По следам обречённых душ (СИ) - "CathrineWynnight"

— Должен, — бесцветно ответил Эпкальм, потирая глаза. — Уверен, что они и без меня разберутся. Если уж капитаны и Гловиль что-то решили, то пойдут до самого конца и моё мнение их будет мало волновать. — Помолчал, продолжая общипывать травинку. — Хотя я и сам знаю, что вина лежит на мне.

Сэлд закатил глаза и мученически выдохнул с усталым рыком.

— Знаешь, Эпкальм, у тебя много положительных качеств, но нытьё и вечное нагнетание к их числу точно не относятся. Хватит уже одно и тоже талдычить, — недовольно проговорил Сэлд, устремляя глаза на померкшего друга.

Рафспит замечал изменения в товарище в течение всей недели; видел, как мерк взгляд, как под глазами образовывались растущие тёмные круги, свидетельствующие о бессонных ночах; видел, как Эпкальм чах на глазах и ничего не мог с этим поделать, только чувствовать себя паршивым другом. Чтобы он не говорил и как себя не вёл — не мог поправить состояния загоняющего себя в уныние паршивца.

— Что там с твоей супер-сложной тренировкой? Придумал чего? — решил сменить тему Сэлд, переводя всё в более спокойное русло.

Аноильтенс хмыкнул, дёрнул плечами и тускло улыбнулся, от чего мешки под глазами растянулись.

— Нет, Тагус мне сказал, что в моём случае надо пробовать что-то совсем невозможное, а только потом уже переходить к чему попроще.

— Ха! И правда. Ты ж только так и учился всегда, что управлению силой, что каким-то манёврам с помощью перчатки.

Эпкальм продолжил выдавливать улыбку и смотреть в воду, чувствуя внутри странную пустоту и усталость, поедающую его все эти дни. Сэлд заметивший, как тот снова погружается в апатию, ткнул его локтем.

— Ну, хватит киснуть, давай попробуем эту твою тренировку, вдруг получится чего.

Почти лишившийся звания лидер, повернулся к товарищу заметно приободрившись. Рафспит закрыл глаза, а Эпкальм уже было приготовился поднести к нему руки, как за спиной раздался тягостный голос:

— Эпкальм… они хотят тебя видеть, — с печалью проговорил Тагус. — Чёртовы ублюдки, — проворчал Релум, глядя на землю и сводя брови, от чего его вид стал более суровым. — Хотят, чтобы всё прошло официально.

Сэлд открыл глаза и безрадостно посмотрел на Эпкальма, который безразлично пожал плечами и поднялся с земли, подавая тому руку.

— Видимо не сегодня. — Со странной насмешкой проговорил Аноильтенс, чувствуя, как в груди сердце начало глухо и неприятно бухать.

Сопротивленец сверлил друга глазами с явной тревогой, прежде чем подхватить свою трость и ухватиться за протянутую ладонь.

— Я буду там с тобой. Если уж скалиться, то вдвоём! — Парни одновременно улыбнулись, а после лидер поднял товарища на ноги и все трое невесело потопали к штабу в тишине. Никто не знал, что ещё можно сказать в сложившейся ситуации, а потому каждый думал о своём. Да и любые слова казались излишними.

В дверях штаба Эпкальма встретила оставшаяся часть его отряда, от чего сердце приятно кольнуло, но вместе с тем нестерпимо больно. Женя и Липедесса, смотрели на подошедших с грустью, в то время как Вильт и Памаль со злостью и тревогой, и лишь в одном взгляде — сочувствующем, лидер почувствовал фальшь. Ингет стояла, скрестив руки и упираясь о дверной косяк. При виде неё в Эпкальме вспыхивала неприязнь. Он упорно игнорировал её всё то время ожидания и не обмолвился с ней и словечком.

«Вот ты и победила», — с горечью подумал сопротивленец, вспоминая, как ребята пришли к нему и рассказали о том, что Ингет намеревается занять его место и о её хитром предложении. Не удостоив её и взгляда, он подошёл к товарищам. На сердце стало тяжко. Липедесса вела себя непривычно тихо и даже встретиться с ним взглядом, как ему показалось, боялась.

После сцены о церемонии, устроенной золотой девочкой, они не разу не говорили. Десс всё время прятала взгляд и поджимала губы.

— Эпкальм, мы хотим, чтобы ты знал. — Памаль вперёд выступил, показывая серьёзный настрой. — Мы не отдадим тебя без боя. Чтобы они там не наплели — ты всегда будешь нашим лидером и другом.

