептала она.
— Люблю достаточно, чтобы позволить тебе купить эту чёртову машину, — сказал он, и нежность пропала с её лица.
— Думаю, слово «позволил», когда ты говоришь обо мне, следует изгнать из этого дома, — объявила она, и Колт усмехнулся.
— Люблю достаточно, чтобы позволить тебе потратить деньги на мой гараж.
— Наш гараж.
— Вместо туфель на каблуках.
— Колт, алло, — окликнула она. — Чёрные, красные... — Она показала на свои ноги. — А теперь матово-серебристые.
— Матово-серебристые? — пробормотал он, продолжая усмехаться.
— Цвет моих туфель, — сообщила она, и он посмотрел вниз.
— Так он называется?
— Как будто тебе не всё равно, — пробурчала она, и он посмотрел обратно на неё.
— Ты права, мне всё равно.
Она закатила глаза, и он протянул руку, схватив её за тыльную сторону шеи, и притянул её вперёд. Она потеряла равновесие и всем телом врезалась в него, обняв его за пояс обеими руками, вцепившись пальцами в ткань рубашки, а он обвил её талию второй рукой.
Сжав её волосы в кулаке, он потянул её голову назад.
— Люблю, когда ты закатываешь глаза, малыш, — прошептал он, и её лицо снова стало нежным.
— Что с тобой случилось сегодня вечером? — прошептала она в ответ, разглядывая его лицо. — Ты ведёшь себя странно.
— Я хочу, чтобы всё было круто, — ответил он, и между её бровей появились морщинки. — Круче всех.
— Что ты хочешь круто?
— Нашу свадьбу.
Она закрыла глаза, подняв брови, потом снова их открыла. Он взял правой рукой её левую руку и поднял её между ними. Он увидел, что она опустила глаза на их руки, но не отвёл свои от её глаз, чтобы видеть изумление, отразившееся на её лице, когда он надел ей на палец кольцо.
Опустив кольцо до основания пальца, он тихо повторил:
— Круче всех.
— Колт, — прошептала Феб, глядя на их руки, не отрывая глаз от бриллианта там.
— Еда, музыканты, танцы, много цветов и ты в белом платье, — сказал ей Колт, прижав её ладонь к своей груди. Она посмотрела ему в глаза, когда он прижал её ближе той рукой, что обнимала её талию.
— Колт.
— Но уедем мы на «Харлее».
— Колт.
— Медовый месяц на пляже.
— Колт.
Он опустил голову и приблизил свои губы к её:
— Собираюсь трахнуть тебя на песке под звёздами.
Она обвила руками его шею, запустив пальцы в волосы, и прошептала:
— Колт.
— Ты выйдешь за меня, малыш?
Она наклонила голову, так что их лбы соприкоснулись, и потёрлась своим носом об его нос, прежде чем сказать:
— Да.
Он опустил глаза на её рот и пробормотал:
— Хорошо.
Но прежде чем он успел её поцеловать, она отодвинула голову.
— Можно я кое-что скажу? — спросила она.
— После поцелуя.
— Нет, до.
— Что?
— У меня только один вопрос.
— Ответ «да».
Уголки её губ приподнялись, лицо снова стало нежным, и Колт машинально сжал кулак в её волосах и крепче обнял её второй рукой.
— Это хорошо, — прошептала она.
— Что хорошо? — спросил он.
— Что ответ «да». Потому что, видишь ли, я всё ещё хочу назвать нашего ребёнка Джеком или, если это будет девочка, Жаклин.
Тело Колта превратилось в камень, из головы вылетели все мысли, сердце ухнуло вниз, а губы выговорили одно тихое слово:
— Что?
— Если ребёнок, которого я ношу, окажется мальчиком, я хочу назвать его...
Феб не успела закончить, потому что Колт прижал её ещё ближе к себе, накрыл её губы своими и поцеловал.
* * *
Ставрос Коста подбежал к звонящему телефону.
— «Коста», — ответил он.
— Ставрос, это Колт.
Ставрос посмотрел в книгу предварительной записи, потом поднял взгляд на часы и закатил глаза, зная, что сейчас последует.
