Неписанная любовь (ЛП) - Ашер Лорен

Дополнительный эпилог

Рафаэль

Два года спустя.

— Ш-ш-ш, — Нико смотрит на меня через плечо.

— Я ничего не говорил, — шепчу я себе под нос.

Его взгляд переходит с моего лица на сапоги.

— Ты топаешь, как слон.

Мои глаза сужаются.

— У меня большие ноги.

— И все в пределах слышимости знают об этом, — его нос дергается, и я смеюсь про себя, чем заслуживаю еще один строгий взгляд от сына.

Я поднимаю руки в молчаливой покорности.

— Я буду вести себя тихо.

Его глаза закатываются за стеклами очков, и он направляется в нашу с Элли спальню. Я делаю легкие шаги и крепко держу поднос с завтраком, следуя за сыном. Нико заслуживает всяческих похвал за сегодняшнюю идею завтрака в постель, поскольку он не только ходил со мной за продуктами, но и помогал готовить этим утром.

Когда мы останавливаемся перед двойными дверями, Нико суетится из-за пролитого апельсинового сока, утверждая, что мое равновесие хуже, чем у него.

— Все идеально, — говорю я ему, когда он вытирает бок стакана манжетой своей рубашки с длинным рукавом.

— Почти, но… — он достает из заднего кармана конверт и засовывает его под цветок, который он собственноручно сорвал в моем саду. — Вот. Теперь все идеально.

Мое сердце сжимается при виде написанного от руки «Маме». То, что Нико любит Элли настолько, что называет ее своей мамой, приводит меня в восторг, в то время как другая часть меня болит, зная, что мой сын всегда будет испытывать трудности в отношениях со своей биологической матерью.

Хотя Хиллари видится с Нико несколько раз в год, не отменяя встреч в последнюю минуту, ее участие в жизни моего сына в лучшем случае минимально. Несмотря на мои попытки помочь им наладить отношения, я не могу заставить Хиллари стать матерью, которую Нико заслуживает, но, к счастью, мне и не нужно этого делать. Элли взяла на себя эту роль задолго до нашей свадьбы, и она раз за разом доказывает, что всегда будет ставить моего сына на первое место.

Постепенно Нико смирился со своими напряженными отношениями с матерью благодаря семейной терапии. Мои просьбы о том, чтобы Хиллари присоединилась к нашим сеансам, были отклонены, что, хотя и не удивительно, все же расстроило Нико.

Думаю, именно в этот момент он понял, что его отношения с матерью никогда не сравнятся с теми, что у него есть со мной… а теперь и с Элли.

Хиллари всегда находила оправдание тому, почему она не может прийти на сеансы, начиная от того, что она перегружена планированием свадьбы, и заканчивая тем, что ей пришлось присоединиться к своему новому мужу, когда он уезжал по работе, но я знаю правду.

Она слишком ослеплена гордостью и сильной неприязнью к месту Элли в жизни Нико, чтобы увидеть причину, и, как я и предсказывал, Нико в конце концов перестал выходить с ней на связь.

Голос Нико возвращает меня в настоящее.

— Готов?

Я прочищаю горло, прокашливаясь.

— Ага.

Он улыбается и распахивает дверь.

— С Днем матери!

Элли просыпается от звука голоса Нико. Она выглядит чертовски растерянной, сидя у изголовья кровати и расчесывая пальцами свои беспорядочные волосы.

— День матери?

Его улыбка становится шире.

— Ты забыла?

Она моргает.

И моргает еще.

Я со смехом качаю головой и ставлю поднос ей на колени.

— С Днем матери, — мои губы касаются ее макушки, и тут же Нико отталкивает меня с дороги и обнимает Элли.

— Я люблю тебя! — кричит он, чтобы все слышали.

Ее лицо смягчается, и она тает в его объятиях.

— Я тоже тебя люблю.

— Больше, чем моего отца?

Она тихо смеется.

— Это не соревнование.

Но если бы это было так, я бы не возражал против того, чтобы проиграть своему сыну. Если кто и заслуживает любви Элли больше всех, так это он.

Он вздергивает брови.

— Нет, но ты полюбила меня первым. Верно?

Она поднимает на меня глаза.

