Падшее царство (ЛП) - Дженнингс Сайрита

Я следую за ним с кладбища, подальше от подслушивающих ушей. Как только мы оказываемся на тротуаре, он говорит:

— Ведьмы не могут найти Легиона. Но у них, возможно, есть зацепка к тому, кто выпускает демонов из ада. Они были только рады выдать его.

— Дай угадаю: Ставрос. Стоит рассказать Нико.

Он качает головой.

— Пока нет. Не раньше, чем я получу то, что хочу.

— Он его отец и несёт ответственность за его смерть. Нужно привлечь Нико и Дориана, — настаиваю я.

— Так и будет. Скоро.

Мы возвращаемся к магазинам и ресторанам и решаем зайти в маленькое кафе. Я не была голодна, но не могу не смотреть на пончики, посыпанные сахарной пудрой.

— Не могу поверить, что ты отвёл меня на кладбище, чтобы поговорить с мёртвой ведьмой.

Он пожимает плечами.

— Смерть субъективна. Мари Лаво никогда по-настоящему не умрёт. Её магия и дух будут передаваться из поколения в поколение новоорлеанским ведьмам. Она ещё жива.

— Вижу. Откуда ты её знаешь?

Приносят наш заказ кофе и цикорий, и мы делаем паузу, чтобы поблагодарить официанта и выпить обжигающе горячий напиток. Когда Люцифер оказывается вне пределов слышимости, он говорит:

— Мари Лаво хотела единственного, чего не могла наколдовать сама. Бессмертия.

— Что обошлось недёшево, полагаю.

— Вовсе нет, но я был рад услужить. Иметь в заднем кармане самую могущественную ведьму Вуду в Новом Орлеане может быть полезно

— Держу пари, что да.

Я добавляю в кофе немного сливок и сахара. Ладно, скорее немного кофе в сливки и сахар. Одна чашка, и я могу не спать несколько дней.

— Я дал Тьме править этой территорией в ХХ веке. Мари не была довольна этим решением, поэтому попыталась бросить мне вызов. Ей не удалось.

— Так ты тогда знал Нико?

Он качает головой.

— Мы не были официально знакомы, но я знал о молодом, безрассудном Тёмном принце. Он был впечатляющим, непримиримым, безжалостным. Во многом напомнил мне меня самого.

— Ага, как же. — Я усмехаюсь. — Нико совсем не похож на тебя.

— Сейчас, может, и нет, но двадцать пять лет назад он шокировал бы даже тебя. Дориан был охотником, а Николай — убийцей. Тёмные и Светлые верят, что любая магия, не исходящая от Бога, как у них, является богохульством. Они правят стихиями, черпая силу от Солнца и Луны. И при испытании порождают катастрофу. Ураган Катрина ни о чём не говорит?

У меня отвисла челюсть. Ураган «Катрина» принёс массовые разрушения, которые всё ещё были заметны в исторических зданиях по всему городу. Люди непостижимо страдали, но никогда не теряли надежды. Они восстановили дома, бизнес, жизнь. Даже спустя годы они всё ещё находились в режиме восстановления, но они были сильны. Магия Нового Орлеана осталась в них.

— Только не говори, что Нико ответственен за это.

— Не он. Но кто-то, посланный его отцом. Видишь ли, Николай хотел отдать Новый Орлеан ведьмам из уважения к своей умершей любви. Но не мог. Ставрос держал это место

— И сейчас?

Он переводит дыхание и отводит взгляд.

— Сейчас… сейчас мы узнаем, почему Айрин послала нас сюда.

— У неё, очевидно, была причина

— Многие процветают за счёт греха. Смотри глубже. Хотя город красив, он известен как горячая точка сверхъестественной развращённости. Не просто куколки Вуду и гадалки. Но тип тёмной магии, о котором местные только шепчутся.

Я сглатываю, осмысливая его слова. Жители Нового Орлеана не стеснялись своей привязанности к колдовству, но я догадывалась, что всё это делается для привлечения туристов. Однако я знала, что в легендах должна быть доля правды. Для многих слишком легко сеять хаос, не вызывая никаких серьёзных тревожных звоночков.

— И, какой у нас план? — спрашиваю я. Если мои подозрения верны, разговоры об этом за чашечкой кофе ни к чему хорошему не приведут.

— Завтра вечером мероприятие. И мы туда идём.

— И что это значит?

— Что у нас есть зацепка. И хорошая.

