Эрика Леонард Джеймс - Пятьдесят оттенков свободы
Его ладони скользят по моим рукам вверх к наручникам над головой, и он расстегивает их, освобождая меня. Повернув лицом к стене, тянет меня за косу, привлекая в свои объятия. Поворачивает мою голову на сторону и ведет губами вверх по шее к уху, прижимая меня к себе.
— Я хочу твой рот. — Голос его мягкий и соблазнительный. Мое тело, спелое и готовое, сжимается глубоко внутри. Удовольствие сладостное и острое.
Я тихо стону. Повернувшись лицом к нему, притягиваю его голову к себе и пылко целую, языком вторгаясь к нему в рот, вкушая и смакуя. Он тоже стонет, кладет ладони на мой зад и тянет меня на себя, но его касается только мой разбухший живот. Я покусываю Кристиану скулу и прокладываю дорожку поцелуев по шее, скользя рукой вниз, к джинсам. Он запрокидывает голову, предлагая мне свою шею, и мой язык скользит вниз по груди, через живот.
— А-а!
Я дергаю за пояс джинсов, пуговицы отлетают, и он хватает меня за плечи, когда я опускаюсь перед ним на колени.
Я поднимаю на него глаза, он смотрит на меня. Глаза потемнели, губы приоткрыты, и он глубоко вдыхает, когда я освобождаю его и беру в плен своего рта. Я обожаю делать это с Кристианом. Наблюдать, как он достигает кульминации, слышать его прерывистое дыхание и тихие стоны, которые вырываются из глубин горла. Я закрываю глаза и сильно сосу, наслаждаясь его вкусом и тем, как он резко, судорожно втягивает воздух.
Он хватает меня за голову, заставляя остановиться, и я сжимаю губы и проталкиваю его глубже в рот.
— Открой глаза и посмотри на меня, — приказывает он хрипло.
Сверкающие глаза встречаются с моими, и он выгибается, наполняя мой рот до самой глотки, затем быстро отстраняется. Потом проталкивается в меня вновь, и я хочу схватить его. Но он останавливает и удерживает меня.
— Не дотрагивайся, или я снова привяжу тебя. Я просто хочу твой рот, — рычит он.
О боже! Вот, значит, как? Я завожу руки за спину и невинно взираю на него с полным ртом.
— Хорошая девочка, — говорит он сипло, ухмыляясь мне. Отводит таз назад и, твердо удерживая меня, снова делает резкий рывок. — У вас такой вкусный ротик, миссис Грей.
Он закрывает глаза, и я зажимаю его губами, обводя языком. Беру глубже и отступаю снова и снова, и он резко, с шипением втягивает воздух.
— А! Остановись, — выдыхает он и выходит из меня, оставив желать большего. Хватает меня за плечи и поднимает на ноги. Ухватив за косу, горячо целует, и его настойчивый язык — жадный и одаривающий одновременно. Внезапно он отпускает меня, и не успеваю я опомниться, берет на руки и несет к кровати. Бережно укладывает так, что мой зад лежит на самом краю постели.
— Обхвати меня ногами за талию, — приказывает он. Я делаю, как велено, и притягиваю его к себе. Он наклоняется, опирается руками по обе стороны от моей головы и, по-прежнему, стоя очень медленно погружается в меня.
Ой, как же приятно. Я закрываю глаза и упиваюсь его медленным покорением.
— Хорошо? — спрашивает он; в голосе явственно слышится озабоченность.
— О боже, Кристиан. Да. Да. Пожалуйста. — Я крепче обхватываю его ногами и прижимаюсь к нему. Он стонет. Я хватаю его за руки, и он медленно двигает тазом взад-вперед.
— Кристиан, пожалуйста. Сильнее, я не стеклянная, не сломаюсь.
Он стонет и начинает двигаться, по-настоящему двигаться, врываясь в меня снова и снова. О, это просто божественно!
— Да, — выдыхаю я, крепче сжимая его, когда напряжение внутри меня начинает нарастать… Он тихо рычит, вдалбливаясь в меня с обновленной решимостью… и я близка. Ох, пожалуйста. Не останавливайся!
— Давай. Ана! — стонет он сквозь стиснутые зубы, и я взрываюсь вокруг него, мой оргазм длится и длится. Я выкрикиваю его имя, и Кристиан замирает и громко стонет, достигая кульминации.
— Ана! — вскрикивает он.
Кристиан лежит рядом со мной, его рука на моем животе, длинные пальцы как щупальцы…
— Как моя дочь?
— Танцует. — Я смеюсь.
— Танцует? Ух ты! Я ее чувствую. — Он улыбается, когда Комочек Номер Два исполняет во мне кульбит.
— Думаю, ей уже нравится секс.
Кристиан хмурится.
— В самом деле? — сухо говорит он и сдвигается так, что его губы оказываются у меня на животе. — Никакого секса, пока вам не исполнится тридцать, юная леди.
Я прыскаю.
— Кристиан, ты такой лицемер!
— Нет, я беспокойный отец. — Он смотрит на меня, и нахмуренные брови выдают волнение.
— Ты чудесный отец, и я всегда знала, что ты будешь таким. — Я глажу любимое лицо, и он улыбается мне своей застенчивой улыбкой.
— Мне нравится, — бормочет он, поглаживая, затем целуя мой живот, — когда тебя больше.
Я дуюсь.
— А мне не нравится, когда меня больше.
— Здорово, когда ты кончаешь.
— Кристиан!
— Жду не дождусь, когда еще попробую грудного молока.
— Кристиан! Ты такой извращенец…
Он вдруг набрасывается на меня и горячо целует, придавив ногой мои ноги и удерживая руки над головой.
— Ты любишь извращенный секс, — шепчет он и потирается носом о мой.
Я широко улыбаюсь, не в силах устоять против его заразительной, озорной улыбки.
— Да, я люблю извращенный секс. И я люблю тебя. Очень.
Я резко просыпаюсь, разбуженная тонким восторженным визгом сына, и хоть я и не вижу ни его, ни Кристиана, как дурочка, улыбаюсь от радости. Тед проснулся, и они с Кристианом возятся неподалеку. Я тихо лежу, до сих пор дивясь тому, как Кристиан умеет играть. Его терпение с Тедди исключительное — гораздо больше, чем со мной. Я фыркаю. Но, с другой стороны, так и должно быть. И мой прелестный сынишка, свет очей папы с мамой, не ведает страха. Кристиан, со своей стороны, по-прежнему чрезмерно носится с нами обоими. Мой милый, переменчивый, властный Пятьдесят Оттенков!
— Давай найдем маму. Она где-то на лугу.
Тед говорит что-то, мне не разобрать, и Кристиан заливисто счастливо смеется. Это такой волшебный звук, наполненный его родительской любовью. Я не могу устоять. Приподнимаюсь на локтях, чтобы выглянуть из своего укрытия в высокой траве.
Кристиан кружит Теда, отчего тот радостно визжит. Кристиан останавливается, подкидывает его высоко в воздух — я затаиваю дыхание, — потом ловит. Тед взвизгивает с детской непосредственностью, и я облегченно выдыхаю. Ох, мой малыш, мой дорогой малыш, такой непоседа.
— Еще, папа! — хохочет он. Кристиан соглашается, и дыхание мое опять останавливается, когда он снова подбрасывает сына в воздух и ловит, крепко прижимая к себе. Он целует медные волосы Тедди, потом щечку и безжалостно щекочет его. Тедди заливается смехом, извивается и толкает Кристиана в грудь, вырываясь. Ухмыляясь, Кристиан ставит его на землю.
