Случайный свидетель (ЛП) - Мариано Сэм

— Хорошо.

Он кивает, как будто отступая. Думаю, я не могу его винить, поскольку ниже ростом, чем хочу быть, но он не застрял у меня в голове все утро.

Ни с того ни с сего я спрашиваю: — Когда я смогу познакомиться с твоими друзьями?

Его брови удивленно приподнимаются. — Мои друзья?

Я говорю непринужденно и слегка пожимаю плечами. — Да. Ты никогда не рассказываешь о своих друзьях. Ты знаешь, кто мои друзья — мы с ними еще не тусовались, но ты знаешь, кто они.

Слегка улыбнувшись, он говорит: — Я не хочу тусоваться с твоими друзьями.

Ну, они тоже не хотят с ним тусоваться, но я этого не говорю. — Но ты никогда не упоминаешь о своих.

— У меня здесь на самом деле нет друзей, — говорит он мне.

— Я просто… я не могу познакомиться с твоей семьей, с твоими друзьями…

Он замедляется, настороженность меняет выражение его лица. — Что происходит? Это из-за вчерашнего вечера?

Я чувствую себя такой отстойной, но не могу отделаться от странного чувства, что упускаю все обычные вещи, что он на самом деле может мне мало что предложить. — Нет, просто… Ты даже не даешь мне свой номер телефона, Винс. Ты можешь делать все, что хочешь, а я получаю…

Я не говорю «ничего», но могла бы это сделать. Слово висит, невысказанное, в воздухе между нами.

Он вздыхает, глядя мимо меня. — Я же говорил тебе это с самого начала. Говорил, что мне нечего предложить, — напоминает мне Винс.

И я не хотела вмешиваться, хочу напомнить ему. Я хочу вспомнить, как сопротивлялась, но в конечном итоге сдалась, потому что в нем есть эта печаль, которую, как мне кажется, я должна устранить.

Наконец он спрашивает: — Что тебе от меня нужно, Миа?

Но я не знаю, что ему сказать. Мне нужно больше, чем он может дать, и все же, даже когда эта мысль возникает, я отталкиваю ее. Я не готова отказаться от этого. Это может быть глупо, определенно будет больнее, чем дольше я буду держаться, но… я просто не готова.

— Я не знаю, — говорю я, глядя в землю, а не на него.

Он вздыхает, и я удивляюсь, когда он обнимает меня, крепко прижимая к себе прямо здесь, посреди коридора. — Я не хочу тебя огорчать.

— Ты меня не огорчаешь, — говорю я ему. — Возможно, твои обстоятельства.

— Да, меня тоже, — бормочет он.

— Пообещай мне кое-что, — говорю я ему, проглатывая свои сомнения. — Если начнешь встречаться с кем-то другим, ты должен мне сказать. Не делай из меня дурочку, потому что я пытаюсь сделать для тебя все эти исключения.

Винс хмурится, но я не могу понять почему. — Я бы этого не сделал, Миа.

Я киваю, чувствуя себя немного менее тревожным.

Он слегка берет меня за подбородок и приподнимает его, пока я не смотрю в его серьезные карие глаза. — Меня никто не интересует, кроме тебя. Все это не то. Ты ведь это знаешь, не так ли?

— Это то, во что я верю, — говорю я. Но это не то же самое, что знать.

Он слегка хмурится, проводит губами по моему лбу, прежде чем отстраниться. — Нам пора идти, иначе мы снова опоздаем.

Я киваю и медленно иду по коридору вместе с ним.

--

Это долгий день. Я измотана Винсом, Леной и собственным глупым мозгом — я просто истощена. Больше всего на свете я хочу вернуться домой и упасть в постель, мирно проспать четыре или пять дней. Меньше всего на свете я хочу того, что происходит на самом деле.

— Эй! Эй, ты Миа?

Услышав свое имя, я замедляю шаг и оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто за мной гонится.

И это Минка Келли.

Я могу притвориться на ноль секунд, что рада ее видеть. — Да.

— Привет, — говорит она, ухмыляясь мне. Боже, какая она красивая.

— Привет, — отвечаю я, не улыбаясь в ответ.

— Ты ведь друг Винса, да?

Услышать, как она называет меня другом Винса , возможно, единственное, что может разозлить меня больше, чем я уже разозлилась на мир сегодня. — Да. Я друг Винса, — говорю я категорически.

Ее улыбка слегка меркнет, затем она слегка гримасничает. — Извини, он сказал мне, что у вас, ребята, был тяжелый день.

