Елена Саринова - Мир оранжевой акварелью
— Да ее и сейчас никто убивать не собирается. У нас другие планы, — а вот монна Фелиса, по-моему, держалась гораздо уверенней. — Огляделась?
— Угу. Мне здесь не нравится. А вам — самое то, — и кивнула на восковые «объедки» в углу. Женщины скосились туда же. Капитан Шорох хмыкнул:
— Ну и язык. И как только наш общий друг с тобой управляется?
— А он меня такою и сделал. И «везучей». И «живучей».
— Так мы за вас рады. Шорох, давай, готовь стол, — кинув взгляд на кривой табурет, качнулась монна Фелиса к окну. И скрестила на груди холеные руки.
— Это зачем еще?
— Я же сказала, детка: у нас на тебя — планы. У каждого — свои. Вот уважаемый капитан, например, очень сильно желает компенсацию за собственный утраченный корабль в виде Летуньи.
— Очень сильно… желаю, — загремели за моей спиной.
— Мне нужны банально мои же деньги, которые у меня когда-то украли и тоже справедливая за них компенсация.
— Так пусть их воровка вам и отрабатывает. В чем же дело?
— Да? — с ухмылкой глянула та на Сусанну. — А у нас с ней — новый договор. Да и с чего ты взяла, что это она их тогда…
— Потому что он на такое не способен. Сусанна, разве не так? Сволочь, а не подруга. Медуза неблагодарная! Он тебя в люди вывел, а ты…
— Зоя, заткнись! Мне от вас обоих вообще ничего не надо!
— А что ты тогда в этой компании забыла? Нет, я еще могу понять, почему меня крюком по лбу, но теперь то?
— Да потому что… — на выдохе крикнула та. Потом, вдруг, скривилась. — Заткнись и все. Понять она меня не может, дура малолетняя. Я столько лет вокруг него кольцами вилась, в глаза преданно глядела, а она возникла и…
— Как в старой предтечной сказке, — покачала головой от окна монна Фелиса. — «Мышка бежала, хвостиком задела. Яйцо покатилось и разбилось». Вот такие «безобидные мышки» и подгрызают своими маленькими зубками огромные столпы. Рушат устои. Толкают нормальных людей на несвойственные им поступки.
— Вам бы с лекциями выступать. Об устоях и столпах.
— А что? Может в будущем и… И в другой стране. Здесь-то мне, благодаря твоему усопшему супругу…
— И даже имя его своими змеиными губами не смейте…
— Ну и язык! — вздрогнула я от смешка над самым ухом. А потом еще и рукой обхватили. — А может его вначале по назначению использовать?
— Шорох!
— А что? У нас с ним никогда общих баб не было… Исключая присутствующую.
— Вот же мразь, — прошипела, сузив глаза, Сусанна.
Я нервно заегозила. Капитан усилил хватку:
— Девушки, выйдите-ка на полчаса. Мы тут с Их светлостью… — и второй рукой загнул мне набок шею.
— Шорох! Сусанна, зови отца Лукаса. А ты готовь ее к обряду.
— Так время еще…
— Я сказала, готовь. А потом, после, можешь и…
— Вам всем не жить. Это я вам обещаю.
— Ох, детка, ты — не в том положении, чтобы давать обещания.
— Еще раз повторяю: вам всем не жить. И даю последний шанс.
— Шорох!
— Пошли, — мотнули меня к стоящему посреди комнаты столу. — Сама на него ляжешь или мне помочь? Только жаль, руки перевязывать придется…
Мне все это жутко не нравилось. Ох, как мне все это… А особенно то, что сделать я пока ничего не могла. Даже защиту собственную применить. И дело не в том, что «распяли». Основательно, привязав и руки и ноги к низким ножкам стола, а…
— Ну конечно, а как же без бенанданти? Ваше преосвященство, отец Лукас. Вам-то что надо? Ящерку в клан? — вот именно это не нравилось больше всего. Потому что дышало реальной магической силой. Темной. Сырой. Чужой.
— Монна Фелиса, я же просил без имен? Я здесь и так…
— Да что вы? — теперь и я сама уже «шипела» не хуже змеи. — Значит, архиепископ Иоанн не в курсе? Или лишь делает вид?.. Сусанна, а ты говорила, что тебе ничего не надо? А платочек с моей кровью оставила.
— Женщина должна быть готова ко всему, — глухо уточнили мне откуда то сбоку. — И ты сама виновата. Твой шустрый Дахи. Все прошло бы гораздо раньше и куда безболезненней.
— Ваша преосвященство, а вы в курсе, что я — баголи?
— Кто ты? — склонил ко мне свою широкую рожу Шорох.
— Баголи, рыбий пуп. — И на меня ваша хобья магия крови не действует.
Священник, сдвинув густые брови, в раздумье замер:
— Она на всех действует, дочь моя.
— И бывали прецеденты?
— Чего бывало?
— Шорох! Отойди оттуда.
— Нет. Вот с тебя и начнем. Мессир, придержите ей левую руку. Мне нужно знак нанести перед тем, как…
— О-о, да сколько же можно?! Да, уважаемый магистр, вы мне уже весь мозг вывернули!
— Это ты о чем сейчас, Ваша светлость?
— Детка, мы меры приняли. И тоже установили свою «стену». К тому ж находимся сейчас на острове посреди огромной затопленной деревни.
— Мессир, руку ей держите.
— Нет, я сначала знать хочу: кого она призывает? Какую нечисть? Раз баголи.
— А, скоро узнаешь. Я вас всех предупреждала.
— Шорох, держи ее. У нас в охране по периметру семеро моих людей.
— Я бы на вашем месте вышла и пересчитала. И не брякайте надо мной своими плошками!
— Так я сейчас сам их пересчитаю!
— Шорох! — хлопнула за метнувшимся мужиком дверь. Монна Фелиса звучно потянула носом. — Сусанна, тогда ты ее подержи.
— Иди сюда, дорогая. Давно мечтала выдрать тебе твой хвост. Или, на худой конец, за руку укусить.
— Фелиса… посмотри-ка в окно.
— Чтоб мне… ну, детка…
— Монна Фелиса, что там? Я не могу проводить обряд в таких условиях!
— Да идите вы, Святой отец. Теперь не до ваших обрядов.
— Ах, вот как вы заговорили? Тогда имейте в виду, что…
— Заткнитесь! Ради собственного же блага.
— А ведь я вас всех… Виторио!!! Я здесь!!! Виторио!!!
— И ты тоже заткнись! Сусанна — дверь закрывай!
— Виторио!!! Мама… всё, я — молчу, — бывшая деловая компаньонка, кивнув, отдернула руку. Вместе с зажатым в ней узким дамским стилетом. — Что вы собираетесь делать? Держать здесь оборону? Но, это же…
— Ты обещала помолчать!
— О-о… — я и матом не выражаться тоже когда-то обещала.
Ба-бах!.. Ба-бах! Ба-бах!
— Да хобья сила! Сестренка, держись!
— Зоя!.. Зоя!
— Да?! — героически проорала я, однако Сусанна на меня даже не обернулась.
— Зоя! Мы сейчас!.. — ба-бах! Ба-бах! — Арс, давай одновременно.
— Бесполезно, мальчики! Часовня магией укреплена. И я вас тоже предупреждала… детка, — оскалилась монна Фелиса лично мне. Святой отец, в прыжке звякнув своей сумкой, взмолился:
— Выпустите меня отсюда! Я персона неприкосновенная! Служитель церкви.
— Шаман вы островной, отец Лукас. И у вас под рясой наверняка пальмовая юбка… Виторио!