— Мм. Он и здесь преуспел.

— Она может любить нас обоих, — я притягиваю сына к себе и взъерошиваю его идеально уложенные волосы.

— ¡Papa! (Папа!), — он стонет, отталкивая меня.

Глаза Элли сверкают, мечутся между нами двумя, а затем падают на поднос с едой. Она берет стакан с апельсиновым соком и делает маленький глоток, затем накалывает вилкой кусочек фрукта и отправляет его в рот.

Ее взгляд падает на конверт, лежащий на тарелке, и она смотрит на надпись на лицевой стороне. Положив вилку обратно на поднос, она берет розовый конверт и разрывает наклейку, удерживающую верхнюю часть.

Открытка дрожит, когда она вытаскивает ее, и ее горло заметно сжимается, когда она открывает ее. Ее глаза метались из стороны в сторону, пока она читала записку Нико, и к тому моменту, когда она дошла до самого низа, они уже блестели.

Она закрывает открытку и кладет ее на тумбочку, прямо рядом с фотографией, на которой мы втроем запечатлены на нашей свадьбе год назад.

— Ты уверен? — спрашивает она Нико.

Он кивает.

— Это необязательно.

Мои брови нахмурились от смущения, но я не осмеливаюсь прервать их момент вопросом.

Нико поднимает подбородок и кивает.

— Я хочу этого.

Элли осторожно отодвигает деревянный поднос с едой в сторону и обнимает Нико.

— Ты всегда будешь моим во всех смыслах.

— А ты всегда будешь моей мамой.

Мое сердце сжимается при этих словах. Если я думал, что быть свидетелем личных клятв Нико и Элли друг другу накануне нашей свадьбы было тяжело, то оно меркнет по сравнению с этим.

Мокрые от слез глаза Элли встречаются с моими, и я в тысячный раз с тех пор, как мы полюбили друг друга, клянусь защищать ее и моего сына любой ценой.

Она берет меня за руку и тянет в свои объятия, а я обхватываю их обоих. Нико притворно стонет, а Элли смеется мне в ухо, отчего в моей груди становится тепло, а моя улыбка расширяется.

Я не знаю, что принесет будущее нашей маленькой семье из трех человек, но я знаю одно.

Эти двое — центр моей вселенной, и я планирую провести остаток своей жизни, доказывая им это каждый день, пока живу.

Бонус

Элли

— Dios mío (Боже мой), — шепчет Нико себе под нос, дергая за шнурок VIP-пропуска на моей шее.

Я осматриваю пит-лейн в поисках того, что его удивило. Проведя последние два дня в восторге от встречи с гонщиками Формулы-1, VIP-туров по гаражам различных команд и тренировочных заездов с трибун, я думала, что Нико уже привык ко всем этим волнениям.

Как будто ты можешь судить, говорю я себе. Я была не менее, если не более, отвлечена всем происходящим вокруг нас. Подслушивая интервью, замечая знаменитостей, слоняющихся по пит-лейну, и удивляя Рафаэля тем, что гонщик Формулы-1 катает нас по трассе на скоростном автомобиле, я испытываю сильнейшее перевозбуждение.

Если бы не Рафаэль, который держит нас в рамках графика и не дает попасть в беду, мы с Нико потерялись бы в первый же день.

— Элли! Смотри! — Нико снова потянул меня за пропуск, когда я не ответила ему.

— В чем дело? — спрашивает Рафаэль.

— Это он! — Нико переводит взгляд с наших лиц на гараж МакКоя, где его любимый гонщик Формулы-1 в данный момент стоит рядом со своим болидом. Элиас Круз, который вживую выглядит так же привлекательно, как и по телевизору, смеется над тем, что говорит другой мужчина, а затем притягивает его к себе для быстрого поцелуя.

Его быстро отталкивает брюнетка с широкой улыбкой и в шапке МакКоя с вышитым номером десять на передней части.

— Вот дерьмо! — восклицает Нико, закрывая рот рукой.

— Николас, — Рафа бросает на него взгляд, который вызвал бы страх у кого угодно, только не у его сына.

— Perdón, Papi (Прости, папа), — его невинное поведение быстро исчезает, когда он что-то рассматривает в гараже.