Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

— А теперь?

— Еще больше, — сладко отвечаю я.

— А про меня?

Я вынужденно смотрю на Китта.

— Я… Я больше не уверена. Тебя стало гораздо сложнее прочесть.

Король долго смотрит на меня.

— Что ж, у тебя будет предостаточно времени, чтобы разобраться.

— Точно. — Я сглатываю. — Свадьба через три дня.

Это было таким же сюрпризом для королевства, как и для меня. Я застыла на том помосте, держась за руку с королем, а сердце стучало где-то в горле.

Три дня.

Так скоро я потеряю свободу, сердце, любовь. Я встречаюсь взглядом с Каем, и боль в его глазах лишь усиливает мою собственную тоску. Мы будем связаны навсегда, но не так, как надеялись.

— Эйсел настаивает на проведении второй церемонии в Луте, — сухо говорит Китт. — Думает, что это поможет сплотить народ, если трущобы тоже примут участие в празднике. Это необычно, конечно, но…

— Думаю, это отличная идея, — быстро вставляю я.

Кай отстраненно кивает, но я не пропускаю язвительность в его голосе:

— Две свадьбы. Еще лучше.

И тут он встает.

— Кай…

Он прерывает мою фразу резкими словами:

— У меня много дел перед церемонией. — Его глаза цвета грозы встречают с моими. — Оставляю вас вдвоем, чтобы разобраться друг в друге.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, он исчезает в тени лестницы.

Я вдыхаю сырой воздух.

— У него наверное много чего на уме.

— В основном — ты.

Я резко поворачиваюсь к нему.

— Прости, что?

— Не стоит притворяться удивленной, Пэйдин. — Его слова звучат резко. Без брата его лицо тускнеет, впалые щеки резко выделяются в мерцающем свете. Правление уже сказалось на нем. — Мы оба знаем, что сердце Кая принадлежит тебе.

— И тебе, — строго добавляю я. — Он любит тебя достаточно, чтобы не мешать твоим планам.

Китт смотрит на свою бутылку и слегка покачивает ее, взбалтывая остатки алкоголя внутри.

— Время покажет.

Я прочищаю горло, не зная, что сказать. Мы обычно стараемся не обсуждать Кая. Поэтому молча сидим несколько напряженных мгновений, прежде чем я нахожу слова, чтобы заполнить звенящую тишину.

— Я выбрала розы. — Я мгновенно уточняю: — Для свадьбы. Надеюсь, это нормально?

Он почти улыбается, но я не могу разобрать, что за эмоция прячется за этим.

— Да, я бы тоже выбрал их.

— Правда?

— Маме, кажется, они нравились, — отстраненно произносит он.

Я выпрямляюсь у каменной стены.

— Ты редко о ней говоришь.

— Я слишком мало о ней знаю, — возражает он. — Только то, что отец соизволил рассказать. И то, что я сам узнал теперь, став королем.

Во рту появляется неприятный привкус.

— Он не имел права лишать тебя воспоминаний о ней.

— Как никак, я тот, кто убил ее. — Голос короля звучит сдавленно, будто что-то мешает ему говорить. — Может, поэтому я никогда не был для него достаточно хорош.

Я стараюсь говорить спокойно:

— Это не твоя вина, Китт. Разве она не умерла при родах?

Он рассеянно кивает.

— Она умерла. Я выжил. Отец скрыл от меня все воспоминания о ней. — После этих разрушительных слов его взгляд становится отстраненным и устремляется в стену за моей спиной.

— Китт, ты…

— Уже поздно. — Он проводит рукой по лицу, стирая с него грусть, которая в нем поселилась, затем откашливается. — Нам стоит отдохнуть.

Король встает. Я следую за ним.

— Я не стану как мой отец. — Он шагает к лестнице, а я внимаю каждому слову. — Я… мы… меняем Илию. И да здравствует королева, благодаря которой это стало возможным.

Глава пятьдесят третья

Кай

Я опускаюсь на неудобный стул, заставляя себя выдавить не менее неудобную улыбку.

— Здравствуй, мама.

Ее усталые глаза смотрят на меня смотрят на меня с пониманием.

