Вергилия Коулл - Черный код
Вот уж кого точно не ожидала увидеть. Бывший муж склонился надо мной, гладил по голове, плечам, обнаженной спине. Такие знакомые прикосновения, не грубые, даже бережные, ласкающие, но что-то в них было... последний раз я ощущала нечто подобное, лежа в одной кровати с Дарьей. Когда наши тела вольно или невольно соприкасались, накатывало такое же отвращение.
— Как ты здесь оказался? — выдавила я, поглядывая на безучастно наблюдающего за нашим общением Тимура. На его лицо падала тень, и он не двигался, будто решил до поры до времени оставаться безмолвным призраком.
— Меня позвали, маська, — терпеливым голосом принялся втолковывать Сергей, — позвали, чтобы я тебе помог.
— Как?
— Чтобы уговорил рассказать правду. Представляешь? Я тоже часть этого большого и важного дела. Меня заметили! Я теперь не просто пятая снежинка в третьем ряду, как повелось со времен лаборатории. Мы с Тимом теперь напарники. Я ему нужен.
Сергей произносил слова с такой гордостью, что мне стало его жаль. Он свято верил, что его на самом деле «заметили» и «позвали». Как маленький ребенок верит в то, что Дед Мороз исполняет желания, если очень попросить. Вот и Сережино желание исполнилось.
Я отчетливо увидела бывшего мужа таким, каким, пожалуй, не замечала долгие совместные годы. С ущемленным «эго», которое застилало глаза и душило все остальные чувства. Сергею отчаянно хотелось если не быть, то казаться не хуже других, но трагедия его судьбы заключалась в том, что он физически не мог ни с кем из нас сравниться. Будто прыгал, вытягивая шею, но так и не получалось дотянуться до нужной высоты, чтобы узреть нечто большее, доступное только Десятке. Выше головы ведь не прыгнешь.
Но Сергей упорно отказывался в это верить. Наверно, на его малой родине им гордились, ведь его отобрали и увезли «потому что так надо для большого дела». Но если там он был героем, то здесь считался обычным парнем, и этот диссонанс навсегда отравил его душу, превратив в того, кто способен идти по головам, лишь бы путь лежал вверх.
Я снова перевела взгляд на Тимура.
— Что ты ему наобещал?
Но тот не торопился вступать в разговор, предоставляя Сергею полную свободу действий. Бывший муж торопливо снял шнур с моего предплечья. Вновь заструившаяся по сосудам кровь вызвала волну боли, и я закричала. Сергей принялся растирать мою руку, помогая циркуляции восстановиться и вызывая все новые болезненные ощущения. Но он словно не замечал мои мучения.
— Сереж, — решила я воспользоваться моментом, когда немного отдышалась, — ты никогда не будешь напарником Тима. Тебя просто используют. Опомнись! Если бы тебя хотели взять в подобную структуру, то забрали бы сразу после лаборатории. У тебя ни лицензии, ни практики. Они просто пытаются нащупать мое слабое место, чтобы сломать.
Руки бывшего мужа замерли.
— А как же наша с тобой практика, маська? — он вдруг резко прижался к моей спине и больно прикусил мочку уха. Я дернулась, стиснула зубы.
Сергей продолжил: — Или ты все забыла? Снова пытаешься макнуть меня в грязь? Не упускаешь даже сейчас случая, чтобы не напомнить, что это ты у нас из Десятки Лучших?
Я застонала. Вся жалость тут же испарилась.
— Сергей! Хватит себя оправдывать! Возможно, наш брак бы не развалился, если бы ты не выставлял меня жестокой мегерой, которая тебя без конца подавляет!
— Ах, наш брак, — Сергей по очереди вытянул обе мои руки вперед и обмотал запястья освободившимся куском шнура. Я попыталась вырваться, но непонятная тяжесть в теле лишала сил, а у мужа, напротив, их имелось в достатке. — Как ты там сказала? Ты полюбила другого?
Разговор зашел о Максе, и я напряглась. Нет, нельзя им позволять увидеть, что именно он — мое слабое место. На уговоры и угрозы Сергея не поддалась бы, а вот если пригрозят снова отобрать лицензию…
Ощутив влажное прикосновение к позвоночнику в области поясницы, я вздрогнула. Сергей медленно провел языком вверх до самой шеи, заставляя выгибаться и ерзать. Дотянулся до уха и прошептал:
— И что, он тебя удовлетворяет лучше, чем я? Ты поэтому ушла? Маленькая течная сучка, просто захотелось попробовать другого?
— Убери его от меня! — зарычала я на Тимура что есть мочи.
— Признайся во всем, и уберу, — наконец-то, соизволил ответить он.
— У меня задание, маська, — довольным голосом заурчал на ухо Сергей, — разговорить тебя любым способом. Это мое первое задание, не хочется его провалить. Но мы ведь можем совместить приятное с полезным?
Его ладони поползли по моему телу от плеч вниз до бедер, огладили ягодицы и с внезапной силой сжали их. Пальцы впились так, что я не сомневалась — останутся синяки.
— Мне не в чем признаваться! Убери его! — снова крикнула я Тимуру.
Тот поднялся с места и демонстративно ушел. Я слушала шорох его шагов по грязному полу до тех пор, пока эти звуки не затихли, сменившись лишь потяжелевшим дыханием Сергея, а потом зажмурилась, почувствовав, что на глазах выступают слезы.
Бывший муж навалился сверху, придавливая меня к постели, начал стягивать трусики. Я пыталась убедить себя, что это не чужой мужчина, что даже если все случится, переживу и не расклеюсь. Но было противно. Тошно. Эти знакомые движения, однообразные ласки, который бывший муж применял и раньше, легко предугадывались.
— Расскажи мне, что ты скрываешь, маська, — бормотал Сергей, пока завис где-то надо мной и возился со своей одеждой.
— Я все уже рассказала. — твердила я, чувствуя себя беспомощным и бесполезным куском мяса, брошенным на растерзание голодной дворняге.
Сергей подхватил меня под бедра и рывком вздернул их выше, под себя. Пощупал меня между ног. Сухо. Я впилась зубами в тряпки, убеждая себя, что это — всего лишь супружеский долг, который выполнялся уже много раз прежде. В конце концов, мне нечего больше рассказать. Мне никто не верит. Меня обвинили в преступлении, которого я не совершала. Какой тогда смысл распыляться на слова? Проще молчать. Стиснуть зубы и вытерпеть все, сохранив хотя бы остатки гордости. Потому что ползать на коленях, доказывать что-то, умолять — и раз за разом натыкаться на холодное отрицание, гораздо хуже.
По крайней мере, это Сергей. Он кончит ровно через четыре минуты, но, учитывая, что вся нынешняя ситуация его, судя по всему, возбуждает, финал может наступить на две минуты раньше. Итого, нужно потерпеть всего две минуты. Всего две жалкие минуты по сравнению с тем, что я терпела его столько лет.
О Максе я не думала. Боялась, что сойду с ума. В такие моменты нельзя вспоминать то, что волнует. Нужно отключить эмоции, и я честно сосредоточилась.
