Эрика Леонард Джеймс - Пятьдесят оттенков свободы
— Как насчет того, чтоб сделать это прямо сейчас? — шепчет он с похотливой ухмылкой.
— Кристиан! — ахаю я.
Вдруг раздается пронзительный крик Теда. Кристиан вскакивает с гибкой грацией пантеры и несется в ту сторону, откуда слышится крик. Я спешу за ним, правда, помедленнее. Между нами, я не так испугалась, как Кристиан, — это был не тот крик, который заставил бы меня перескакивать через две ступеньки, чтобы узнать, что стряслось.
Кристиан подхватывает Тедди на руки. Наш малыш безутешно плачет и тычет рукой на землю, где лежат тающие остатки его мороженого.
— Он уронил, — с сожалением говорит Софи. — Я могла бы отдать ему свое, но я его уже съела.
— Ой, Софи, дорогая, не беспокойся. — Я глажу ее по голове.
— Мама! — всхлипывает Тед, протягивая ко мне ручки. Кристиан неохотно отпускает его, чтобы я взяла.
— Ну-ну.
— Моозеное, — хнычет он.
— Я знаю, малыш. Мы пойдем к миссис Тейлор, и она даст тебе другое. — Я целую его головку… Ох, как хорошо он пахнет. Пахнет моим дорогим маленьким мальчиком.
— Моозеное, — шмыгает он носом. Я беру его ручку и целую липкие пальчики.
— У твоих пальчиков вкус фруктового мороженого.
Тед перестает плакать и внимательно разглядывает свою руку.
— Возьми пальчики в рот.
Он так и делает.
— Моозеное!
— Да, мороженое.
Он улыбается. Мой переменчивый маленький мальчик, прямо как его папа. Что ж, по крайней мере, для него это простительно — ему всего два года.
— Пойдем к миссис Тейлор? — Он кивает, улыбаясь своей очаровательной улыбкой. — Пускай папа понесет тебя? — Он мотает головой и обхватывает меня ручками за шею, крепко обнимая, личиком прижавшись ко мне.
— Думаю, папа тоже хочет попробовать мороженое, — шепчу я Теду на ушко. Тед хмурит лоб, потом смотрит на свою руку и протягивает ее Кристиану. Кристиан улыбается и берет пальчики Теда в рот.
— М-м… вкусно.
Тед смеется и тянется к Кристиану на руки. Кристиан улыбается мне и, взяв сына на руки, сажает к себе на бедро.
— Софи, где Гейл?
— В большом доме.
Я бросаю взгляд на Кристиана. Его улыбка делается сладостно-горькой, и мне интересно, о чем он думает.
— У тебя так хорошо получается с ним ладить, — бормочет он.
— С этим малышом? — Я ерошу волосики Теда. — Это только потому, что у меня большой опыт с вами, мужчинами семейства Грей. — Я самодовольно улыбаюсь мужу.
Он смеется.
— Это точно, миссис Грей.
Тедди ерзает и извивается, требуя, чтобы папа его отпустил. Теперь он хочет идти сам, мой упрямый маленький мужчина. Я беру его за одну ручку, Кристиан — за другую, и вместе мы раскачиваем Тедди по дороге к дому, а Софи бежит вприпрыжку впереди нас.
Я машу Тейлору, который в свой редкий выходной возле гаража, одетый в джинсы и майку, возится со старым мотоциклом.
Я останавливаюсь в дверях комнаты Теда и слушаю, как Кристиан читает сыну.
— Я Лоракс! Я говорю от имени деревьев!..
Когда я заглядываю, Тедди крепко спит, а Кристиан продолжает читать. Он поднимает глаза, когда я открываю дверь, и закрывает книгу. Прикладывает палец к губам и включает детский монитор рядом с кроваткой Теда. Поправляет одеяло, гладит мальчика по щеке, потом выпрямляется и на цыпочках, тихо-тихо, идет ко мне. Не удержавшись, я хихикаю.
В коридоре Кристиан привлекает меня к себе в объятия.
— Боже, я люблю его, но как же здорово, когда он спит, — бормочет он у моих губ.
— Не могу с тобой не согласиться.
Он смотрит на меня нежным взглядом.
— Не могу поверить, что ему уже два года.
— Я тоже.
Я целую его и на мгновение мыслями возвращаюсь к рождению Тедди: срочная операция, Кристиан, сходящий с ума от беспокойства, спокойная уверенность доктора Грин. Меня внутренне передергивает от этих воспоминаний.
— Миссис Грей, ваши схватки длятся уже пятнадцать часов. Они ослабли, несмотря на пикотин. Мы должны сделать кесарево сечение, иначе ребенок может задохнуться.
— Давно, черт побери, пора! — рычит на нее Кристиан. Доктор Грин не обращает на него внимания.
— Кристиан, успокойся. — Я стискиваю его руку. Голос мой тихий и слабый, и все как в тумане — стены, аппараты, одетые в зеленое люди… Я просто хочу спать. Но сначала я должна сделать что-то важное… ах да. — Я хочу родить сама.
— Миссис Грей, пожалуйста. Кесарево.
— Прошу тебя, Ана, — умоляет Кристиан.
— И потом я смогу поспать?
— Да, детка, да. — Это почти всхлип, и Кристиан целует меня в лоб.
— Я хочу увидеть Комочка.
— Увидишь.
— Ладно, — шепчу я.
— Наконец-то, — бормочет доктор Грин. — Сестра, позовите анестезиолога. Доктор Миллер, готовьтесь делать кесарево. Миссис Грей, мы переводим вас в операционную.
— Переводите? — в один голос говорим мы с Кристианом.
— Да. Прямо сейчас.
И внезапно мы двигаемся — быстро, огни на потолке сливаются в длинную яркую полоску, когда меня везут по коридору.
— Мистер Грей, вам надо переодеться в операционный костюм.
— Что?
— Быстрее, мистер Грей.
Он сжимает мою руку и отпускает меня.
— Кристиан, — зову я в панике.
Мы минуем еще одни двери — и вот уже медсестра прилаживает экран у меня на груди. Двери открываются и закрываются, и в комнате так много людей. Здесь так шумно… я хочу домой.
— Кристиан? — я лихорадочно ищу лицо своего мужа среди множества лиц.
— Он сейчас будет, миссис Грей.
Мгновение спустя он рядом со мной, одетый в голубой стерильный костюм, и я протягиваю к нему руку.
— Мне страшно, — шепчу я.
— Нет, детка, нет, я здесь. Не бойся. Ты же у меня сильная. — Он целует меня в лоб, и я чувствую по его тону, что что-то не так.
— Что такое?
— Что?
— Что-то случилось?
— Ничего не случилось. Все отлично. Детка, ты просто сильно устала. — Глаза его горят страхом.
— Миссис Грей, анестезиолог пришел, так что мы можем начинать.
— У нее очередная схватка.
Живот сдавливает, словно железным обручем. О боже! Я стискиваю руку Кристиана, в глазах все мутнеет от боли. Эта боль — вот что самое выматывающее. Я так устала… я чувствую, как онемение растекается… растекается по телу. Я концентрируюсь на лице Кристиана. Между бровей у него пролегла глубокая морщина. Он напряжен. Он встревожен. Почему он встревожен?
— Вы это чувствуете, миссис Грей? — доносится из-за экрана бестелесный голос доктора Грин.
— Что чувствую?
— Значит, не чувствуете.
— Нет.
— Хорошо. Доктор Миллер, приступаем.
— Все будет хорошо, Ана.
