Факультет бытовой магии, или Проклятие истинной любви - Лунёва Мария

Отчаяние и боль.

Закрыв дверь, Эмес дошел до кресла, сел в него.

За окном стремительно темнело, словно часы пробегали за минуты. А он все сидел и медленно двигал шахматные фигуры по доске.

«Не пришла».

Я снова не пришла. А мой ведун ждал. Ночь напролет. Сидя в кресле, он играл сам с собой. Партию за партией.

Отчаяние и боль. Страх, что не сможет вернуть.

Шмыгнув носом, поняла, что мои глаза наполнились слезами. Но мои ли это чувства? Нет. Я видела этот блеск в его очах. Мутными от непролитых слез глазами он наблюдал, как над океаном появляются первые лучики солнца.

– Сам виноват. – Тихий шепот заставил меня вздрогнуть.

Я больше не могла терпеть эти боль и страх.

– Эмес.

Он тряхнул головой и, медленно повернувшись, уставился на меня.

– Это не то воспоминание, что я хотел бы показать тебе, Аля. Давно ты здесь?

– Не знаю. Время… мне кажется, вечность.

– Иди ко мне. – Он протянул руку, и я буквально впорхнула в его объятия.

Удерживая меня на коленях, он легонько касался губами моих волос.

– Я могу перенести нас в любое место, где я когда-либо был. Показать все, что хочешь.

Все, что хочу!

Виверны, мантикоры, сражения. Его практика в военной академии.

Столько мыслей разом. Но… нет.

– Это лучшее воспоминание, – осторожно положила ладонь на его грудь, – оно прекрасно.

– Почему? – Удивленно приподнятая бровь.

– В нем ты меня любишь.

Его объятия стали крепче… жарче…

– Есть еще одно воспоминание, – шепнул он мне на ушко, – оно лучше. Нет, оно самое замечательное.

– Какое? – не сдержала любопытства.

Пространство пришло в движение. По полу пополз белесый туман. Он резко взвился, и мы вновь оказались в моей комнате на Земле.

Покачав головой, уставилась на кровать.

– Я здесь была, что же здесь хорошего?

– Смотри, – усмехнулся Эмес, – через мгновение во сне ты перевернешься на другой бок, и я потеряю покой навсегда. Это мгновение до моей любви к тебе. Это секунды до того, как мое сердце оживет и забьется в бешеном ритме. Мне нравится вспоминать об этом. Смаковать рождение этого прекрасного чувства.

– А ты романтик, – выдохнула.

– Возможно, Аля, но только с тобой и только для тебя.

Улыбнувшись, тут же поморщилась, ощутив жжение в затылке.

– Свет, – прохрипев, уткнулась в его широкую грудь, ища облегчения.

– Это агония. Наша с тобой, моя любимая.

Боль ослепила на пару мгновений, послышался грозный рев дракона.

– Что это, Эмес? – Испугавшись, вцепилась в своего мужчину мертвой хваткой.

– Ничего, Аля. Это Эрик спасает наши жизни.

– Почему наши?

– Потому что я убрал от тебя и Злату, и Яна. Им ни к чему эта боль. Теперь есть только ты и я.

– Но если… – не договорив, мелко затряслась от озноба.

Я горела и замерзала одновременно.

– Все хорошо, моя девочка. Я не дам тебе умереть. Мы вместе перешагнем через это. Не бойся, милая, я куда сильнее, чем думают окружающие. Моя тьма истинная, хотя темные ведуны не рождались много поколений. Но, видимо, нам суждено быть вместе, вот Шаливар и расстарался.

– Ты так говоришь, будто он живой. – Холод отступил, и дышать стало легче.

– Да, ведьмочка, Шаливар разумен, но, к сожалению, многие стали об этом забывать.

Эмес рвано выдохнул, словно его ударили в спину. Обхватив меня руками, укрыл от чего-то неведомого.

Перед нами словно из ниоткуда возникло яркое свечение. Оно ослепляло даже через сомкнутые веки. Вздрогнув, с ужасом осознала, что не могу сдвинуться с места.

– Эмес!

– Все хорошо, Аля, – прохрипел он, – я рядом.

Его трясло так, будто тело пронзают тысячи стрел.

– Эмес… – Мой шепот пугал даже меня.

Он не отвечал. Всхлипнув, прижалась к нему, понимая, что происходит что-то страшное.

Мгновение, и огромные крылья черного дракона заслонили нас от обжигающего белого пламени.

