Иномир и Мила (СИ) - Широкова Лана

— Куколки, — тихо повторил Иномир, — зверята.

— Что-то не так? — Она подняла на него удивленный взгляд.

— Все в порядке, — ответил он и мягко улыбнулся.

Мила высоко подняла брови оттого, что впервые увидела его улыбку, обращенную к ней. И в ней было столько жалости, что она невольно вспомнила своих братьев. Ведь именно так они улыбались ей, когда она разбивала коленки или соседская кошка царапала руки.

— Милослава, ты еще такой ребенок. — Иномир потрепал ее по плечу и сел обратно. — Как же я раньше этого не замечал? С разбойниками извини. Махнул лишнего. Хотел тебя проучить, но не думал, что ты испугаешься так сильно. Я бы обязательно за тобой вернулся. Только в следующий раз меня не трави и коня моего не воруй. Хорошо?

— Хорошо. — Она неуверенно кивнула, сдерживая слезы. — Только скажи: ты ведь и вправду разбойник?

— Нет, — ответил он, ненадолго замолчал, отвел взгляд в сторону и тяжело вздохнул. — Но я им был. Правда, недолго. Когда ушел из деревни, надо было на что-то жить, вот и оказался среди них. Старику-разбойнику я понравился, учил меня тому, что сам знает, а потом уже наши дороги разошлись.

— Все-таки похищал девушек? — спросила она осторожно.

— Бывало, но обычно выкупом дело и заканчивалось.

— Значит, не зря я тебя опасалась. — Мила грустно вздохнула, обняв колени.

— Зла тебе не желаю, — он вновь улыбнулся, — просто хочу помочь.

— Почему? — Она подняла на него взгляд. — За то, что я тебя спасла?

— И не только, — коротко ответил Иномир, вставая с земли, и протянул руку. — Пойдем, скоро сама все поймешь.

Мила с его помощью встала, и они стали подниматься дальше. Чем ближе была вершина, тем круче становился уклон. Мила так боялась упасть, что прежде чем наступить, каждый раз думала, как же ей поставить правильно ногу. А Иномир, как назло, разговорился и постоянно ее отвлекал.

— Знаешь, а Белогрив тоже хорош. — Он остановился подождать ее. — Хозяина его отравили, а он не только на защиту не встал, но и повез обидчика галопом. Или ты ему тоже что-то подсыпала?

— Ничего я ему не подсыпала, — ответила Мила, осторожно поднимаясь на уступ. — Я просто его попросила, а затем немного погладила.

— Ах, погладила? Тогда все ясно, — усмехнулся Иномир. — Надоел я ему за столько лет. Вот, видать, женская ласка-то его и подкупила.

Мила в ответ слабо ухмыльнулась, коротко кивнула, а сама могла думать только об одном: как бы не упасть. Вершина уже была всего в нескольких шагах, но ноги вдруг задрожали. Все же она так боялась высоты, что хотела уже развернуться и ползком спуститься обратно в лагерь разбойников.

— Ну что, дошли, — наконец произнес Иномир.

Мила с усердием сделала еще несколько шагов и оказалась рядом. Порыв ветра ударил в лицо, и перед ней открылась просторная долина, залитая закатным солнцем. Она на мгновение замерла, а затем резко закачала головой, даже про страх высоты забыла. Там, как она все это время думала, должен был быть ее дом рядом с блестящей Серебрянкой, лежал густой лес. Везде, куда ни глянь, простирался Черный ельник. Он уходил далеко за горизонт, и не было ему ни конца ни края.

— Иномир, — тихо произнесла она, не веря своим глазам, — а где же моя деревня? — Но он лишь тяжело вздохнул. Взгляд Милы застили слезы. — Куда ты меня привел? Что же это такое? — Она осела на землю и стала смотреть на долину в алом закате, не веря своим глазам.

— Нет здесь твоей деревни, — ответил он, посмотрел на долину и тихо продолжил: — И намного верст вперед нету. Нигде нету. Ты, Милослава, попала совсем в другое место, когда провалилась в багровое болото.

— А ты откуда все это знаешь? — Она подняла на него ошарашенный взгляд.

— Знаю, — тяжело вздохнул он, развернулся, но, прежде чем уходить, посмотрел на нее. — Пойдем, уже темнеет, как бы ты в своих туфлях не свалилась со скал.

Но Мила не в силах пошевелиться все сидела на земле и качала головой — сил плакать больше не было. В наступивших сумерках, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, она тяжело вздохнула, встала и стала спускаться за Иномиром, грустно опустив плечи.

