Падшее царство (ЛП) - Дженнингс Сайрита

Я стою в шоке у стены, когда Люцифер разворачивается и уходит в свою спальню, оставляя меня смотреть, как за ним захлопывается дверь. Секунды, может быть, минуты спустя, моё сердцебиение замедляется, и я снова могу моргать. Я отталкиваюсь от стены и возвращаюсь в гостиную. Недовольная собой за то, что не бросила ему вызов, я плюхаюсь на чёрный кожаный диван и хватаю пульт, прибавляя громкость, чтобы заглушить мысли.

Я ненавижу его. Ненавижу его, но, чёрт возьми, понимаю. Потому что, будь я на его месте, и у меня была сила защитить Легиона от влияния Многих душ, я бы сделала всё, что потребуется. Но это всё равно не объясняет преданности Люцифера моей безопасности. Возможно, он чувствует вину за то, что заразил меня своим Вызовом, чтобы гарантировать, что я попаду в список убийств Сем7ёрки. Или, может, из-за всего дерьма — оргии в дамской комнате, таран бронированной машиной, связывания верёвкой, пропитанной ангельским ядом, манипулирования, чтобы я попала в ад, демонстрация, как он калечил и пытал людей для своего удовольствия ночь за ночью — он всё ещё чувствует себя плохо.

Однако Дьявол ни о чём не сожалеет. На самом деле, я бы предположила, что для него это вполне в порядке вещей.

Я переключаю каналы, не желая, чтобы ещё какие-нибудь новости подпитывали мои кошмары, и попадаю на кулинарное шоу. И тут же вспоминаю о сестре. Я помню, как в один из выходных ей пришла в голову блестящая идея поиграть в шеф-поваров. Вот мы сидим в этой крошечной, обветшалой квартирке, пытаясь превратить лапшу рамэн, консервированную ветчину и доритос в деликатесы для гурманов. Мы умирали со смеху, и хотя наши шедевры были несъедобны, я бы променяла всю изысканную еду, частные самолёты и роскошные гостиничные номера всего лишь на ещё один такой день с ней. Она никогда не простит меня за то, что я не попрощалась. У меня было время — я могла бы навестить её, как только мы вернулись из Грант-парка. Могла бы настоять на том, чтобы отложить путешествие, чтобы пробраться в больничную палату. Но я эгоистка, и вместо того, чтобы поступить правильно, берегла своё сердце, зная, что меня снова сломит, если я уйду от сестры, от единственной семьи, которая у меня осталась.

Я отказываюсь пролить слёзы боли и сосредотачиваю всю энергию на том, чтобы держать веки открытыми. Я не хочу спать. Сон пробудит монстров. Меня мучили огнём и кровью. Что дальше? Буду заживо съеденной саранчой? Учитывая то, что эпидемия усилилась, я не удивлюсь, если проснусь в сочащихся гноем фурункулах

Я не уверена, как это происходит, но в одно мгновение я смотрю на Бобби Флэя, сражающегося с шеф-поваром-претендентом. В следующее — я с трудом просыпаюсь и обнаруживаю, что вокруг темно, а я укрыта тёплым флисовым одеялом. Но я не вижу снов. И за это бесконечно благодарна.

Утро наступает слишком рано, и я просыпаюсь от того, что мой временный сожитель грубо и довольно неприятно прочищает горло.

Я едва успеваю прогнать сон, как он тяжело вздыхает и заявляет:

— Мне скучно. Просыпайся.

Я моргаю, потягиваясь.

— Что за?.. — Я разлепляю веки, чтобы осмотреться. Я всё ещё в гостиной, на диване и одетая (слава Богу), а Люцифер сидит на подлокотник дивана, буквально в нескольких дюймах от моего лица. О, чёрт возьми.

— Давай, Иден. Ты уже долго спала. Ты беременна или что-то в этом роде?

— Какого чёрта, Люцифер, — зеваю я, накрывая лицо одеялом. — Который час?

— Почти полдень.

— Полдень? — Я сажусь прямо и поворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно, убеждаясь, что уже рассвело. У меня возникло чувство, будто я заснула всего полчаса назад.

— Да. Кто вообще так долго спит? Мне показалось, ты умерла, если бы не храп.

— Ты так говоришь, потому что не спишь. А я не храплю.

— Ха! Храпишь. И у тебя немного текут слюни.

Я ищу, чем бы в него швырнуть, но он быстро встаёт и подходит к окну.

— Я хочу показать тебе Новый Орлеан. Одевайся.

