Тереза Тур - Мой ректор военной академии 3
— Ника, — укоризненно посмотрела на меня мама.
— Мне в столице выделили особняк, — спокойно проговорил отец. — Мы съездили — посмотрели. Он, конечно, поменьше, чем этот дом, но все же… Значительно больше всего того, к чему мы привыкли. Я предлагаю пока перебраться туда. Заодно ты и решишь, чего ты хочешь.
— А с Наташей что?
— Я ей предложила поселиться пока с нами — там все равно места очень много. Она согласилась.
— А Джулиане подобрали мастерскую в столице. Неподалеку от нас.
Родители посмотрели на меня удивленно.
— В смысле, неподалеку от городского дома Ричарда, — поправилась я.
— В любом случае, — заметила мама, — если мы хотим серьезно заниматься газетой, то надо перебираться в город.
— Когда вы будете переезжать?
— Завтра, — ответил отец. — Что тянуть.
— Я дождусь Ричарда. И поговорю с ним, — решила я. — Кроме всего прочего, есть вопросы безопасности.
— Есть, — кивнул отец и внимательно посмотрел на меня.
А мама гневно сказала:
— Прекращай уже со своим подростковым бунтом! Женщину в синем кто-то же убил!
— Мне сказали, что девушка синего отродясь не носила.
— Ее переодели, — подтвердил отец.
Мы с мамой вздрогнули.
— Рит, у нашей дочери хорошая серьезная охрана. Я разговаривал с командиром, он утверждает, что все предусмотрено. Только… Ника, не смей сбегать. Ты можешь передвигаться по городу, но порталами — только в сопровождении охранника. Или кого-нибудь из имперцев. И ставь в известность о своих передвижениях!
— Хорошо.
— И не выматывай нервы службе безопасности! Они — тоже люди. Служат.
На этом мамином замечании я и удрала к себе в комнату. Переоделась после душа в джинсы и футболку — хватит с меня синих платьев! И уставилась на картину Джулианы.
Каждый раз, когда я смотрю на эту работу, становится легче дышать. Что-то рождается в районе солнечного сплетения и белой бабочкой летит туда, в окно, едва задевая прозрачным крылышком ярко-синие лепестки полевых цветов.
Свое присутствие в поместье Ричарда я воспринимала во многом, как… возвращение домой, что ли… Как само собой разумеющееся. А ведь, действительно. Я не экономка. Не хозяйка. И не невеста.
Мда… Безусловно, мама была права. И если нам пришлось остаться в этом мире, то какие-то правила поведения стоило бы соблюсти. Хотя бы внешне. На самом деле, наверное, поздно. После всех тех сплетен обо мне, что я — любовница бастарда его величества, открыто живущая в его доме… Пусть даже часть из них — откровенная ложь. Дамы высшего света сегодня откровенно выразили свое отношение. И я не думаю, что оно как-то измениться.
Кстати, а что делать с балом в честь дня рождения наследника, на котором я, по воле Императора Фредерика, должна была присутствовать? А теперь еще и отец служит при дворе. Следовательно, и на него будут коситься… Хотя, папенька мой, после опыта выживания в структуре КГБ, а потом и ФСБ, да еще и не в лучшие для страны годы… В общем, я так думаю, он справится, конечно. Но осознавать, что я доставляю родителям неприятности, было горько…
Вздохнула. Прислушалась. Посмотрела на часы — дом, похоже, спал. Взяла пачку бумаг — статьи, которые мне оставили для согласования — и пошла в гостиную. Заодно и Ричарда дождусь.
Уселась у камина на полу, разложила бумаги. Всего на секунду отвлеклась взять диванную подушечку, чтоб удобнее было, как две толстые лапы уже подобрались к моим материалам!
— Флоризель! Рожа ушастая — фу! — щенок посмотрел прямо в глаза. Да что там, в глаза, прямо в душу заглянул, — жалобно, грустно и с укоризной. Мол, — надо же мне хоть чем-то играть! Хоть с кем-то. Хоть когда-то…
Всем я сегодня не угодила, все решили меня сегодня стыдить! И за моральным-то обликом наследника не уследила, и о своем не подумала, и с бедной собачкой не поиграла, да?
— А ну иди сюда…Иди сюда, говорю! Морда… — я сгребла Флоризеля в охапку, прижала к себе. Теплый, милый…мой!
Песик рос не по дням, а по часам, и это немного расстраивало. Он был таким очаровательным щенком! А сейчас вытянулся, стал крупнее. И так как до поведения взрослой, умной, воспитанной собаки было еще ох как далеко, этот монстр крушил все, что было в поле зрения. Пришлось принести еще бумаги, скрутить несколько «шуршалок», и разбирать статьи, отвлекаясь на мохнатого ребенка.
Так…Что тут у нас? Это — от Луизы. Колонка по рукоделию — вышивка крестиком. Красиво. Ничего в этом не понимаю… Но написано увлекательно. С энтузиазмом. Прямо захотелось взять в руки иголку, нитки и заняться. Замечательно. И картинки красивые. Интересно, она сама их рисовала?
Вообще чем дольше длилось наше общение с баронессой Кромер, тем большее восхищение она у меня вызывала. Делала она все с удовольствием, хорошо и в срок. Единственная из всех, между прочим. А ведь у нее была еще и подготовка к свадьбе… Я написала в блокнотике, что третий или четвертый номер журнала надо посвятить свадьбам. И красиво, и всем нравится, и…материалы со свадьбы Луизы можно использовать. Интересно, при таком раскладе — от меня скоро все скрываться будут по подвалам?
Отодвинув любопытный собачий нос, взяла следующую папку. Вот эта статья — неизвестно от кого. Наверное, от каких-то новых журналистов, которых, видимо, отобрала мама. Так. Обзор ресторанчиков. Где лучше провести свидание. Интересно, а что у нас с заказными статьями? В смысле, с рекламой? Кто за это деньги брать будет? Скорее всего, работник пера не просто так хвалил одни места, где можно свидание проводить, и ругал другие. Надо поговорить с Джулианой. И без фотографий, на мой взгляд, материал казался мало интересным.
Так… Это опус Наташи. Они с мамой корректировали текст под имперские реалии. Что тут у нас?
— Ты не спишь? — вдруг подошел ко мне Ричард.
Я и не услышала, как он вернулся.
— Тебя жду, — улыбнулась я ему. — Ты голодный?
— Нет, военные после того, как ты высказала свое недовольство, следят, чтобы я хорошо питался.
— Когда я высказывала свое недовольство?
— На том самом совещании, которое ты разогнала.
— Не помню.
— Ну, пока офицеры отступали из кабинета, ты не только целовала меня, ты еще и гневалась. И фразу о том, что кто-то же должен следить, чтобы командующий был сытый — услышали.
Он опустился рядом со мной на ковер, не обращая внимания на бумаги. Я, поспешно убрала бумаги. Сначала спасла чужой труд, а потом уже стала целоваться…
— Ты зачем джинсы надела? — проворчал имперец.
— В них на полу валяться удобнее.
— Мне они не нравятся!
— Под платье залезать удобнее?
