Истинная вера (СИ) - Казинникова Анна
— Госпоже Беате в страшном сне не приснится, что ее любимица станет магистром, — покачал головой Тедерик. — Она тоже дама умная и прекрасно понимает, что Амелину просто съедят.
— Кто? — испуганно вмешался Зак. Он никогда не был силен в интригах, но уже и дурак бы понял, что тут замешана политика.
— Присядь, — Эдвард обогнул стол и, положив ладони брату на плечи, заставил его опуститься в кресло.
Зак замолчал. Судя по суетливым движениям принца и нежеланию говорить сразу, дело было серьезным. Сложные дела Эдвард всегда предпочитал сначала обдумывать самостоятельно и лишь потом выносить на Совет, обсуждая их с друзьями. Раз он так тянет, значит, еще ни в чем не уверен.
— Ты ведь знаешь, что в последнее время новости от агентов из «Истинной веры» были неутешительными, — тщательно подбирая слова, начал принц. — В стенах ордена явно зреет заговор против госпожи Демут. В открытую идти не решаются: боятся ее семьи. Брат леди Беаты вспыльчив, влиятелен и не разделяет взглядов адептов на милосердие. Он будет мстить. Но вот какой-нибудь несчастный случай мог бы развязать заговорщикам руки. И таких «случаев» уже было достаточно…
— Как все это связано с Амелиной? — спросил Зак, когда Эдвард вдруг замолчал.
— Амелина действительно по многим пунктам подходит на роль следующего магистра. По многим, кроме одного. У нее нет влиятельных покровителей. И ничто, Зак, ничто не удержит противников госпожи Беаты от соблазна избавится от этого маленького препятствия на пути к власти.
— Девчонку прирежут при первом удобном случае, — понимающе присвистнул Джерард.
— Да и поспешность с обетом в столь юном возрасте... — Кевин задумчиво почесал подбородок. — Сдается мне, все это неспроста, хоть я и не знаток их порядков.
— Поэтому ваша поездка очень своевременна. Прогуляетесь, пока мы займемся делами ордена, — кивнул Эдвард. — Госпожа Демут много сделала для нас. Да и нам нужен лояльный магистр в «Истинной вере». А это, — он потряс листком бумаги, который успел подписать и Кевин. — Это — гарантия. Что я, как правитель, имею права на любые действия для защиты леди Амелины Фламм, так как теперь она — член Королевской семьи. Ты знаешь, за использование армии и гвардии дворянство с меня спрашивает. А объяснять им, что от этой девушки зависит жизнь моего единственного брата и возможного претендента на престол, я не хочу. Перебьются.
— Я понял, — тихо произнес Зак, опуская голову. — Если это для ее защиты… Но, может, просто поговорить?
— Зак, — Эдвард вздохнул. — Я не знаю, насколько к заговору причастен ее отец. Я ему не доверяю. Но и голословно обвинять не могу. Сначала надо все выяснить.
— Эд, ну это совсем глупо! Если он причастен к заговору, то не во вред же своей дочери! — подскочил Зак.
— А вот это не обязательно, друг мой, — вмешался Тедерик. — Им могут играть и втемную. Барон не богат и имеет других детей, кроме Амелины. Он способен пожертвовать интересами одной дочери ради спасения семьи… Велит отказаться от всего и уехать в дальний монастырь простой послушницей — Амелина не сможет перечить.
— Пока она не замужем, конечно, — Эдвард помахал бумагой. — Расскажешь все своей любимой, когда мы будем знать, что к чему. Пока этот документ — ее и твоя страховка на непредвиденный случай…
— Вот так все и было, — вздохнул Зак, не смея поднять глаз на Амелину. — Я собирался уничтожить свидетельство, когда все прояснится и необходимость в защите пропадет, но…
Они сидели в гостиной покоев, принадлежавших когда-то родителям Зака. На Вольфсланд давно опустилась ночная мгла, плотно укутав герцогство шалью звездного неба, особенно яркого тут, в Бесконечных горах. Снаружи завывал холодный порывистый ветер. Где-то на нижних этажах хлопали тяжелые ставни — их не успели закрыть, и как раз сейчас расторопные служанки бегали, шурша юбками и цокая деревянными башмачками, в поисках источников шума. На конюшне ржали голодные лошади, ожидая поздний ужин. Из-за внезапного возвращения хозяина, да еще и в компании молодой супруги, хлопот у обитателей замка прибавилось, а ежедневная рутина отошла на второй план.