Глубоко вздохнув, открыла глаза. На меня, слабо улыбаясь, смотрел мой ведун. Мы лежали на ректорском столе. Яни самозабвенно, с диким энтузиазмом душил Валевски. Нафталиновая карга выдирала последние седые волосья с головы. Злата тихо плакала, прижимаясь к рыжему парню. На второй его руке висела бледная Агата.

Мои плечи крепко стискивал некромант. А на его лице, словно намертво прибитая, маска вселенской скуки.

– Наверное, мне стоит подналечь на изучение некромантии, – прошептала. – Кажется, я прониклась этой магией.

– Вари уж лучше свои зелья и побереги мои нервы, – проворчал Эрик. – Второй такой тещи у меня уже не будет.

Улыбнувшись, я потянулась к своему ведуну и крепко обняла его. На полу у стола сидел вспотевший господин Муарти и вытирал лоб рукавом.

– Спасибо, – прошептала. – Да и Мамия не такая уж плохая. Приврала я.

– Чего уж там, – он махнул рукой. – Что я, собственную дочь не знаю?

– Яни, – мой наг остановился на мгновение и обернулся, – а что ты делаешь?

– Убиваю Валевски, – торжественно объявил он.

Бедный Андрейка и без того уже признаков жизни не подавал.

– Брось эту гадость сейчас же, – скомандовала я.

– Что? Простить ему все?! – возмутился наг.

– Зачем? Мы сначала выжжем в нем магию. Затем опозорим перед всем Шаливаром. А потом опустим до уровня простых человечков и отправим на Землю. Пусть там тушенку жрет с простолюдинами. Он ее любит.

– Изгнание… – пробормотал господин Карион. – А это неплохое наказание. Пусть доживает свои дни в столь ненавистном ему внешнем мире.

– И главное, – я выдержала паузу, – все его имущество передать… Кто там ему на смену придет? Вот им. А его в одних трениках – и на вольные хлеба.

– Вы не имеете права! – заверещала старуха. – Мы потомки знатного рода золотых драконов!

– Были драконами, – усмехнулась Злата, растирая слезы по щекам, – а стали ящерицами.

Наверное, мне стоило рвать и крушить, испепелить в них всю магию. Проклясть! Но… Что может быть хуже, чем упасть с пьедестала мордой в грязь и уползти под корягу на четвереньках?

– И Портовски пусть с собой возьмут, – вспомнила об Элоизе. – Она так хотела нарожать от Валевски детишек. Предоставим ей этот шанс.

– Нет! Нет… Папа! – заверещала несостоявшаяся невеста. – Я не хочу во внешний мир. Ты же говорил, что у оборотней и ведунов кишка тонка с нами справиться. Ты сам приказал мне сдружиться с госпожой Валевски.

– Ну вот и славно, и папу туда же, – махнула я рукой.

Оборотень мягко отстранил Яни от бывшего ректора и сам схватил того за шею.

– Значит, так и будет! Суд, лишение магии и пожизненная ссылка. Кто-нибудь хочет вступиться за род Валевски?

Пожилые маги, что были в комнате, слаженно отвели глаза.

Ясно! Желающих подставляться под удар нет. Ну и правильно!

– Эмес.

– Да, моя хорошая, – прохрипел он.

– Я хочу отдохнуть. Чувствую себя словно поджаренной.

– Это свет. Твоя тьма изгоняет его следы.

– Вот и пусть изгоняет его где-нибудь на мягкой кровати. – Я легонько коснулась кончиками пальцев его щеки.

– Конечно, сейчас отнесу тебя в комнату и посижу с тобой.

– Лучше неси в свою спальню и полежи рядом, – сделала встречное предложение.

Он усмехнулся одними губами и взглянул на Эрика. Тот закатил глаза и покачал головой.

– Что? – сдавленно рявкнул мой теперь уже точно жених. – Если бы умирала Злата, ты сделал бы то же самое!

– А что ты сделал? – насторожилась.

– Он выжег часть своей тьмы и подставился под удар, защищая тебя, Аля, – сдал друга некромант. – Если говорить проще, решил умереть за тебя.

– Может, зря я Яни остановила? – Задумчиво покосилась на Валевски. – Придушил бы их, и нет проблем.

– А я всегда говорил, хороший враг тот, что покоится с миром, – закивал наг.

– Хватит, – выдохнул Эмес, – все потом.

Тяжело сполз со стола, с трудом встал на ноги и протянул мне руку. Вложив в нее свою ладонь, я позволила увести себя из кабинета. Нас шатало в стороны, но мы упорно шагали, желая сохранить гордость.