Истинная вера (СИ) - Казинникова Анна

— И чуть не заморозил, — добавил он, нахмурившись. — Я сейчас позову слуг. Тебе необходима горячая ванна.

— Слуг? — уже в дверях остановил его взволнованный голос Амелины. — А… зачем нам слуги, Зак?

— Ну… помочь, — он обернулся и, слегка склонив голову набок, бросил удивленный взгляд.

Амелина коротко взглянула на свидетельство в своих руках, на мгновение прикрыла глаза, словно принимала важное решение, а после сделала уверенный шаг вперед.

— Зак, — она вздохнула, суетливо стирая остатки слез. — Утром я была самым несчастным человеком на всем белом свете. Меня предал тот, кому я доверяла. А родители даже не попытались помочь…

— Лина, они не виноваты. Этот Шлонце, у него дар. Я чувствовал…

Зак хотел оправдать новоиспеченную родню, но поднятая вверх рука Амелины заставила его замолчать.

— Потом меня обещали изнасиловать, а затем убить. Потом…

Амелина замолчала. Сделав еще несколько шагов, она положила руки на плечи Заку и привстала на мысочки, оказавшись совсем близко.

— Мне не нужны слуги. Я не вынесу сейчас посторонних рядом…

— Но ванна…

— Если верить этому документу, — рука, все еще сжимающая свидетельство, чуть дрогнула, — я давно уже замужняя дама. И вполне обойдусь помощью собственного мужа! Мне не нужны слуги, Зак! Мне нужен ты!

— Лина… — утробно зарычав, Зак резким движением прижал Амелину к двери и с жадностью впился в губы.

Амелина охнула, но не оттолкнула, будто именно такой реакции и ждала. Она охотно подставляла под поцелуи лицо и шею, порывисто дыша и нежно перебирая пальцами растрепавшиеся волосы мужа. Даже когда, повинуясь инстинктам, рука Зака потянулась к шнуровке платья, девушка не выказала никакого недовольства. Напротив, постаралась развернуться так, чтобы ему было удобнее.

— Лина, я не смогу остановиться, — прохрипел Зак, внимательно вглядываясь в лицо жены в поисках хоть малейшего сомнения. — Я не хочу давить, но… Не смогу…

— И не надо, — прошептала Амелина в ответ, робко улыбаясь. — Пока наш брак лишь на бумаге, его можно попытаться аннулировать. Не хочу оставлять такого шанса. Никому. Я люблю тебя! Зак, я… я так люблю тебя!

— Ты моя! Люблю тебя!

Зак очень надеялся, что за собственными слезами и всхлипываниями Амелина не заметит влажных капель на его щеках. Драконы, конечно, эмоциональны, но разреветься перед собственной женой в первую брачную ночь было бы слишком. Даже для него.

Лучи солнца, пробираясь сквозь неплотно задернутый полог, путались в ресницах и щекотали нос, вырывая из сладких объятий сна. Утренняя прохлада тоже давала о себе знать. Камин в спальне, не такой большой, как в гостиной, давно уже прогорел и остыл, а по утрам в это время года в горах еще, случалось, и снег выпадал. Амелина поежилась. Тонкого летнего одеяла, которое слуги достали впопыхах, было недостаточно. А может, просто они ориентировались на вкусы своего господина? Вдруг вспомнилось, как Зак, укутывая ее в свой походный мешок, со смехом говорил, что вообще не нуждается в одеялах, мешках, тюфяках и прочих предметах походной роскоши, так как не мерзнет. Может, не врал?

Повернув голову и увидев рядом сладко посапывающего принца, Амелина улыбнулась. Руки сами потянулись к его растрепанным, спутанным за ночь волосам. Муж. Звучало непривычно и как-то неловко, но от осознания и воспоминаний прошедшей ночи улыбка становилась загадочнее, а на щеках проступал румянец, знакомый каждой новобрачной.

Прежде Амелине сложно было представить рядом с собой человека — ну или не совсем человека — способного сделать ее счастливой и, кажется, теперь она начала понимать, почему. Примером идеального брака всегда был брак ее родителей, где душой союза являлась улыбчивая, веселая и очень красивая мать. Она словно солнышко озаряла жизнь всех домочадцев, заботясь о каждом. Она стойко и чистосердечно принимала мужа со всеми его сомнениями, метаниями, строгостью и дурным настроением. Такой же была и Розмари — яркой и солнечной. Амелина же пошла в отца: спокойная, рассудительная и немного замкнутая, предпочитающая больше слушать и размышлять, нежели поддерживать беседу.