Мой живот скручивается в узел, и мне приходится приложить титанические усилия, чтобы удержаться там, а не повернуться и буквально убежать.

— Тебе нравятся кексы? — спрашивает она.

Я молча смотрю на нее.

— Винс думает, что мы должны быть друзьями, — говорит она, пробуя снова. — Извини, я знаю, что это должно быть странно, когда ко мне обращается незнакомец, но он попросил меня об этом.

Я не знаю, как к этому относиться, но у меня все еще сводит живот. Я просила о встрече с его друзьями. Может, это его способ попытаться.

Протянув мне руку, она говорит: — Я Шери.

Я пожимаю ей руку, но осторожно. — Миа.

— Ладно, — говорит она, снова улыбаясь. — В любом случае, Винс… Она замолкает, закатывая глаза, как будто размышляя. — Тетя? Кузина? Нужно следить за многими Морелли. Франческа — его кузина. В любом случае, она управляет этой пекарней. Я подумала, что куплю тебе кекс и познакомлю тебя.

Мои глаза расширяются сами собой. Не знаю, что меня больше удивляет: то, что эта девушка познакомилась с его семьей (но я не могу?) или то, что она хочет меня с ними познакомить. Я начинаю открывать рот, чтобы сказать ей, что Винс не хочет, чтобы я знакомилась с членами его семьи, но не знаю, как могу сказать ей это, когда и так ясно, что она это сделала.

— Кекс «Орео» — мой любимый, — добавляет она, пытаясь разрушить стену молчания.

Я уже чувствую, что ненавижу ее, но не могу отрицать, что она очаровательна. Ее дружелюбие могло бы быть заразительным, если бы не то, как глубоко и глубоко я ревную ее.

— Ты знакома с Матео? — спрашиваю я, поскольку это все, о чем могу думать.

Сморщив нос от недовольства, она говорит: — Конечно. Мы не собираемся с ним встречаться. Ты не хочешь с ним встречаться. Но Франческа в порядке.

У меня есть выбор: либо разрыдаться, либо пойти и съесть кекс.

Поэтому я киваю и иду за этой чертовой девчонкой за кексом.

--

Я не знаю, почему позволяю ей вести машину, почему просто не спрашиваю адрес и не встречаюсь с ней там. Она болтает со мной двадцать минут, а потом мы наконец въезжаем в маленькую кирпичную пекарню с зеленым навесом.

— Вот оно! — говорит она весело. Она, должно быть, так устала разговаривать со мной, вести разговор более или менее самостоятельно, но этого не скажешь по ее веселому поведению, когда она выпрыгивает из машины и направляется внутрь.

Я пытаюсь перестать думать об этой девушке в жизни Винса, о той, которой он позволяет иметь доступ ко всему тому, чего, по его словам, я не могу иметь, потому что, к лучшему или к худшему, собираюсь встретиться с одним из его родственников.

На двери висит кольцо колокольчиков, которые звенят, когда Шери открывает ее и входит внутрь. Темноволосая женщина, вероятно, лет двадцати, поднимает глаза и улыбается, очевидно, узнав Шери.

— Кекс «Орео»?

— Ты знаешь, — говорит Шери, отступая в сторону и ободряюще смотрит на меня, когда я подхожу и встаю рядом с ней. — Это моя подруга, Миа. Я не знаю, какой именно ей нужен, но ты можешь записать это на мой счет.

Женщина усмехается, закатывает глаза и наклоняется, чтобы достать кекс из стеклянной витрины. — Счет. Верно.

Шери усмехается, и я почти понимаю, почему Винс собирается бросить меня ради нее. Она чертовски очаровательна.

Франческа подает кекс на бумажной тарелке для Шери, а затем улыбается мне. — А какой бы ты хотела, подруга Шери?

— На самом деле, — лукаво вставляет Шери, — Она подруга Винса.

Взгляд Франчески устремляется на Шери вместо меня. — Миа Винса?

Я ошеломлен этим, и моя челюсть открывается на дюйм. Почему она говорит это так, как будто она… знает обо мне?

Шери кивает головой, выглядя весьма довольной собой.

— Я думала, он не собирается ее представлять? — спрашивает Франческа, все еще обращаясь к Шери, а не ко мне.

— Он не… не для всех остальных, — говорит она, и ее улыбка гаснет. Она поднимает руку, словно чтобы замедлить Франческу. — И само собой разумеется, никому об этом не говори. Но Винс сказал, что она чувствует себя странно из-за того, что не может никого встретить в его жизни, и я подумала… эй, мы часть его жизни!