Евгений Кабанов - МИССИОНЕР
– Ну всё. Для начала хватит, – сказал он, и добавил подбадривающе: – Ты просто молодец, Клавочка! Жуву перед тобой теперь не устоять – ты и мёртвого из могилы поднимешь.
Клава смущённо улыбнулась, довольная такой похвалой.
– Выпьем ещё чайку? – спросил Аполлон, натянув штаны, и включая чайник.
– Давай… Я пока волосы сполосну, – смущённо сказала Клава. – Твой Ванька-встанька, плюётся, негодник…
Клава направилась к умывальнику.
– Клавочка, хочешь, анекдот расскажу? По теме, – спросил Аполлон, глядя, как она споласкивает заляпанную спермой прядь.
– Расскажи, – сказала Клава, вытирая полотенцем волосы.
– На базаре мужик продаёт мёд, возле которого табличка с надписью: "Противозачаточное средство". К нему подходит женщина, смотрит на мёд, табличку и говорит: "Дайте мне трёхлитровую банку". Через три месяца снова подходит эта женщина к мужику. "Обманщик, – говорит, – не помог твой мёд, забеременела я". Мужик ей: "А как вы его применяли?" Она: "Обыкновенно – пила с чаем". Мужик: "Я так и думал! Надо ж было намазывать его на член мужа, а потом обсасывать. Никогда не забеременеете!"
Клава смущённо улыбнулась.
– А я тоже знаю анекдот, – сказала она, – подруга вчера рассказала. Тоже по теме – про базар.
– Ну расскажи! – Аполлону было очень интересно, что же такое расскажет скромница Клава.
Клава покраснела, но второй раз просить себя не заставила.
– Ну, мужик на базаре продаёт комара в спичечном коробке. Говорит, что этот комар удовлетворит любую женщину… – Клава вдруг хихикнула. – У комара тоже нос длинный… Длинней, чем туловище, наверно… Ну вот. Одна женщина купила комара, пришла домой, разделась, легла на кровать и открыла коробок. А комар вылетел и сел на потолок. Ну, она лежала-лежала, ждала-ждала, а комар всё сидит на потолке, и хоть бы что. Ну, она на базар – к мужику. "Ты что меня обманул?" Мужик ей: "А ну, пойдём посмотрим". Ну, пришли к ней. Комар всё сидит на потолке. Мужик тогда ей и говорит: "Раздевайся и ложись". Ну, она разделась, легла. Мужик тогда снял штаны, погрозил комару пальцем и говорит: "Последний раз тебе, балбесу непонятливому, показываю, как это делается".
Клава закончила рассказывать, совсем раскрасневшись…
Чаепитие затянулось, за окном начало темнеть, и Аполлон проводил Клаву до самого дома.
– Ну, вот и проводил, – Аполлон нежно поцеловал Клаву в нос.
– Может, зайдёшь? Попьём чаю со свежим вареньем. Только сварила…
Клава с надеждой посмотрела на Аполлона.
– Что, Клавочка, ещё хочешь потренироваться? – в глазах Аполлона мерцали лукавые искорки. – На твоей территории?
– Угу, – с готовностью кивнула Клава, но при этом засмущалась.
– А варенье у тебя противозачаточное?
– Ещё какое! – прыснула Клава. – Да у меня и мёд есть…
Чаепитие, а потом и новые тренировки на территории, на которой Клава должна была потом применить на Жуве полученные навыки, с использованием противозачаточных варенья и мёда затянулись на всю ночь.
Под утро Клава, похоже, уже считала вконец измученного Аполлонова "подопытного кролика" своей собственностью, и обращалась с ним просто запанибратски. А когда он совсем обессилел, скукожился, и уже не в состоянии был даже приподнять втянутую в хилые плечики головку, Клава всё настойчиво пыталась его раздраконить, втянув в рот весь его истощённый организм вместе с подсобным хозяйством. Впрочем, безуспешно, поскольку хозяин этого сморчка, он же тренер, забылся в здоровом крепком сне.
Где-то на краю села уже щёлкал кнут пастуха, когда дверь Клавиного дома открылась, и из неё вышел Аполлон с литровой банкой мёда, в сопровождении Клавы. Клава нежно поцеловала его в губы, и он сбежал с крыльца и затопал по дороге.
Глава XLIV
Через несколько дней, посреди недели Клава вновь заглянула к Аполлону. Она была явно расстроена. Аполлон сразу понял, что комиссар оказался крепким орешком.
– Что, Клавочка, твой комиссар не сдаётся? – спросил он сочувственно.
– Да ну его к чёрту! – в сердцах выпалила Клава. – И не называй его моим. Всё! С ним всё покончено. Раз и навсегда! Я остаюсь с тобой. В субботу пойдём в сельсовет.
Аполлон в полной растерянности смотрел на Клаву. Он ожидал чего угодно, только не этого. Он уже просто ненавидел этого Жува. Это ж надо быть такой дубиной, чтобы упираться, когда такая! женщина тащит его в рай!
– Послушай, Клавочка, что, совсем безнадёжен? – не теряя остатков надежды, спросил он.
– Совсем, – отчеканила Клава. – Да ну его! Мучиться ещё с ним…
Видно было, что она уже приняла окончательное решение со своим воздыхателем, который со своим примитивизмом сам больше походил на собаку, или, скорее, на барана, чем кто бы то ни было.
– Ну, Клавочка, – попытался переубедить её Аполлон. – Такую носяру не стСит так быстро списывать в архив.
– А что с этого носяры взять, кроме размеров? В музей его только что выставить, да и всё.
– Ну так ты пригрози ему, что не пойдёшь за него.
– Ну, ещё не хватало мне его насиловать. Знаешь, Аполлон, – вдруг сказала она с апломбом, – чтоб я ещё перед ним унижалась! Да не хочет – не надо!
Чёрт возьми! А Клава-то – девушка с характером. Кажется, она всерьёз решила тащить в сельсовет его, Аполлона. Ну нет! Надо бороться до конца.
– Успокойся, Клава, – сказал он, сам едва сохраняя спокойствие. – Он просто перед тобой комплексует. Ну, то есть, стесняется он тебя, вот и всё. Помнишь, как ты меня поначалу стеснялась?
– А что мне от его стеснения, легче, что ли? – резонно отреагировала Клава. – Я и так свет выключаю. Чего ему стесняться?
Клава обиженно надула губки.
– А ты знаешь, – Аполлона вдруг осенило, – в Америке, говорят, есть специальные врачи, которые таких, как Жув, вылечивают в два счёта.
– О! Точно! Лечиться ему надо! – воскликнула Клава, и добавила: – В дурдоме.
– Да я серьёзно тебе говорю. Секстерапия называется… Между прочим, – Аполлон в упор посмотрел на Клаву, – ты вспомни, какая ты сама месяц назад была. Вот и получается, что я с тобой провёл сеанс секстерапии. Только у тебя лёгкий случай, потому что ты ещё совсем молодая, а у Жува – совсем запущенный. Его тем более спасать надо. Какая ты бессердечная, Клава! – закончил он свой монолог, пытаясь надавить ей на психику.
Видно, это возымело своё действие. Не будем забывать, что Клава, несмотря ни на что, была очень доброй девушкой.
– Послушай, Аполлон, – сказала она примирительно, – да ничего я уже с ним не могу сделать. Конченый он человек.
– Тем более ты должна за него бороться. Он же больной человек. К тому же без ума тебя любит…
