Елена Саринова - Мир оранжевой акварелью
— Зоя, тебе домой пока возвращаться нельзя.
— Виторио, у меня — обязательства.
— Вот люди мои из Диганте прибудут и тогда…
— Понятно. И долго мы будем от этой троицы укрываться?
— Пока всех их не переловим, — угрюмо заметил он. — Либо мы, либо власти. И сильно надеюсь, они не умеют так же хорошо маскироваться под местность, как…
— Как я?
— Да. Как ты.
— О-о… Так на чем мы вчера остановились?
— Зоя…
— А вы знаете!.. Дети мои, я, пожалуй, пойду. Виторио?
— Да, магистр?
— Я внизу, в ресторанчике, вас подожду, — очень шустро для своих габаритов, подорвался ученый к двери. Мы же, проводив его взглядом, вернулись на «скрещенные позиции»:
— Зоя, я не буду с тобой снова ругаться.
— Да неужели?
— И у меня к тебе просьба… Я хочу познакомиться с твоей здешней семьей.
— А-а… вот, — мама моя.
— И с твоим ребенком. В первую очередь — с ним. Это…
— Сын.
— Сын? — выдохнул он. — И как его… зовут?
— При крещении нарекли Теодоро.
— Красивое имя… Зоя, — мужчина, вдруг, встал и подошел ко мне. — Ты меня просто послушай, — опустился он на колено. — Когда я вчера говорил про прощение, то имел в виду не сам факт…
— Виторио, да меня никто не насиловал!
— Зоя… я повторяю: я говорил про другое. Про то, что простил бы твое недоверие мне. И я его обязательно полюблю. Твоего сына. Ведь это — твой сын. А потом, у нас появятся и наши общие.
— Это… когда?
— Когда ты выйдешь за меня замуж. Ведь ты же выйдешь за меня? — улыбнулся он. — У меня как раз и поза…соответствующая. Зоя?
— Угу. То есть, да… Только, сначала я вас познакомлю, — и уткнулась в мужской лоб своим. — Я всё-всё тебе расскажу. Всё-всё.
— Это — обязательно… Зоя…
Этот медленный, очень медленный поцелуй не был похож на наш первый — обжигающий, жадный. Но… как долго я его ждала. Чтобы снова почувствовать себя единым, неразрывным существом… И ничего, кроме нас. Во всем мире.
— Ух, — первым оторвался он от моих губ. И выдохнул, разметав мою челку. — У-ух…
— Что? — а вот я размыкать своих рук явно не поспешила.
— Мне пора. Меня ждет магистр. Мы сейчас его подвалом до жандармерии и обратно. А потом… я вернусь. И мы с тобой продолжим с того же места.
— Я со стула этого не сойду.
— Зоя, ты — на моих коленях, — засмеялся мужчина. — Будь здесь. И никуда. Ты меня поняла?.. Магистр по периметру навесил свою защиту. Внизу — два охранника от властей. Так что… я — очень скоро, — и приложился напоследок еще и к носу…
— У-уф… — я его сразу, как только закрылась дверь, обманула. Потому что лежала сейчас, раскинув руки, поперек широкой кровати и блаженно пялилась в полосатый балдахиновый потолок. — Мама моя… Замуж… за НЕГО… По-настоящему. И навсегда… Мама моя… Ну, а белую фату из скромности можно и не надевать. Подумаешь? Зато все остальное — настоящее… Включая сына, — ба-бах! И на этом месте, метнувшись, села.
