Роман с горцем (ЛП) - Бакстер Кэт

— Все твои средневековые рыцари были чисто выбриты?

— Голые, словно попка младенца.

Я откидываю голову назад и смеюсь. Это смех от всей души, и прошло уже много времени, мышцы немного напряглись, но тело, кажется, помнит, как это делается.

— Вау.

— Что? — спрашиваю я, улыбаясь ей.

— Ты такой красавчик. В смысле, хмурый вид тебе идет, действительно идет, но когда ты улыбаешься, а потом смеешься… — она делает дрожащий вдох. — Просто вау.

Я поднимаю брови и смотрю на нее.

— Ты всегда так любезна со словами?

У нее открывается рот, и она бьет меня в бок.

— Заткнись. У меня очень хорошо получается выражаться.

— Просто вау, — подражаю я ей.

— Ты хуже всех.

— Хочу поцеловать тебя снова, — говорю я.

— В исследовательских целях?

Я качаю головой.

— Просто потому, что хочу, — я наклоняюсь, чтобы дать ей пространство. — Но если не хочешь, я не буду. Никакого давления.

Она обхватывает мою талию ногами и притягивает мое тело к себе.

— Но я хочу. Очень сильно.

— Ты имела в виду то, что сказала?

— Что именно?

Теперь моя очередь тяжело сглотнуть.

— Ты считаешь меня красивым?

— О, Кам, я думаю, что ты не просто красив. Ты самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела. Меня дико влечет к тебе, — она облизнула губы. — Могу я открыть тебе секрет?

— Всегда.

— Ты пришел ко мне в сексуальном сне.

— Когда?

— Сегодня.

— Может, поэтому мне пришлось принять холодный душ в середине дня?

Она улыбается, и мое сердце едва не разрывается. Я могу полюбить эту женщину. Я мог бы распахнуть свою грудь и вручить ей ключи от своего сердца, и она могла бы стать моим всем. Все, что ей нужно сделать, — это попросить.

— Кам?

— Да, куколка?

— Поцелуй меня.

Девять

Пейдж

Кам не заставляет меня ждать, и результат не разочаровывает. Он опускает голову и целует меня. Его губы такие нежные, пока я не сдвигаю свое тело под ним и не чувствую длинную, твердую плоть его эрекции. Я хнычу в ответ, и это, кажется, высвобождает зверя.

Он раздвигает мой рот и просовывает язык внутрь, и я клянусь, что чувствую его поцелуй прямо на своем клиторе. Как будто к нашим ртам прикреплен провод, и каждый импульс наших языков нежно тянется к моей маленькой голодной жемчужине.

Я раскачиваюсь навстречу ему, пытаясь найти хоть какое-то трение, потому что ничего не могу с собой поделать. Не помню, когда в последний раз так сильно возбуждалась. Его борода царапает мою кожу, и мне нравится чувствовать его. Он такой мужественный. Все в нем. Он такой большой, тяжелый, мощный и твердый.

Я провожу ногтями по спине его толстовки, пытаясь добраться до его кожи, и он замирает, а потом садится.

Мне сразу становится холодно и не по себе. Он снова хмурится.

Я сажусь рядом с ним и пытаюсь коснуться его щеки, но он отстраняется.

— В чем дело, Кам? Что я сделала?

Он выдохнул.

— Это все изменит, но я предпочел бы видеть твое отвращение сейчас, а не тогда, когда буду в тебе, — он стягивает с себя толстовку. На левом боку красуется неприятный шрам, а потом он поворачивается и показывает свою спину, похожую на мозаику из шрамов.

Я прикасаюсь к нему обеими руками и понимаю, что ему наверняка будут неприятны слезы на моих глазах, но ничего не поделаешь. Я провожу пальцами по каждому шраму. Он вздрагивает от первых трех, но потом расслабляется под прикосновением. Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к одному из самых больших и страшных. Он выглядит так, будто его разорвали и сшили обратно, и мое сердце болит при этой мысли. Что, если бы он не выжил? Что, если бы я никогда не встретила его?

— Что из этого должно вызывать у меня отвращение? — спрашиваю я.

Он поворачивается ко мне, но выражение лица по-прежнему остается суровым.

— Пейдж, не нужно притворяться ради меня. Знаю, ты хорошая женщина. Добрая и нежная. Ты разговариваешь по телефону со своими котами, черт возьми. Но не нужно притворяться, что мои шрамы не уродливы.