И почему-то в гипотетическом браке Амелина всегда представляла себя на месте матери. Таком непонятном и неуютном для нее месте. Наладить быт — задача не сложная, особенно, когда обучен этому с малолетства. Но быть задорной, радостной, открытой всему миру она не умела. И не верила, что захочет научиться. Даже по очень большой любви. Отец и мать, как два осколка одного целого, идеально дополняли друг друга, и счастливый брак, несомненно, должен быть именно таким. Но…

Тогда Амелине не приходило в голову, что меняться вовсе не обязательно, а качествами, которые дополнили бы ее нелюдимую натуру, может обладать будущий супруг.

Зак милый, веселый и непосредственный. Одной улыбкой он способен зажечь надежду в сердцах даже в самых безвыходных ситуациях. Зак умопомрачительно красив и обладает отличными ораторскими талантами. Он говорит не так красиво и складно, как Натаниэль, но всегда от души. Это заставляет верить. Зак, в конце концов, самый настоящий принц. Но, имея власть сюзерена, он никогда не давил. Напротив, всегда принимал ее мнение и доверял рассуждениям там, где знания Амелины превышали его собственные. Даже с беспокойниками она сражалась на равных с мужчинами. Потому что могла! В то же время там, где ей требовалась защита и поддержка, Зак проявлял себя твердым и решительным. И опасным для врагов. Смертельно опасным. Напавший на нее солдат Шлонце, обернувшийся кучкой пепла — прямое подтверждение.

Амелина усмехнулась. Выходило, что довериться себе она не могла, особенно после того, как попалась в ловко расставленную ловушку и едва не погибла. А Заку — вполне.

— Иди ко мне. Я теплый, — не открывая глаз, Зак перехватил руку Амелины и с легкостью подтянул ее поближе. — Надо будет сказать слугам, что их новая госпожа легко мерзнет.

— А мы здесь надолго? — Амелина удобно устроилась на груди мужа: он действительно был невероятно теплым и уютным.

— Нет. Позавтракаем и отправимся к твоим родителям. Надо их успокоить.

— А потом?

— А потом — в столицу. Трудиться на благо Вансланда, — Зак приоткрыл глаза и усмехнулся, с хитрым прищуром посмотрев на жену. — Или в монастырь ты планировала сбежать вовсе не из-за Шлонце, а? Просто поняла, сколько всего планирует свалить на тебя Эдвард?

Невольно Амелина хихикнула. Ту неделю, что она провела во дворце, ей действительно не давали скучать. Эдвард принял «невесту» брата как родную, в том смысле, что сразу же завалил работой.

Долгое время королевский дворец переходил из рук в руки, и временные хозяева вовсе не заботились о его содержании, стремясь лишь поживиться тем, что не успели растащить их предшественники. Эдварду родной дом достался в весьма прискорбном виде. И самым неприятным в ситуации было то, что скитающийся с семнадцати лет принц, повзрослевший в походных лагерях, даже отдаленно не представлял, как организовать быт дворца. В Амелине он увидел спасение.

Амелину же список «почетных» обязанностей будущей принцессы насторожил. Складывалось впечатление, что ее одновременно нанимают экономкой, декоратором, распорядителем балов и строгой гувернанткой к толпе великовозрастных проблемных мальчиков.

— Нет, конечно, — совершенно серьезно ответила она. — Я сейчас понимаю, что уже просто не смогу уйти в монастырь.

— Из-за меня, надеюсь? — Зак вопросительно приподнял бровь.

— Из-за всех вас, — абсолютно искренне заявила Амелина. — Я не верю в неотвратимость проклятия, но в него верит Эдвард. С этим надо что-то делать! Я буду переживать, не взорвал ли Джерард дворец, перепутав несколько слов в книгах на древнейшем. Буду думать, не слишком ли разошелся Натаниэль… Зак, история с «мертвой» невестой тоже сомнительна. И книга, настоящая книга…

— Книга, кстати, у меня, — все время, пока Амелина говорила, Зак с улыбкой перебирал ее короткие пряди. — Рози — это нечто.