Ева Никольская - Зачарованный город «N»
— Эй, — чувствуя приближение паники, я обратилась к застывшему на месте Фиргарду. — Дайте мне противоядие какое-нибудь! Ну же? Пожалуйста!
Он внимательно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на своих друзей и изрек то, от чего мои и без того дрожащие руки затряслись еще сильнее.
— Ее следует повесить, так хоть какой-то шанс, что Сэн нас не вычислит. Вил, найди веревку! — приказал он, решительно сверкнув серо — зелеными глазами в сторону седовласого. — Попробуем обставить как самоубийство.
И тут же, будто по команде, огромные лапищи Сария по — хозяйски легли на мою талию, не давая сдвинуться с места.
Вот вам и желанная свобода со всеми вытекающими из нее последствиями.
В следующую секунду я услышала такой душераздирающий крик, от которого похолодело сердце и заложило уши. И лишь когда мужская ладонь зажала мне рот, пришло осознание, что кричала я. Хотелось дернуться, начать отчаянно вырываться, а вместо этого почему-то навалилось оцепенение. То ли с перепуга, то ли еще по каким причинам, но мое тело напрочь отказывалось подчиняться. Стремясь вернуть над ним контроль, я до боли в глазах зажмурилась и глубоко вдохнула носом. Резкий запах ударил в ноздри. Откуда он здесь, в этом сарае? Я принюхалась, продолжая неподвижно стоять на месте. Чувствительность к телу постепенно возвращалась, но желания шевелиться не возникало. Единственное, что было для меня сейчас важно — это источник запаха, такого приятного, манящего… так могло пахнуть только фирменное блюдо моей мамы — запеченная в духовке индейка. С яблоками, под белой шубкой из сметаны и сыра… Ее покрытые золотистой корочкой бока встали перед моими закрытыми глазами, как настоящие. Да почему же как? Очень даже настоящие! Я явственно ощущала вкус мясного сока на своих губах. Пустота, царящая в желудке, стала просто невыносимой. Такого чувства голода я давно не испытывала. А безжалостная индейка продолжала благоухать, заставляя меня мелко дрожать от желания ее отведать. Да уж, следовало все-таки позавтракать… Не разбираясь, что за благодетель прижимает аппетитную птичью ножку к моему лицу, я сделала резкий рывок ей навстречу и вонзила зубы в сочное мясо. Оно громко взвыло, метнувшись в сторону, чем сильно меня расстроило. В тот же миг державшие талию тиски разжались, вернув свободу передвижения. Нахмурившись, я приоткрыла глаза, повела носом и плотоядно облизнулась, когда пропажа обнаружилась в непосредственной близости от меня. А конкретнее, за моей спиной, и было ее там… много!
— М-м-м-ням… еда! — с восторгом маньяка, идущего на жертву, промурлыкала я.
Огромная жареная тушка, которой адресовались мои слова, начала понемногу отступать. Хм… что еще за фокусы? «Знакомьтесь, Алиса, это — Окорок! Окорок, это Алиса, — издевательски сообщило подсознание, цитируя знаменитую сагу Льюиса Кэрролла. — Вас еще только познакомили, а ты на него с ножом!»
— Да и не нужен мне нож. И без него справлюсь, — сглотнув слюну, возразила я внутреннему голосу.
Мой гигантский «завтрак» застыл, хлопая округлившимися от изумления глазами, и прошипел что-то явно нецензурное.
Минуточку! Какие глаза у вынутой из духовки индейки? Какое, к чертовой матери, шипение?!
Я отчаянно затрясла головой, отгоняя видение, затем снова посмотрела на объект своих нападок и тихо застонала. Вожделенное блюдо быстро видоизменялось, обретая черты Сария, окончательно офигевшего от моего странного заявления. Что же получается, у меня на почве нервного срыва начались глюки? Или таким образом действие злополучных пластинок сказывается?
— Эта сучка снова меня укусила, — пожаловался несостоявшийся «завтрак» своим дружкам, потрясая для достоверности пострадавшей конечностью и дико поглядывая в мою сторону. — У нее либо рассудок помутился, либо она из мира каннибалов.
— Либо кто-то не моет руки после того, как пожр-р-рет, — зло прорычала я, отплевываясь.
Надо было срочно сваливать из этого полутемного сарая, пока он не стал моим последним пристанищем. Живот недовольно заурчал, не получив обещанную добычу. Голод продолжал крепко держать меня за горло, требуя немедленного удовлетворения. Час от часу не легче…
— Скорее всего, это результат воздействия Мелки, — высказал свои предположения Фиргард, стоящий напротив и внимательно следящий за моими перемещениями. По — своему истолковав мой голодный взгляд, блуждающий по их лицам, ловить меня мужчины не торопились, но и выпускать из поля зрения не спешили. А я находилась между ними, в паре шагов от каждого, и лихорадочно соображала, где реальность, где иллюзия и… что бы такое съесть?
Мелка, значит? Ну яс-с-сно… Правда, желания она у меня вызывает почему-то не эротического, а гастрономического характера. Или это только начало?
Словно в подтверждение моих мыслей с телом начали происходить разные метаморфозы. Приятное покалывание зародилось где-то в районе шеи и мягкими волнами стало растекаться по необычно чувствительной коже. Я ощущала прикосновение тканей, слышала их шелест, казавшийся мне чересчур громким. Распущенные волосы нежно гладили спину и плечи, тонкие пряди щекотали виски. Звуки, запахи… все воспринималось в десятки раз острее, чем обычно. А закравшаяся в организм легкость оттеснила на задний план даже дикое желание насытить свой пустой желудок. Перед широко распахнутыми глазами плыли тени, переплетаясь с полосами света. Голова приятно кружилась, и почему-то очень хотелось взлететь. Сарий что-то монотонно бубнил на тему неизвестных ему возможностей Сейлин и ее потребностей, Фиргард огрызался в ответ, а я просто стояла и прислушивалась к собственным ощущениям.
— Вот веревка! — вернул меня к реальности возглас подбежавшего к блондину Вила. — Здесь такого барахла навалом. Может, еще что-нибудь поискать? — ему, судя по всему, хотелось свалить под любым предлогом, но собеседник был неумолим.
— Завяжи петлю и надень ей на шею, — скомандовал он, сверля меня холодными глазами, в которых под толстым слоем серо — зеленого льда бился в истерике тщательно скрываемый страх.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…
Я невольно покосилась на орудие будущего убийства и… хихикнула. Следующий смешок прозвучал чуть громче, а третий плавно перешел в истерический хохот. В руках седого висел до безобразия длинный половой орган бледно — серого цвета и мерно покачивался, постукивая треугольным концом его по колену.
Все! Кажется, мне самое время отправляться в «желтый» дом. Быть повешенной — плохо, но быть повешенной на мужском достоинстве размером со шланг… Держите меня семеро, а то умру от смеха и облегчу тем самым жизнь этим козлам.
