Соблазни меня однажды (ЛП) - Уинтерс Уиллоу

У Брейлинн Леннокс есть секреты. Не последний из них — жизнь, от которой она только что сбежала, и я в курсе каждой грязной детали. Я слишком хорошо это знаю.

Черное платье облегает ее изгибы, когда она наклоняется в талии, чтобы подобрать упавшую коктейльную салфетку. Глубокий, низкий стон признательности покидает меня без моего сознательного согласия. Мои глаза медленно закрываются, когда я пытаюсь избавиться от образа черного кружева. К сожалению, все, что я представляю на его месте, это то, что находится под нежной тканью.

С треском кнута, прорезающим извращенное видение, я открываю глаза, и она прямо здесь. В футе от меня, ближе, чем когда-либо.

Она застенчиво улыбается и бросает быстрый взгляд, прежде чем протянуть руку мимо бара, чтобы передать Мие талон на напиток.

— Босс, — говорит она, приветствуя меня, как и всех остальных. На кончике моего языка оседает тошнотворный холод, улавливая теплое поддразнивание, которое я к ней испытывал.

Ее черные ногти стучат по барной стойке, и она нерешительно смотрит на меня. Все, что я могу сделать, это смотреть на нее сверху вниз, отмечая каждую деликатную деталь. Включая слабый румянец, который собирается на ее шее, перемещаясь на щеки и затем выше, переходя к ее вискам, когда она смотрит на меня.

— Все в порядке, Деклан? — спрашивает она шепотом.

Этот глубокий, низкий стон на этот раз тихий, и он движется ниже, к моему твердеющему члену. Так-то лучше, мой маленький питомец.

Ухмыляясь, я подношу стакан с виски к губам, делаю глоток, прежде чем кивнуть и спросить ее, как прошел ее вечер.

— Это что-то другое, — отвечает она, тяжело сглатывая, и я не упускаю из виду, как ее взгляд падает на мои губы, прежде чем она отрывает их, а аплодисменты публики привлекают ее внимание к сцене.

Она быстро переключает внимание на Мию, которая еще не прикоснулась к комбинезону Брейлинн.

Я высказываю наблюдение, проверяя напряжение между нами.

— Сегодняшнее развлекательное шоу — одно из самых популярных.

Один взгляд вниз, и очевидно, что ее соски твердые. Они были такими, когда она шла сюда? Тонкое кружево не может скрыть ее желания.

Она молчит, только кивает на мой комментарий.

— Тебе интересно? — спрашиваю я ее.

Ее темные глаза встречаются с моими, и на этот раз это огонь. Его пламя поглощает кислород вокруг нас. Черт. То, что этот взгляд делает со мной, определенно греховно. Горячий взгляд не отрицает притяжение между нами. Я мог бы потеряться в этом ее взгляде и полностью отказаться от границ, с которыми мы играем. Она колеблется, отвечая на мой вопрос, но останавливается на своем.

— Любопытно или шокировано?

— Если это тебя шокирует, — начинаю я, поднимая свой напиток к сцене, — тогда тебе, возможно, стоит пересмотреть свое трудоустройство здесь.

Это своего рода шутка или, возможно, предупреждение, но когда она оглядывается на сцену, не выражая своего лица, мое тело накаляется от беспокойства, что она может уйти. Она могла бы так легко выйти за эти двери и никогда не вернуться.

Связки на моей шее напрягаются, но затем удивление охватывает меня от ее ответа.

— Это то, что тебе нравится? — спрашивает она тихим шепотом.

В мой разум проникают развратные мысли.

Лед звенит в моем стакане, когда я смотрю на нее и говорю:

— Что ты спросила? — Мой тон мертвенно тих, фоновая музыка продолжает играть, хлыст щелкает, глаза Брейлинн закрываются, ее плечи содрогаются, как будто полоски дубленой кожи прилипли к ее плоти. Я могу представить, как ее оливковая кожа станет ярче, как прилив свежей крови вырвется на поверхность. Насколько чувствительной она будет чувствовать себя на каждом дюйме, с которым я играю.

Она смотрит на меня, по-видимому, невозмутимо, пока я представляю, как ее пухлые губы раздвигаются в сдавленном крике удовольствия.

— Это то, что тебе нравится? — снова спрашивает она, на этот раз тише, наклонив голову в сторону сцены.

Женщина на сцене туго обмотана веревкой, и по вопросу Брейлинн мои глаза легко раздевают ее, представляя, как ее великолепная загорелая кожа украшена черными атласными повязками.