Зак прикрыл глаза. Он давно уже привык к обилию звуков и запахов, окружающему его с рождения. Но сейчас сознание внутреннего дракона блокировало все лишнее, концентрируясь на происходящем в комнате. На Амелине. Маленькая уютная гостиная, наполненная светлыми детскими воспоминаниями, казалась подходящим местом для важного разговора. Зак словно ощущал поддержку родителей.
Убранство гостиной было довольно простым. Камин в человеческий рост, огороженный кованой решеткой с диковинными цветами, два дивана с затейливыми резными изголовьями и мягкой темной обивкой, полированный столик между ними. Под потолком кружились осветительные шары, наполняя комнату мягким, чуть приглушенным светом. В камине весело потрескивали поленья, играла музыкальная шкатулка, заведенная кем-то из слуг. На столике стоял нехитрый ужин из хлеба, сыра, окорока и холодного глювайна. Холодным он стал за время рассказа. Амелина слушала очень внимательно, не позволяя себе отвлечься на еду или питье.
Пришлось рассказать как есть. Разве что Зак умолчал о важном нюансе запечатления драконов, лаконично пояснив, что влюбляются они магическим образом раз и навсегда. Взвалить на плечи Амелины ответственность за свою жизнь он не смог. Сказать придется в любом случае, но сейчас это могло добить и без того измученную и растерянную девушку. Такими рассуждениями Зак подкреплял свою нерешительность.
Амелина молчала. Она крутила в руках наполненный кубок и казалась полностью погруженной в собственные мысли.
—Лина… — Зак присел рядом на диван и положил руку ей на плечо.
Молчание становилось невыносимым. А главное, Амелина настолько отрешилась от происходящего, что даже ее эмоции стали недоступны. Зак как головой о каменную кладку бился.
— А где свидетельство? — наконец, она сделала большой глоток и вопросительно посмотрела на растерянного Зака.
Он встрепенулся. Во время путешествия свидетельство было при нем. Зак даже Марии его показывал, когда настороженность женщины достигла предела. Но после возвращения в родной замок он, никогда не отличавшийся аккуратностью, просто швырнул документ на стол в кабинете, где покоились бесконечные отчеты управляющего и экономки о замковых расходах, жалобы слуг, прошения и прочая корреспонденция. Хорошо хоть не в камин! Зак кинулся к приоткрытой двери, ведущей в кабинет.
— Вот! Нашел! — казалось, что радости не было предела, на лбу даже капельки пота выступили от волнения.
Зак быстро вернулся к Амелине и протянул лист пергамента, сложенный вчетверо. Морально он был готов, что девушка сама порвет свидетельство на сотню маленьких кусочков и швырнет ему в лицо.
— Как он мог?! — закончив чтение, прошептала Амелина, смахивая слезы тыльной стороной ладони.
Ее плечи задрожали. Изо всех сил стараясь не расплакаться окончательно, Амелина глубоко и порывисто дышала, кусая губы.
— Лина…
— Как он посмел доверить такой важный документ вспыльчивому мальчишке?! — она наконец подняла голову и посмотрела стоящему над ней Заку в глаза. — Если бы ты и правда сжег… Если бы сжег…
Истерика. Самая настоящая истерика. Забыв про оправдания, Зак бросился к Амелине и крепко обнял, осторожно целуя сначала щеки со следами слез, а после, нежно и невесомо, губы.
— Ну не сжег же, — хрипло прошептал он, нежа плачущую в его объятиях девушку, крепко прижимая к себе. — Хотя сейчас мне тоже страшно. Я ведь действительно мог. Боги, каким же легкомысленным кретином я был!
— Ты самый лучший, — сумела выдавить из себя Амелина, прервав всхлипывания. — Самый лучший…
— Очень сомнительно, — улыбнулся Зак, немного отстраняясь. — Довел до слез собственную горячо любимую жену…
Плач Амелины бесконечно огорчал, но то, что она не отталкивала, что приняла его как супруга и даже в мыслях боялась допустить иной исход — вызывало эйфорию. Словно человеческая ипостась отрастила собственные крылья и устремилась в недосягаемую высь. Кажется, это и есть счастье. Зак взял любимую за ладонь, но тут же помрачнел. Несмотря на жар камина, руки Амелины остались ледяными.