На небе зажигались уже первые звезды, когда они вновь оказались в лагере. Полыхал высокий костер, стоял запах жареного мяса, и разбойники нетерпеливо барабанили по коленям и торопили тех, кто резал кабана. А ей хотелось лишь где-нибудь спрятаться и завыть в одиночестве. Но когда она поплелась на ватных ногах через лагерь, ей вдруг перегородил дорогу толстый разбойник.

— Ну что, жрать будешь? — обратился он.

Мила подняла на него взгляд и увидела большой кусок мяса, с которого капал жир. В другое время она бы с радостью в него впилась — все же не ела уже сутки, — но сейчас ее сильно мутило от пережитых эмоций. Даже пришлось с усилием сдержать порыв рвоты.

— Отстань от нее, пусть отдыхает, — услышала она голос Иномира.

— А что такого? Наше мясо не нравится? — продолжал разбойник. — Или все еще дуется?

— Я сказал, отстань от нее, — повторил Иномир.

Толстый разбойник недовольно пробормотал что-то, но отошел. Мила отправилась дальше, нашла самое темное место в лагере и тихо опустилась на голую землю. Разбойники все еще пугали, хотя уже не казались такими страшными. Постепенно все в округе посерело, шум превратился в неразборчивый гул, и Мила, уставившись в одну точку, не смогла бы сказать, сколько времени прошло, но от кабана, наверное, остались уже одни кости. Она с грустью подумала, что единственный, кого знала в этом злосчастном месте, был Иномир. Даже со своего места вдалеке Мила видела, что его посадили рядом со Стариком-разбойником, дали самый большой кусок и большую кружку медовухи. И под общий смех и похабные шутки, от которых краснели уши, начало клонить в сон. Она попробовала поудобнее улечься, и скоро задремала. Сон еще не до конца сковал веки, как вдруг кто-то потряс ее за плечи. Открыв глаза, она увидела перед собой Иномира. Он сидел на корточках и держал в руках что-то большое.

— Я тут подумал… в общем, на, она твоя. — Он смущенно протянул ей подушку. Мила приподнялась, протерла глаза и уставилась на него, отчего он отвел взгляд.

— Спасибо. — Мила погладила вышивку на ткани. — А Старик-разбойник не разозлится, что ты мне ее отдал? Это же из его сундуков.

— Не разозлится, — коротко ответил он и поднялся.

— Иномир, — окликнула она его, когда тот уже собрался уходить.

— Да, Милослава? — Он остановился и посмотрел на нее.

— Если это все правда, — она прижала подушку к себе, — если я действительно в другое место попала, то что мне теперь делать?

— Не знаю, — вздохнул он.

— Я что, больше никогда не увижу братьев? — Она подняла на него взгляд и почувствовала, как слезы вновь обожгли щеки.

— Спи, — ответил он, — завтра об этом подумаешь.

Мила грустно вздохнула и, положив подушку под голову, подтянула к себе колени и заснула беспокойным сном. В нем она видела свой большой и светлый дом. Белую печь, а в ней горшки с кашей; рядом с ухватом — пустые заготовки для пирогов. За длинным и широким столом сидели все ее братья и намазывали хлеб медом. А она радостно на них смотрела, держа в руках корзинку полную ягод. Вдруг за окном потемнело, и один за другим братья начали исчезать. Она бросилась искать, звать, заглядывала в каждую комнату, но в доме никого не было. А на улице уже совсем глубокая ночь настала. Мила открыла дверь, только оказалось не во дворе, а в Черном ельнике. Подняла голову и увидела, как большая тень нависла над ней.

— Не уйдешь, — прозвучал скрипучий голос, и Мила вновь оказалась в холодной воде на Зловещем озере.

Из тины появилась голова той девушки, глаза ее кровожадно заблестели. Она начала тянуть белые тонкие руки к ней и, крепко вцепившись в плечи, стала тащить на непроглядное дно. Кошмар повторялся вновь и вновь, пока Мила вдруг не подскочила на земле в лагере разбойников. Она схватилась за грудь и огляделась. На поляне стоял громкий пьяный храп, тихо догорал костер и все было спокойно. Пока не подул теплый ветер, вместе с которым в воздухе зависло недоброе чувство. Она нашла взглядом Иномира — тот спал неподалеку, под боком своего коня, — и она подумала, что нечего тревожиться, как вдруг он открыл глаза.