— Ты издеваешься надо мной, да? Хочешь осмотреть достопримечательности? — Я недоверчиво усмехаюсь. — Сначала ты исчезаешь и не говоришь, что делаешь. Затем сбрасываешь на меня бомбу Чумы. А потом бьёшь меня о стену и говоришь, что тебе вообще всё равно, чего я хочу и что думаю. — Я провожу рукой по спутанным серебристым волосам. — Мы здесь не для того, чтобы осматривать город, Люцифер. А приехали найти Легиона. Так что, если у тебя нет зацепки, моя счастливая задница будет припаркована прямо здесь.

— Прежде всего, я убирал ванную — кстати, не за что — и выяснял, как, чёрт возьми, кто-то или что-то взломало защиту вокруг отеля. И, во-вторых… нет никакой бомбы. Тогда бы уже пришёл Война.

Я закатываю усталые глаза.

— И третье замечание?

— Я был захвачен моментом. Подай на меня в суд. — Он пожимает плечами. — Что, если мы осмотрим город и насладимся достопримечательностями? И ты могла бы проветрить трусики.

— Ты невероятен, — фыркаю я, поднимаясь на ноги.

— Знаю. Теперь можешь одеться? И пожалуйста… сделай что-нибудь со своим дыханием. Определённо, это одна из наименее очаровательных граней человечности.

На этот раз я подготовилась и швыряю декоративную подушку ему в лицо. Конечно, он ловит её прежде, чем с его головы упадёт хоть волосок. Расстроенная тем, как чертовски идеально он выглядит, и тем, в каком беспорядке, должно быть, я, тащусь в свою спальню, прежде чем он сможет бросить ещё какие-нибудь оскорбления моей смертности.

— И поторопись! Я умираю с голоду, — кричит он мне в спину.

Я отмахиваюсь, хотя желудок урчит при одном упоминании еды.

Как он и сказал, комната чистая, в ней нет ни пятнышка крови. Стоило поблагодарить его, но от этого он злорадствовал бы ещё больше. Плюс, я должна признать, что сверх живой Люцифер пугает меня. Жизнерадостный, высокомерный Люцифер раздражает, но терпим.

Я быстро привожу себя в порядок и одеваюсь, стремясь проглотить что-то большее, чем дорогие закуски в баре. Когда я выхожу в общую зону, Люцифер корчит гримасу.

— Что? — Я смотрю на свои джинсы, толстовку и кроссовки, одну из очень немногих не ослепительных, обычных одежд, которые мне удалось тайком стащить у Айрин.

— У тебя нет ничего, что не кричало бы о том, что покупаешь одежду в «Спортивные товары Дика»? Мы в Новом Орлеане, Иден. Не в Ньюарке.

Я упираю кулак в бедро.

— Ты хочешь идти или просто стоять здесь и оскорблять меня весь день? Я уверена, что смогу раздобыть чехол с дыркой для головы.

— Шучу, я шучу, — смеётся он, отмахиваясь. Затем подходит ко мне элегантной походкой и протягивает согнутую руку. — Могу я иметь честь показать тебе окрестности, миледи?

Я смотрю на предложенную руку и фыркаю.

— Сначала еда. Остальное обсуждается.

Мы без происшествий спускаемся на лифте вниз и выходим на тротуар.

— Поймаем такси?

Люцифер качает головой.

— Это Орлеан, детка. Вкусная еда на каждом углу. Пошли.

Даже ранним утром город полон туристов в бусах и ярких одеждах. Я позволяю Люциферу вести меня сквозь толпы людей, заходящих в рестораны и магазины и выходящих из них.

— Почему на улицах уже так многолюдно? — кричу я, когда мы проходим мимо духового оркестра.

— Это ещё ерунда. Нам надо приехать сюда во время Марди Гра. Лучшая вечеринка на Земле.

Я не упускаю слова «нам» в его утверждении, но и не утруждаюсь обращением к нему. Он знает, что этого никогда не может — и не произойдёт — случиться, и если у нас ничего не выйдет, другого Марди Гра никогда не будет.

Мы добираемся до ресторана на Канал-стрит, на который, честно говоря, снаружи смотреть особо не на что, но восхитительных ароматов с кухни, достаточно, чтобы у меня буквально потекли слюнки. И, судя по очереди людей на улице, это то, что нужно. Я начинаю отходить в конец очереди, но Люцифер хватает меня за руку, прежде чем позволить своим пальцам скользнуть вниз к моей руке. Наши ладони соприкасаются.

— Мы не ждём, дорогая. Пошли.

Он ведёт меня внутрь, и нас приветствует хозяин, который сразу же отводит нас к нашему столику.