Ну, так… обещала же всё-всё-всё рассказать? Хотя, что там «рассказывать»? Это же — Спо. И всё само сразу станет понятным. И сильно надеюсь, что счастливый отец сразу для остальных «комментариев» оглохнет или, хотя бы, ослепнет. Пока я на безопасное расстояние не отбегу. И вообще, в идеале было бы, собрать снова всю свою «здешнюю семью» (побольше свидетелей) и познакомить со всеми оптом: с мессиром Беппе и монной Розет (с другой стороны), братом моим (повторно), Люсой (для закрепления и главного благословения), Дахи (чтоб сам свой «привет» начальнику передал) и Марит (потому что…а давно пора). Ну и Малай чтоб ритуально носом в ладошку ткнул. А потом выносить перевязанный бантом поперек животика, «главный приз»… Мама моя… И хорошо бы заранее текст подобрать, чтобы потом…
— Зоя…
… не краснеть и не пыжиться. И аргументы на листочке, тоже заранее запи…
— Зоя!
— Арс?..
— Зоя!.. Зоя, да, хобья сила!
— Арс, — и, не успев закрыть удивленного рта, подорвалась прямиком на балкон. Сквозь вязкую «стену» защиты. Шторы — по сторонам. Задвижку — отдернула и, выскочив под солнце, вцепилась руками в перила. — Арс, откуда ты здесь?
Мужчина, почесав нос приложенной ко лбу ладошкой, скривился. — Из Ящерки. После вашей записки. Хорошо, я мага-подбросчика не отпустил. Малай, фу!
Я перевесилась еще круче. Пес, скосившись на Арса, зевнул и хлопнулся на пятую точку. В аккурат перед застывшим у гостиничных дверей жандармом:
— Ох, ты, надо же!
— А то! — хмыкнул мужчина. — Нас к тебе твои охранники не пускали. Ну, мы нарываться не стали. Малай, фу!
— Ой, я сейчас! Сэр жандарм!
— Да-а? — не отрываясь от волкодава, проблеял тот.
— Пожалуйста, пропустите их! Это — свои!
— В принципе, я могу собаку и здесь пока…
— Проходите! Оба! — и своей пятой точкой шеркнулся по двери в сторонку. Лишь на меня взгляд поднял. — Ваша светлость, вам же на улицу выходить… Ваша светлость!!!
— Вы чего так… — а дальше — рывок назад и полная темнота. Хотя, через секунду ощущений добавилось…
— Сволочи! Крысы портовые! Мама моя! — суматошно растирая себя руками, блажила я. — Да чтоб вас самих мордами в эту кислоту! — и по лицу, которое сейчас особенно сильно «горело». — Мама моя!
— Мессир маг, это что за… осложнения? — через шум в ушах и ужасный, раздирающий зуд, проскрипел со стороны знакомый стервозный голос.
— Стойкое неприятие. Впервые подобное вижу. Так что с нашим…
— Сусанна, рассчитай мессира по полной.
— Да чтоб вас всех… Уф-ф… О-о-о… — кажется, отпусти… — А-ай!
— А давай-ка теперь вот так вот. На всякий нелепый случай, — и обмотали заломленные мне за спину руки веревкой. А потом еще и стянули:
— А-ай.
— Орешь то ты знатно, да тут — не столица. Так что, лучше заткнись.
И вся троица с удовлетворением меня осмотрела. Я тоже, дернувшись в последний раз, «сосредоточилась». Но, не на них, на реальности. Которая не обрадовала нисколько: старая бревенчатая изба, пропахшая мышами и плесенью, на мизерных окнах — лишь решетки ромбами и напрочь отсутствует потолок, пуская сквозь щели в своде, рассеянные пылью лучи. И странные вдоль стен атрибуты: длинный узкий стол на боку, большой деревянный крест, а в дальнем углу кучей свалены останки объеденных восковых цветов. По-моему, роз. А еще, сила, идущая снизу, сквозь трухлявый дощатый пол. Но, слабая. И где я?.. Церковь? Часовня?
— Мама моя.
— Ага, — Сусанна усмехнулась. И качнула своим пепельным хвостом. — А ты — везучая, Зоя. И живучая.
— Да ее и сейчас никто убивать не собирается. У нас другие планы, — а вот монна Фелиса, по-моему, держалась гораздо уверенней. — Огляделась?