— Именно! — качнул головой Вильт. — Будем сражаться за тебя, как ты всегда сражаешься за нас.

Озорники подошли к лидеру и одновременно хлопнули его по плечам.

— Мы хотели, чтобы ты знал это, а то есть у тебя придурошная привычка забывать о нас и взваливать всё на себя. — Женя вскинул бровь.

На душе Эпкальма заскребли кошки. Ему до того стало стыдно, что казалось его лицо вот-вот побагровеет. Он почувствовал тысячи уколов жалящей вины, которая начала разъедать его со скоростью полёта собственных стрел.

— Ребята, — с благодарностью произнёс лидер, — спасибо вам.

— Ой, ну иди сюда! — Нетерпеливо замахал руками Вильт, а после широко раскинул их в стороны.

Вся мужская часть отряда обступила лидера и заключила в крепкие ободряющие объятья. Помявшись на месте и слёзно пискнув, Липедесса так и не осмелилась подойти, лишь сильнее прикусила губу, боялась даже посмотреть в сторону товарища. Ингет продолжала всё так же стоять у двери уже не скрывая отчуждения и одновременно с тем удовлетворения.

Эпкальму было совестно. Когда его друзья собрались сражаться за него, он уже опустил руки и сдался.

Расцепив круг, сопротивленцы угрюмо посмотрели внутрь штаба, точно чувствуя, что это дорога невозврата. Впервые никому из них не хотелось входить в, как казалось объятые мраком стены. Напряжённо выдохнув, они всё же стали заходить. Когда лидер проходил мимо Ингет, та тихо зашипела ему, чтобы никто не услышал:

— Вот ты и начал спускаться на землю, командир. Падать будет больно, — с нотой ехидства проговорила она, оттолкнулась от косяка и прошла вслед за ребятами.

Чувствуя, что может не выдержать собрание достойно, Эпкальм решил отгородиться от всего. Откинул все чувств и прошёл внутрь с ледяным выражением лица и пустотой в глазах.

В комнате совещаний уже собрались капитаны и Гловиль. Все были настроены серьёзно. Перед Кастасиэм лежала небольшая кучка бумаг, сама она хмуро смотрела в сторону дочери, ведя разговоры с капитанами. Чувствуя себя преступником, Эпкальм прошёл в центр комнаты, не ощущая уже ничего. Потом вдруг решил, что прятаться от самого себя бессмысленно и испытывать все негативные чувства десятикратно, но позже, он не хочет, отпер клетку и выпустил их, при том сохраняя невозмутимое выражение лица. Он вынесет всё как положено: стойко и уверенно. Он всё ещё лидер и не может выставлять напоказ слабости. Пусть все утрутся и негодуют от того, что он остаётся сильным!

— Итак, полагаю, мы можем начать, — деловито произнесла Гловиль.

Капитан Эдманфер прочистил горло, хрипло покашляв в кулак.

— Нужно дождаться Бонстека, он задерживается.

Не успел он закончить, как дверь в комнату распахнулась и зашёл Бонстек, вызвавший бурю удивления. Мужчина придерживал под руку Глораса. Эпкальм ужаснулся. Измученный вид наставника и его скрюченная фигура, опиралась на Паваса, грудь и торс перемотаны бинтами, оставляя оголёнными лишь некоторые участки, на плечи накинута горчичного цвета тужурка с нашивками сопротивления и значком главы. Не смотря на измождённый вид, взгляд его был строг и серьёзен. Опираясь на трость в другой руке, глава выпрямился, едва заметно скривившись, и ухмыльнулся. В этой усмешке клубилась ярость, заметная невооружённым глазом.

— Спасибо, Бонстек. Сам, полагаю, я сюда бы долго ковылял, — проговорил глава и прихрамывая, гордо пошёл к тому концу стола, где по-хозяйски в центре устроилась Гловиль.

— Что ты здесь делаешь, в своём-то состоянии? — вопросила она, разглядывая того и сощурилась.

— Пришёл на собрание, о котором вы все любезно забыли меня предупредить, — холодно процедил Вэдпрум и обвёл взглядом, полным невысказанной угрозы, поочерёдно двоих капитанов, а после и вторую главу штаба.

Эпкальму могло почудиться, но он видел, как Гловиль, точно уменьшилась под его гневным взглядом, отодвигаясь от середины стола. Она кинула короткий недовольный взгляд Бонстеку, а после посмотрела на документы, расположенные на столе.