— Если это пересечет черту…

Вместо того, чтобы ответить ей, я задаю свой собственный вопрос.

— Тебе нравится идея быть связанной?

— Я не знаю, — отвечает она и затем смотрит мимо меня, проверяя Мию и состояние напитков, которые, как я полагаю, она ждет.

— Как ты думаешь, ты бы хотела отказаться от контроля, стать игрушкой для секса для какого-то мужчины, вроде меня? — спрашиваю я ее, ожидая, что фраза «игрушка для секса» собьет ее с толку. Чтобы отправить ее обратно на другую сторону Клуба.

Но этого не происходит. Ее тело слегка напрягается, бедра едва заметно сжимаются. Я крепче сжимаю стекло, пока мое горло пересыхает. Она, кажется, обдумывает это, и мой член становится невозможно твердым. Втянув нижнюю губу в рот зубами, она тихонько мычит, прежде чем снова посмотреть на меня.

Дразнит. Она для меня всего лишь искушение судьбы.

— Хотел бы ты сделать это перед другими… на сцене, как они? — спрашивает она, и мир вокруг нас замирает. Не слышно ни звука. Все размывается, когда я смотрю на нее сверху вниз, любопытство очевидно, но так чертовски невинно.

Она понятия не имеет, как бы мне хотелось засунуть ей свой член в глотку, ее руки связаны за спиной, это черное платье разорвано спереди. Если бы я мог поставить ее на колени, изо всех сил пытаясь отдышаться, пока ее тушь стекает по лицу, а глаза полны слез… Я бы брал ее каждый чертов день именно так.

Каждый инстинкт во мне хочет затащить ее обратно в мой кабинет и показать ей, что бы я с ней сделал. Если бы она была моим питомцем, моим, чтобы играть. Моим, чтобы делать все, что я захочу.

— А ты бы сделала это?

— Я не знаю… наверное, — отвечает она, пока я стою невыносимо неподвижно, не доверяя себе. Напоминание о том, что она может быть под прикрытием и играть со мной, кричит в моей голове. Кричит мне, что, если бы я захотел, она бы позволила мне, что она сделала бы это, просто чтобы стать ближе ко мне.

Эта прекрасная, невинная женщина позволила бы мне делать все грязные вещи, которые я когда-либо хотел.

— Прекрати, — говорю я, выдавливая из себя слова, а затем допиваю напиток, всасывая виски сквозь зубы.

— Что? — шепчет она с недоверием, отступая на шаг. Я наблюдаю за ней со стороны, как я хлопаю стаканом по барной стойке так нежно, как только могу, хотя адреналин проносится сквозь меня, его интенсивность требует, чтобы я позволил ему взять верх. Не глядя на нее, не слушая аплодисменты, я знаю, что ни одна душа в этой комнате не имеет ни малейшего представления о том, насколько я на взводе. То, что эта женщина делает со мной, не имеет оправдания.

— Не говори больше ни слова, — приказываю я и затем перевожу взгляд на нее. Ее темные глаза кружатся от смеси эмоций. Связки на ее шее натягиваются, когда она с трудом сглатывает. — Тебе нужно остановиться, пока с тобой не случилось что-то плохое, Брейлинн.

Глава 8

Брейлинн

Разговор прокручивается у меня в голове, пока я стою здесь и вспоминаю вчерашний вечер.

Кнуты и пара на сцене, которая совершила всевозможные греховные поступки для толпы, едва проникают в мое сознание, пока мое тело нагревается. Все, о чем я могу думать, это предупредительный тон Деклана, чтобы я остановилась.

Проглотив воспоминание, я решила проигнорировать его. Так же, как я сделала прошлой ночью, даже если мысль о том, что он делает со мной все, что захочет, — это именно то, о чем я мечтала прошлой ночью. И именно то, к чему я прикоснулась этим утром. Мое воображение разыгралось от размышлений о том, чем Деклан наслаждается в спальне. Я не имею права так думать о нем, но каждая частичка моей интуиции умоляет меня подчиниться ему и позволить ему заниматься всеми видами разврата. Ходят слухи о том, что Деклан наслаждается.

Прочистив горло, я топчусь у бара, ожидая, пока Миа наполнит напитки для шестого столика. Она делает это быстро, ее руки работают эффективно. И тут я замечаю, что Миа всегда носит черное. Я тоже теперь ношу черное. Конечно, так приказал Деклан. Интересно, приказал ли он ей сделать то же самое или это ее предпочтение. Вопрос засел в глубине моего сознания; я бы не осмелилась задать ей этот вопрос.