— Китт рассказал мне. На самом деле, ты только что с ним разминулся.

— Правда? — Я осматриваю койку, которую она не покидала почти два месяца. — Он все еще навещает тебя?

Сильный кашель разносится по пустому крылу, прежде чем она выдавливает:

— Мы… сблизились после смерти его отца. — Ее рука слабо тянется к моей. — Но не уходи от темы, Кай. Я знаю.

Вздыхая, я провожу пальцами по своим взъерошенным волосам.

— Два дня.

— Как выглядит тронный зал?

Я едва не смеюсь.

— Как сад. Проход и колонны оплетены десятками розовых роз.

— Это же королевская свадьба, — говорит она хриплым голосом. — Они обычно бывают роскошными. — Затем поспешно добавляет: — Ну, кроме моей свадьбы c королем, конечно.

— Потому что отцу нужно было быстро жениться после смерти матери Китта, — почти декламирую я.

Смотреть ей в глаза — словно заглядывать в зеркало. Она изучает меня, будто пытаясь что-то в них найти.

— Я забываю, какой ты юный. Тебе еще так многому предстоит научиться.

Эти слова звучат как предостережение, которое я должен принять во внимание. Но когда королева снова начинает задыхаться от кашля, все мысли отступают перед тревогой за нее. Я поднимаю стакан воды к ее губам, запрокидываю ее покрасневшее лицо, пока прохладная жидкость не прочищает ей горло.

— Мне… — Она делает глоток, затем пытается снова: — Мне жаль, что тебе приходится видеть меня такой.

— Тсс, — строго обрываю я королеву. — Я недолго буду видеть тебя такой, потому что ты поправишься раньше, чем мы успеем осознать это.

Ее улыбка, некогда яркая, потускнела.

— Можешь лгать себе сколько угодно. Но не лги своей умирающей матери.

Я качаю головой, отказываясь верить в ее слова и желая поговорить о чем-то другом.

— Ты не против того, чтобы Китт женился на Пэйдин?

— У Китта есть свои причины, — просто говорит она.

Я не до конца удовлетворен этим ответом.

Она кашляет. Я морщусь.

— Отдохни, мама.

— Так… — судорожный вздох прерывает ее речь. — Так многому нужно еще научиться.

Жар окутывает кухню, распространяя запах картофеля с приправами.

— Джакс практически слюной исходит, — фыркает Энди. — Гейл, сколько еще? Он меня пугает.

Повариха поворачивается, ее круглое лицо сияет широкой улыбкой.

— Почти готово, дорогая. Индейке нужно еще немного времени.

Китт сидит рядом со мной на привычной месте, на стойке, будто мы снова мальчишки. Энди и Джакс занимают дальний выступ, а Пэйдин прислоняется к открытой стене, наблюдая за всеми нами.

— Держись, Джей, — утешает Китт, хоть и с поддразниванием. Он выглядит спокойнее рядом с нами, как будто его разум проясняется от всего, что его преследует.

Джакс выпячивает грудь, длинные ноги свисают со стойки.

— Я голодный, растущий мальчик.

Я смеюсь.

— О, лучше бы тебе уже перестать расти.

— Ага, — Китт смотрит на него с сочувствием, — мы не можем позволить нашему младшему брату смотреть на нас свысока.

Бордовые брови Энди взлетают вверх.

— Если он смотрит на меня свысока, значит, и на вас тоже.

— Я этого не допущу, — заявляет Китт.

— Отличная идея, — Энди украдкой макает палец в миску с картофельным пюре рядом с ней, пробуя на вкус. — Давай сделаем это твоим следующим указом, да?

Гейл даже не поворачивается.

— Я все видела, Андреа.

С широко распахнутыми медовыми глазами Энди шипит нам:

— Как, черт возьми, она это делает?!

Пэйдин смеется, и мое внимание переключается на противоположную сторону плиты. Все взгляды устремляются на нее и ее ослепительную улыбку.

— Кастрюля. Гейл видит твое отражение в кастрюле, Андреа.

Повариха оборачивается к Пэйдин, но ее улыбка не гаснет.

— Не выдавай мои секреты!