Я встаю, как могу, и делаю то, чего не делала уже много лет. Полностью обнажаюсь перед мужчиной.

Он просто сидит и смотрит на меня с открытым ртом.

— Что ты делаешь?

— Хочешь поговорить о шрамах? Давай поговорим о них, — я опираюсь на колени и указываю на серебристые линии по бедрам и нижней части живота. — Эти растяжки — следствие диеты «йо-йо» (прим. перев. — Йо-йо-диета, также известная как «циклическое изменение веса», описывает схему похудания, восстановления его и последующего повторения диеты. Это процесс, который заставляет вес подниматься и опускаться, как некогда популярную игрушку йо-йо) на протяжении многих лет, — я обхватываю свою грудь. — У меня тоже есть несколько. Мое тело не идеально. В нем полно недостатков, но оно поддерживает меня каждый день. Оно сильное и в основном здоровое. Ты находишь мои шрамы уродливыми?

Его зеленые глаза потемнели до глубокого изумрудного цвета, а дыхание стало более тяжелым. Он качает головой. Протянув руки, он останавливается, едва не коснувшись меня.

Тогда я беру его ладони и кладу их на свое тело.

— Ты идеальна, — говорит он. — Абсолютно идеальна.

— Но у меня есть растяжки, и живот слишком большой, и попа трясется при ходьбе, и бедра соприкасаются, и везде целлюлит.

Он обхватывает мое лицо и смотрит мне в глаза.

— Ты идеальна, Пейдж. Чертовски великолепна.

И я ему верю.

— Для меня ты чертовски великолепен, — говорю я. — И я не церемонюсь с тобой.

Он улыбается.

— Думаю, мне придется жениться на тебе, Пейдж Тернер.

А затем он целует меня. Его руки повсюду. Палатка защищает от холода, но в ней все равно холоднее, чем в его хижине. Но его рот прижимается к моему, а его руки сжимают мою попку.

— Ты чертовски сексуальна, малышка. Пожалуйста, скажи, если хочешь, чтобы я остановился.

— Я сняла с себя всю одежду.

— Это не значит, что ты не можешь передумать, — он меняет положение и садится. Его торс просто потрясающий. Темные вьющиеся волосы пересекают грудные мышцы, затем рассекают идеально очерченный пресс и исчезают толстой полосой под тренировочными штанами.

— Иди сюда, — он протягивает руку и помогает мне перебраться к нему на колени.

— Почему только я голая? — спрашиваю я.

— Сегодня утром, после того как мы установили твою палатку и зашли внутрь, я скачал одну из твоих книг на свой планшет и прочитал ее.

— Да? Какую? Подожди, тебе не понравилось? Если не понравилось, давай просто не будем об этом говорить.

— Нет, мне понравилось. Ты чертовски талантлива. «Один рыцарь навсегда», кажется, с сэром Уильямом и леди Элизабет. Очень романтично. Сцены боя на мечах были эпичными и крутыми, без излишней грубости. И чертовски сексуально. Пейдж, ты умеешь рисовать образы своими словами. Это очень ярко и вызывающе.

Я сглотнула. А потом быстро заморгала, пытаясь удержать слезы.

— Почему ты плачешь?

— Потому что я идиотка, которая может испортить отличную сексуальную атмосферу, — говорю я.

— Ты голая, куколка, — он приподнимается подо мной, упираясь своей все еще твердой эрекцией в мою попу. — Ничего не испорчено. Но объясни слезы.

— Все, чего я хотела от мужчины, от партнера, — это чтобы он видел ценность в том, что я делаю, признавал, что моя писательская деятельность важна для меня, что она имеет значение, что я важна. Мой бывший никогда не мог этого сделать. Я должна была уже тогда понять, что он мне не подходит. Не нужно было проходить через унижение, когда он мне изменил, — я смахнула слезы. — Мне очень жаль. Я больше не грущу из-за него и, по правде говоря, не думала о нем уже очень давно. Но вчера в аэропорту, только что вышла его первая книга, и он был повсюду, и думаю, это просто пробудило старые чувства.

— Все еще любишь его?

Из меня вырывается холодный смех.

— Нет. Ни капельки.

— Ты сказала, что его книга только что вышла?