Он уже не такой весёлый, каким был до небольшой экстрасенсорной встречи со жрицей Вуду, поэтому мне интересно, что он узнал. Из-за прихода Чумы? В пророчестве, касающееся конца света? Обычно я не могу заставить Люцифера заткнуться, но сейчас он странно молчалив.

— Ты сказал, я скажу ей. Кому ей?

Он вздыхает, затем осторожно ставит чашку на стол.

— Мари хотела, чтобы ты знала, — за тобой наблюдали. Один из её родственников, в частности, проявил к тебе большой интерес. Она хотела, чтобы я передал тебе привет.

— От Амелии?

Он кивает.

— Очевидно, ты ей нравишься. Однако новоорлеанские ведьмы не доверяют посторонним, включая присутствующих. И твои отношения с Николаем их, конечно, не устраивают.

— Мы просто друзья, — хмурюсь я.

Люцифер выгибает бровь.

— И всё?

— Да.

— Ты ему нравишься.

Я пожимаю плечами.

— И он мне тоже нравится. Он был добр ко мне.

— Не тупи, Иден. У него есть чувства к тебе. Чувства, которые выходят за рамки дружбы. И будь ты честна с собой, увидела бы, что у тебя тоже есть чувства к нему

Я качаю головой и отвечаю:

— Николай — это всё, что я хотела бы видеть в мужчине, признаю. Он красивый, заботливый, щедрый. Знаю, что с ним я в безопасности. Но, несмотря на всё, я знаю, что он смотрит на меня и вспоминает о ней. Никто никогда не займёт место Амелии в его сердце, и я бы никогда не пыталась.

Люцифер на несколько секунд замолкает, проводя кончиком пальца по краю чашки, оставляя меня потягивать кофе.

— Это ты видишь в Легионе? Кого-то красивого, заботливого и щедрого? Кого-то, кто обеспечит тебе безопасность?

— Я не могу сравнивать их, но да, — честно отвечаю я. — Признаю, сначала всё было не так. Он напугал меня тем, как пристально смотрел. В нём была эта яростная, но безмолвная страсть, которая была почти осязаемой. И он проявлял ко мне сострадание даже тогда, когда я, вероятно, этого не заслуживала. Он заставил меня хотеть быть лучше, добиваться большего. Потому что, если он может так далеко уйти от благодати, а затем изо всех сил пытаться искупить вину за всё, что натворил, тогда для такого грешника, как я, возможно всё.

Люцифер кивает, и его губы приоткрываются, чтобы ответить, но он ничего не говорит. Чтобы сгладить неловкость, я беру газету, которую официант принёс с чашками кофе.

Когда я увидела заголовок первой страницы, краска отливает от моего лица.

— Срань господня.

Люцифер подаётся вперёд, чтобы увидеть причину моего внезапного шока и смятения.

— Что?

Дрожащими пальцами я протягиваю ему газету. Мне даже не нужно читать всю статью, чтобы понять, о чём она.

Заголовка и нескольких деталей достаточно.

— Семеро погибших в результате массового самоубийства в женском общежитии колледжа, — читает Люцифер вслух. Его глаза встречаются с моими, отражая весь ужас, бурлящий у меня внутри.

Я судорожно сглатываю.

— Есть подробности?

Люцифер просматривает статью, нахмурив брови.

— Здесь говорится, что они перерезали себе вены. Все семеро. В ванной.

Я боюсь спрашивать.

— Где этот колледж?

— Колледж Роанок в Салеме, штат Вирджиния. — Он отрывает взгляд от текста. — Это религиозный колледж. Лютеранский.

— Думаешь, это… — Я не могу этого сказать. Не могу вернуться туда. Я так усердно весь день стирала образы из головы. Я не позволю им погубить меня.

— Твой сон, — заканчивает Люцифер. — В нём не было каких-то символов, но в статье говорится, что власти считают, будто в этом замешаны оккультисты.

Я знаю, что это значит. Легион — Многие — убили тех девушек. Я не знаю, как души заставили их перерезать себе вены, но уверена, что это не самоубийство. Ещё я не упускаю из виду, что жертв было семь. Семь. Прямо как в баре в Нью-Йорке. Это не совпадение.

Я пытаюсь дать логическое объяснение этому, но прежде чем успеваю высказать хоть одну теорию, наше внимание привлекает суматоха в другом конце кафе.

— Эй, сделай громче! — кричит кто-то.